Дед
фигура его невесомо-легка.
Под старым плащом блеск немногих наград,
и так безнадежно-печален был взгляд.
Сидел одиноко на лавочке он,
а рядом концерта гремел перезвон.
В костлявых руках неказистый тюльпан,
быть может, Василий, а может - Степан.
Грустил он о павших за Родину-мать,
когда в полный рост приходилось вставать,
и с криком "Ура!" штурмовать высоту,
сойдясь в рукопашной, в кровавом поту?..
А может о нынешнем он тосковал?
О том, что ворье и бандит правит бал,
и пропита, продана наша Победа?
Вовек не видал я несчастнее деда.
10 мая 2011 года
Свидетельство о публикации №111051004481