Турникет

 Мы спустились в метро. Моя белокурая спутница, продолжая что-то рассказывать, провела карточкой по щели автомата, замешкалась, провела  ещё и ещё раз, и... Дальше произошло неизбежное: автомат упрямо твердил, что карточка '' Just used'' (“Tолько что использована”) и не хотел пропускать несчастную жертву её же собственной рассеянности.
          А она очень спешила: через 40 минут была назначена важная встреча, и ехать надо было из Манхеттена в Бруклин. Дежурный в будке отсутствовал, очевидно ушёл на ланч, помощи ждать было неоткуда.
 
Далее происходившее очень напоминало сцену из каких-то старых фильмов, где решётка разделяет тех, кому вот-вот надо расстаться и, возможно, навсегда, и они движутся вдоль неё, стараясь соприкоснуться руками.
       Разница была лишь в том, что я, согласно киностандарту, взволнованно ходила уже по перрону, по ту сторону ограждения, в то время как моя всегда спокойная спутница ошеломлённо застыла снаружи, рядом с бездушным автоматом.

      Авантюризм мне не присущь из-за тщательно скрываемой трусливости, но ближнего, вернее ближнюю, надо было спасать.
План созрел внезапно:  на роль спасителя был избран ничего не подозревавший средних лет джентельмен, появившийся в светящемся проёме, как посланник небес.
     –  Иди за ним!
      Как только джентельмен подошёл к турникету, моя спутница ловко пристроилась позади него, как если бы занималась этим всю свою жизнь.

       Самим впечатляющим был момент, когда крестовина турникета зажала их двоих там, где едва-едва мог протиснуться один.
К чести джентельмена, он с безмолвным стоицизмом перенёс выпавшее на его долю испытание. Циник вполне мог бы предположить, что джентельмен сознательно не спешил покинуть тиски турникета. Но, клянусь вам, это был очень хороший джентельмен, и помыслы его были самые чистые. Хотя, если уж быть до конца правдивой, на его лице отразилось приятное изумление.

      Операция спасения завершилась успешно. Отсмеявшись, мы подошли к невольному участнику грубого нарушения правил нью-йоркского метрополитена, в растерянности сидевщему на скамейке.
      Мы объяснились и извинились. И он мило нас простил.