Саше Башлачеву

Давно я не брал ни пера, ни бумаги,
Давно не писал я стихов о тебе.
Я даже не думал об этой даме,
Которая вскружила голову мне.

Хотелось любить, да хотелось летать,
Да что говорить, я хочу полюбить!
Чтоб чернила в пере не смогли высыхать,
И рукою поэта стихи выводить!

Душа разрывается в теле моем,
Чего-то мне надо, но где же оно?
Найти не могу это днем я с огнем,
Послушай, мой друг, не считай дураком,

Что со мной происхоодит, ответь, помоги.
Я страдаю, но нету причин для тоски!
И сердце стучит, словно новый мотор,
Куда-то девался мой старый топор.

Я пропил его, где же воздух, дыши,
Не стоит читать эти бредни, пойми.
Мне нужно одно, только что - не пойму.
Пою я навзрыд, ты уйдешь - я умру!

Пишу я стихи, мною правит поэт.
"О нет, не ушел, я же вижу ваш свет!"-
Говорит Он со мной, и я вижу Его.
Он такой же как ты, только нет одного.

Он выводит все буквы заместо меня,
Холодеет рука, нет любви без огня,
Потому что любовь не пришла для меня,
Не нашел я её, пусто в доме средь дня.

Отвернись и замри, ты послушай на миг:
Грибоедов Степан не повешен, он жив!
Свой сюртук поправляя, сидит за столом,
Матерясь и мечтая, он пьёт самогон.

Ты не видишь его, ты не слышишь меня.
Среди нас нету лишь Ильича.
И меня, и тебя не разделит стена.
Я в тебе, надо верить, друзья!