2006-2010 гг

Предисловие
 
Что нужно для того, чтобы написать книгу? А что нужно для того, чтобы начать её и не закончить? Вот начал ты книгу, сначала ты, конечно, её задумал, писал-писал, и дописал до какого-то определённого места, и всё. То ли решил в следующий раз, то ли пропало то самое вдохновение... В общем, книга остановилась на каком-то месте. И что нужно для того, чтобы с него сдвинуться и всё-таки завершить книгу?
[Нужно настроение. А его, в общем...]
Или вот взяли тебя сомнения, что ты не сможешь написать дальше так, как нужно, как ты сам этого хочешь, не напишешь так, как она есть. Это уже хуже, чем если просто пропало вдохновение или настроение.
А вдохновение - вообще что за штука такая? Как она выглядит?
Да, в общем - я её - его - могу себе представить. Вот, только что ЧУВСТВОВАЛ, что сейчас напишу книгу, точнее, перепишу её (как же там было, у Оруэлла?) "сквозь начисто", так, что ли? И вот пришёл, лёг, написал первую строчку, и всё.
Может, нужна другая первая строчка?
Или вообще - другое произведение?
Словом, тут всё не так-то просто.

(2005-2006)

***

Землетрясение в Донбассе.
Лежат в руинах города.
Горит закат, от магмы красен,
Из недр извергнутой туда.

Разрушены Луганск и Свердловск,
Стаханов, Кировск и Донецк.
Былое провалилось в бездну.
Всему, всему пришёл конец!

А я иду, такой счастливый,
Такой весёлый дурачок,
Сейчас возьму в окошке пива,
И - на Лугань на пикничок!

***

Занимательная топонимика

Как странно называют города!
Точней, для тех, кто в них живёт, - обычно,
Но если глянуть пристальней - тогда
Отыщется ещё одно обличье.

Вот, скажем, Портсмут. В Англии иль в США,
Порт смут - ещё какие были смуты!
В которых пала не одна душа,
Сражённая врагом в сраженьи круто.

А в Казахстане город есть Доссор
В степи уральской на пути железном.
Живут там люди, как до всяких ссор,
В которых их отечество исчезло.

Румынская столица Бухарест.
Бухгалтера арестовали, что ли?
И чьих-то ухов Серп Москвы окрест,
И средь барханов Три ливийских Поли.
 
Бей Рут... За что, и в чём её вина?
Доха в Катаре - более, чем странно,
А в Пакистане - Суккур, вот те на!
И тень тяжка албанского Тирана...

...И понимаешь, дух переведя,
Родное как звучит названье гордо:
Фамилия великого вождя
И урожайный вид осадков твёрдых.

* * *
                Всё позади – и КПЗ, и суд.
                Высоцкий
...Всё позади – Баку и Сумгаит,
Нагорный Карабах и Приднестровье.
И только красным флагом мак горит,
Где падали на землю капли крови.

Прощайте, Ош, Тбилиси, Фергана!
Новочеркасск – прости и до свиданья!
Окончилась народная война,
И стала будто старое преданье...

***

Они любили в марте умирать,
Когда земля ещё бела от снега,
Но Солнышко уж освещает гладь!..
 И Маркс, и Сталин... Альфа и омега...

***
 
Когда людей не стало на Земле
И только нас одних осталось двое,
Конечно, это были мы с тобою,
А остальное было на нуле.
 
И думалось: какие же умы
Произвели ненужной столько пыли?
Пускай друг друга все поистребили,
Зато теперь вдвоём остались мы!

***

Жестокое ясное небо,
Барханы кромешно-пустынны,
А вовсе не поле, не хлеба -
Вот флаг наш с тобой, Украина.
 
***
На голом электричестве
 
Так смешно магнитофон работает:
Без "винды", без всяких утилит.
Просто пишет, просто перемотывает,
Просто
     музыка
         звучит.
 
Так смешно проигрыватель вертится,
Словно хочет быть похож на Hard.
Всё уходит. И уже не верится
В то, как было много лет назад.

***

Эгрегор суетный, закатом осиянный,
Морщин суровых на сухом челе,
Апсиды-руки в боки великаньи
Невесты сумрака и чёрных королев.
Сегодня вновь восьмартовская полночь,
И уторопь седлают стрекозу
Пришедшие из рёбер к нам на помощь,
А в шуе приволокшие азу.
Целую целую ея ключицу,
Иволги спев надменный и глухой,
Я знаю - ты волчица.

***

In Saint-Petersburg
 
Заря спустилась на Пальмиру,
На Невском снова блеск и гул...
А в замкнутой на ключ квартире
Сидит печальный кот-манул.

***

Плакат

Берегите лето, осень,
Зиму и весну,
Берегите сад и дом свой,
И свою страну!

***

Старый предвыборный ролик

Среди пихт голубых и волшебных цветов,
Средь бескрайних озёр, средь высоких хребтов, -
Где б ни жил ты - всегда нужно помнить о том,
Что Россия - наш дом, удивительный дом.

В листопад и в пургу, в ледоход и в метель, -
Будь счастливым всегда и в хорошее верь,
Зная в стужу и в зной, зная ночью и днём,
Что Россия - наш дом, удивительный дом.

Пусть нам трудно порой, пусть порой нелегко,
Солнце наше всегда в небесах высоко.
С верой, памятью, знаньем под ним мы живём,
Что Россия - наш дом, удивительный дом.

С верой, памятью, знаньем, с надеждой живём,
Что Россия - наш дом,
Удивительный дом.

***

Памяти Андрея Тарковского

Ностальгия
по жертвоприношениям.
Ностальгия
по зеркалам.
По Иванову детству
НОСТАЛЬГИЯ.

***

Лучший город Земли (памятка гостям)

Если ехать с Чернигова в Овруч
По пути, что заржавлен и пуст,
Независимо, в полдень иль полночь
Ты увидишь каким-то из чувств

Панораму, открытую небу,
Ветру, солнцу и серым дождям.
Там не встретят ни с солью, ни с хлебом,
Там не рады случайным гостям.

Край родной! Стал ты раной отравленной,
Нет врача и спасенья нигде,
И победы в войне необъявленной,
И забвения в чёрной беде.

Молча зданий стоят силуэты
Среди сосен, берёз, тополей,
Как весной, не дожившей до лета,
Навсегда замолчал соловей.

А вдали пирамидой Хеопса
До небес коробок-саркофаг,
Над которым и в зиму, и в осень,
Пламенеет оставленный флаг.

Там случилась давно катастрофа,
Поглотившая рай и покой,
Что осыпала пылью без срока
Ясный город над тихой рекой.

В нём теперь никого ты не встретишь,
Кроме, разве, охранных вояк,
И хозяином каменный ветер
Носит листья и клочья бумаг.

Заходи и живи, если хочешь,
Будь у траурной вехи в гостях,
Нету здесь ни крестьян, ни рабочих,
Раз в году помянут в новостях.

Станет другом твоим одиночество.
Будет братом тебе горький страх.

Тыщелетней минутой молчания
Остановлен здесь времени ход.
И подводными крыльями чайкиными
Не взмахнёт сирота-теплоход.

Ну, а лучше - пройди стороною.
Всё равно ты здесь будешь чужим.
Подожди, пока снова откроют
Ворота, и отменят режим.

Абрикосы, цветы, грибы-ягоды
Соберём мы с тобою тогда,
И по рельсам, сияющим ярко
Через Янов пойдут поезда.

И могучие синие реки
Заискрят кораблями вдали,
И воскреснет, воскреснет навеки
Город наш - лучший город Земли!..

***

День "М"

Война пришла на землю Украины.
Не стало братьев. Больше нет друзей.
Мчат по полям зелёные машины
Землёй освобождённою своей.

Без выстрела Луганск и Харьков взяты,
Хлеб-соль несёт ликующий Донецк.
Рукой махнули и ЕС, и НАТО.
Рукопожатья, звонкий бой сердец.

Седой Богдан на миг воскрес из гроба,
И рухнул вновь, от счастья поражён.
Вот и пришла, товарищи, подмога,
И стал реальным многолетний сон.

***

<Как бы перевод с английского>

Возьму карандаш я, и краски, и кисть,
И белый альбомный нетронутый лист,
И дом нарисую уютный,
Который построен как будто...
На дальней опушки у чистой реки,
Где тучи - и те, словно вата, легки.
Плывут и плывут над землёю,
Над домиком нашим с тобою,
Лишённым душевных и прочих оков,
Где будем мы жить до скончанья веков.

Вдали от страданий, от бурь и от бед,
Пусть мир погибает - до этого нет
Нам дела и капельки малой.
И им до нас тоже, пожалуй.
Нашли мы свой тёплый в раю уголок,
От пункта любого на карте далёк,
И вряд ли доступен кому-то
Ещё. Стал он нашим приютом.
Хорошенький домик, красивый такой,
Как раз на двоих нарисованный мной...

Пускай небоскрёбов за морем стада -
Едва ль захотим перебраться туда,
И что нам роскошные виллы -
Свой домик у нас и премилый.
А хочешь - мелок тебе дам я цветной,
И ты мне поможешь, своею рукой
Раскрасив трубу и крылечко,
А я обниму твои плечи...

* * *

Они –
враги.
Они –
плохие.
А мы –
хорошие
такие.
Живём свободною страной.
В руках у нас
Труда
орудья.
Мы твёрдо знаем –
всё нам будет...
И все –
с фамилией одной.


* * *

<Детская попевка для игры в классики>

Украина – льдина.
И Россия – льдина.
Было поле ледяное,
Трещина прошла,
Украина от России
От-плы-ла.
Может, вновь мороз ударит
Да да да
И единым поле станет
льда льда льда

***

Романс для луганского  барда

Вот и опять
             оказался как будто бы в марте я.
Хожу босыми ногами
               по зелёной траве.
Я бы угнал самолёт
                из сквера Молодой Гвардии,
Чтобы на нём
            прилететь
                к тебе.

Берег бескрайней реки.
            На горе стоит памятник.
Склон мать-и-мачехой
                и зверобоем зарос.
Чтобы увидеть тебя поскорей,
                а не когда-нибудь,
Я б с пьедестала
       Тысячный Послевоенный
                угнал паровоз.

В небе летучие рыбы
            прозрачными клиньями
К нам возвращаются снова
              из тёплых далёких краёв.
Чтобы пробиться к тебе
                переулками
                длинными,
Танк я английский
                угнать от Музея готов!

Тёмная ночь.
        Лишь звёзды одни хороводят.
Молча стою на дороге,
                полон раздумий о том,
Что спать все легли,
         и маршрутки не ходят.
Видно, придётся к тебе
                добираться пешком.

Может быть, ближе к утру
         доплетусь
                к тебе я
                пешком...

* * *

Сквозь Землю

Вот хожу, хожу я по Луганску...
Пыль да шум, не сыщешь красоты.
А уехать – никакого шанса,
Это так – одни мои мечты.

И однажды я остановился
Посреди обглоданных дворов,
И вскричал: «Да лучше б провалиться
Мне на этом месте, чтоб я сдох!»

Кто-то просьбу ту услышал тотчас,
И случилось, как я захотел:
Под ногами вдруг разверзлась почва,
И стрелою вниз я полетел.

Сквозь силур, теллур и мезокембрий,
Через мел, юру и ордовик,
Словно та Алиса льюискэрролова
На страницах давних детских книг.

Ископаемые плотной горстью
Золотыми жилами лежат –
Все, что ими край богат шахтёрский:
Нефть, рубидий, платина, агат...

Вот лечу я, чувствую – теплеет.
Начала кружиться голова,
На душе моей всё тяжелее –
Знать, неподалёку от ядра.

Да, ядро, скажу я вам, – не шутки!
Крепкая махина, чёрт возьми.
Мне от мысли этой стало жутко,
Что сгорю и лягу тут костьми.

Ну, сгореть, на счастье, мне не вышло,
Загорел вот только, как мулат.
Дальше полетел, и скоро слышу –
Будто волны тихо так шумят.

Бах! – пробил ногами литосферу
Я, и окунулся в толщу вод.
Заклубился ил, изжёлта-серый,
Навалились скопом атмосферы,
Чуть живой, поплыл я вверх, вперёд.

Мимо рыбы ходят, эх, большие,
Жабрами, хвостами шевеля,
Все, что попугаи, расписные,
Как на диво смотрят на меня.

Выплываю. Воду прочь из лёгких,
Кое-как отфыркался, дышу.
И на моря гладь, и хмарь далёкую
Круг себя, на сколько есть, гляжу.

Пусто всё. Повсюду только волны.
Нет ни островка, ни корабля.
Тихо веет ветерок спокойный,
Светит Солнце, греет, не паля.

Что за море? Океан который
Из известных, сколько их, пяти?
Некого спросить. Теперь не скоро
Встречу человека я в пути.

Ну да ладно. Кое-как поплыл я,
Хлопая руками по воде,
Веря в то, что не иссякнут силы.
Но, как прежде, – суши нет нигде.

Только вижу – мимо черепаха
Старая здоровая плывёт.
На неё забрался я без страха –
Пусть на берег поскорей везёт!

Ну, и отрубился. Просыпаюсь –
Бог ты мой! Лежу на островке!
Пальмы надо мной стоят, склоняясь,
И кокос валяется в песке.

Вот и славно. Я кокос покушал,
Тёк ручей – напился я воды,
Всё же хорошо, что я на суше,
Отдохну немного, и лады.

К вечеру обследовал я остров.
В общем, что скажу я? Рай земной!
Заросли бананов и кокосов,
Гнёзда черепах и альбатросов,
Родники с прозрачною водой...

Нужно мяса? Вот тебе по джунглям
Бегают какие-то козлы,
Вглубь зайди – тебя тенистый сумрак
Скроет от назойливой жары.

Остров был с материком не связан.
Обошёл его за полчаса.
И людей не встретил я ни разу,
Вот такие, братцы, чудеса.

И теперь живу я там по-царски,
Но порою грустно в тишине...
Может, кто ещё сюда с Луганска,
Провалившись, приплывёт ко мне?

* * *

Антарктида

Не хочу я больше видеть
Лета и весну,
Я уеду в Антарктиду,
Белую страну.

В Антарктиду я уеду,
Буду жить один,
Станет другом и соседом
Царский мне пингвин.

Позавидует Морозко
Дому моему.
И нередким станет гостем
В ледяном дому.

Пусть сильнее снег повалит
В поле у ворот,
Там, где, разве что, бывали
Амундсен и Скотт.

И за белою стеной
Изо льда и снега
Не услышит слёз никто,
Не увидит смеха.

И никто пускай не будет
Здесь вовек веков.
Антарктида – мне, а людям –
Пять материков.

* * *

В мире много красивых вещей,
В мире много хороших людей,
Ах, увидеть бы мне хоть одну,
Познакомиться хоть бы с одним,
И тогда красоту я найду,
И растает тревога, как дым...

* * *
                Андрею Волынскому,
                знакомому московскому
                историку

Бенамуки

I

Вот и умер Бенамуки. Путь закончил свой.
Он теперь живёт загробной жизнью, не земной.
Посреди долины чудной, на семи холмах,
Там, где брезжит изумрудный водопад в горах,
Восседает Бенамуки на скале из яшм –
Несравненный, легендарный предводитель наш.

II

Рано утром Бенамуки вынесли во двор,
И раздался там великий плач и скорбный хор.
«На кого ты нас оставил? Как же мы теперь?»
Неустанно голосили сын его и дщерь.
А соратник, Кавакеке, шкуру сбросив с плеч,
Стал у савана с покойным, и промолвил речь.

III

«Внемли, племя! Вождь мудрейший наш от нас ушёл!
Тридцать камс при нём мы жили славно-хорошо!
Новые поля кокосов посадили мы,
На племхозе крокодилов разводили мы,
Победили папеэтов, и кровавых дрыл –
На победу Бенамуки всех нас вдохновил.

IV

А теперь лежит недвижно перед нами он,
Погрузившись до скончанья дней в невольный сон.
Но его мы не забудем, сколько будем жить,
И его никто не сможет славою затмить!»
Речь окончил Кавакеке, главный чёрный жрец,
И ударил в леопардьей кожи бубенец.

V

Хоронили Бенамуки девять долгих лун,
Занесли его в пещеру, отвалив валун.
С ним остались тыща двести полногрудых жён,
И все те, кто от него и них был нарождён.
Знахари, ловцы москитов, мастера плотов –
Все ушли в пещеру эту из своих домов.

VI

И последним Кавакеке в склеп тот заходил,
Вход с обратной стороны он камнем завалил.
Опустело побережье. Больше нет людей.
Только лист плывёт от пальмы по морской воде.
И на солнечной террасе в тишине стоят
Изваянья Бенамуки – восемнадцать в ряд.

VII

Приплывают англичане через тридцать лет
На пустынный этот остров, жителей где нет.
Капитан шагнул на берег с кремневым ружьём,
Красотой необычайной был он поражён.
«Будет здесь морей владыки крепость и форпост!» –
Капитан своей команде гордо произнёс.

VIII

В небе реет флаг британский средь зелёных пальм.
Покидать красавец-остров капитану жаль.
Оставляет он на бреге славный гарнизон,
Тот, что держит под контролем весь морской район.
Палят пушки на четыре стороны земли.
Капитан махнул рукою, и исчез вдали.

IX

«Дорогая королева, рад я доложить:
Новый остров в Южном море удалось открыть.
Был он без аборигенов, но похож на рай,
Если б только довелось вам повидать тот край!»
Королева в восхищеньи, снова шлёт корабль,
И на нём плывёт учёный в сказочную даль.

X

Но, приплыв на чудо-остров, вновь его пустым
Обнаружил капитан, и каждый, кто был с ним.
Частоколом окружённый, пуст форпост стоит.
Целый, ни единой пулей вовсе не пробит.
Треплет ветер флаг британский... «Где ж мои друзья,
Те, кого тогда оставил, отплывая, я?»

XI

Капитан сидит в раздумьях. Не нашёл он тел.
Все как будто бы исчезли – те, кто здесь осел.
И учёный ходит рядом с каменным дворцом
Меж высоких изваяний на одно лицо.
«Как они их сотворили? Не могу понять...
Нужно было быть атлантом, чтобы их поднять!»

XII

Ночь пришла. Сияет в небе ярко Южный Крест.
Тишина. Не слышно звука милями окрест.
Худо-бедно все заснули. Из пещеры вдруг
Вышли духи, окружили лагерь в плотный круг.
И бесшумно, точно мыши, что сквозь ночь летят,
В эту ночь все те, кто спали – духами был взят.

XIII

Нет, не умер Бенамуки! Жив и люд его.
Хоть для тех, кто нам подобен – нет там никого.
Это – тайна и загадка коренных племён,
Что растаяли когда-то в глубине времён.
Но мне кажется порою, слышал я не раз
Смех мерзавца Кавакеке, блеск стеклянных глаз.

* * *

Всё военная тайна,
Всё военная правда,
Ничего не узнать.
Ни 9-го мая...
Ни геенны, ни рая,
Подсудимым не встать.
По лесам распорошены кости
Неизвестных обеих сторон.

* * *

День прошёл, расплывчат, тих и грустен,
В воздухе растаяв на ходу...
Кажется, живу я в Беларуси,
В девяносто третьем так году.

У меня полны карманы зайцев,
Белок, рысей, мишек и волков.
И над горсоветом развевается
Флаг, воскресший из глубин веков.

И в объятьях смутного безвременья
Очередь, как та живая цепь.
Все языки в ней и поколения.
Нужен всем один и тот же хлеб.

Где-то там стреляют на границе,
Что возникла, наконец, всерьёз.
И парламент гомонит в столице,
Тщетно силясь сдвинуть с места воз.
_________________
И парит журавль над захолустьем,
Осеняя крыльями мой дом.
Но уехал я из Беларуси
В девяносто, кажется, втором.

* * *

Город Гомель

По небу ветер снова тучи гонит
И мысль как прошлогодний лист дрожит:
Вот брошу всё. Уеду в город Гомель.
И снова жить начну. И буду жить.

Последний раз пересеку границу
И через час ступлю я на перрон.
Пусть поезд мой вперёд на Минск помчится –
На этот раз меня не будет в нём.

Я там останусь, в городе на Соже,
Откуда раньше плыли катера
На юг.
И где рождён был осенью погожей
Мой друг...
В красивом городе пригожем,
Где просто гостем был ещё вчера.

Там всё по-прежнему, без изменений.
Текут года неспешною рекой.
И мраморный в вокзальном зданьи Ленин
Как раньше, машет мраморной рукой.

Там замок есть, который на банкноте,
И множество других красивых мест,
Где не был я, и где теперь, напротив,
Я навсегда, до окончанья – есть.

В троллейбус старый у вокзала сяду,
Пускай везёт, и всё равно, куда.
Я погляжу... Мне многого не надо.
Я там, где быть хотел я все года,

К которым возвращения не будет,
И несказанно этому я рад.
По улицам идут куда-то люди...
В лесах деревья кронами шумят...

Наш мир не мал, но он и не огромен.
Эх, взять бы, и в конце концов решить:
Оставить всё. Уехать в город Гомель
И снова жить начать. И снова жить.

(начало 2008-го)

* * *

Ташкент-90... Затерянный мир...
Тушканчики скачут в барханах...
И стаи ракет в небеса устремив,
Стоят космодромные краны.

И мы с тобой тихо гуляем-идём
Смотря на восток и на север.
Под синим прозрачным и тёплым шатром,
Который был соткан нам небом.

* * *

<Шоу Шустера>

Море о камни
          плещет волнами,
Пенятся брызги,
          в небо летят,
Шумно и грозно,
          покоя не зная,
Тысячу дней
          и столетий подряд.
Высятся скалы
          веков миллионы,
Спят, исполины, –
          что им прибой?
Их не разбудишь
          шумом солёным,
Не разобьёшь
          морскою волной.
Кружатся чайки
          в небе туманном,
Чают погоды,
         рыбу клюют.
Светится море
         телеэкраном,
Столько же шума,
         такая же муть.

* * *

И о погоде

Затем и лето, чтоб жара,
Затем и осень, чтобы ливни,
Затем и, чтоб капель, весна,
Затем и зимы, чтобы были.

* * *

Когда я вырасту, и стану
Совсем не тот, кто я теперь,
Куплю я пять минут эфира
На всех каналах, вечерком.

И объявлю я благодарность
Чтоб видеть слышали меня,
Всему тому, чему я вырос
Не благодаря, а вопреки.

***

Баллада о чёрной газете

На одном из суетных базаров.
В час, когда людской поток немал,
На аллее, под рябиной старой
Дед седой газеты продавал.

И газеты были те седые,
Пепел был поверх их желтизны.
«Труд», «Литературка», «Сов. Россия» -
Голоса умолкнувшей страны.

А одна была газета чёрной.
Просто чёрной, как немая чернь.
В ней о чём-то бесконечно скорбном
Говорил далёкий чёрный день.

День, когда старик совсем был молод,
Строил то, чего уж больше нет.

На знамёнах красных – Серп и Молот,
Красных звёзд на небе алый свет.

На календаре – весны начало,
Снег ещё не стаял на полях.

Отчего-то холодно вдруг стало
В день тот даже в солнечных краях.

Опустил газету на рассвете
В ящик неизвестный почтальон.
Не было ни буквы в той газете,
Только чёрный, только чёрный сон.

Молодой рабочий взял газету
И на стол в гостиной положил.
Ничего, похожего на то
Он не видел, сколько лет прожил.

Ни портретов, ни привычных «шапок»,
Ни названья нет, ни орденов.
О каком событьи чёрный рапорт,
Чёрный крик без звука и без слов?

Может быть, случайно допустили?
Может, это типографский брак?
Иль опять в себе почуял силу
Недопойманный народный враг?

Нет, сегодня были странно новы
Чёрные газеты тиражи.
Просто в ней со времени основы
В первый раз не написали лжи!

Потому что открывались двери,
Выходили люди из квартир,
Постепенно начиная верить
В то, что лист газетный сообщил.

Там была любая буква лишней,
Лишним был любой печатный знак.
Из газеты новой, из столичной
Все всё поняли в тот день и так.

Ничего с времён тех не осталось.
Перекрашено всё раз по сто...
Только, может быть, такая малость,
Как газеты траурный листок

Без числа, без месяца, без года –
Навсегда! – для тех, кто будет жить.
От давно почившего народа,
Что умел и верить, и казнить...

***

Последний раз приду я на работу.
В окно знакомое последний раз взгляну
На стены экскаватороремонтного завода,
Что медленно идёт теперь ко дну.

Последний раз пройду по коридорам,
Где прошагали тридцать долгих лет.
Рукою трону стены, на которых
Обои столько раз меняли цвет.

Придёт на моё место завтра смена,
Мои знакомые, приятели, родня,
И снова будет всё обыкновенно.
Не будет только среди них меня.

Закончится последний день рабочий,
Я выйду через двери проходной
Последний раз.
И по асфальтовой обочине
Пойду в последний раз с работы я домой.

На следующий день меня торжественно проводят,
За честный труд мой поблагодарят,
Подарят на прощанье что-нибудь, как водится,
И память обо мне, конечно, сохранят.

Тогда придёт ко мне моя свобода,
И скажет мне, что я – пенсионер.
Отдавший для страны былые годы,
Что возвратятся в виде перевода
На личный пенсионный счёт теперь.

...Поеду в лес, где ягоды с грибами,
Мне сосны зашумят под синевой.
Как жаль, товарищи, что я теперь не с вами!
Как жаль, что прошлым стал завод родной...

 ***

Потуже затяну свою подпругу
И заутро пойду голосовать.
А поезд мчится, мчится всё по кругу,
И рельсов этих некому взорвать.
 
 
 
***

          Жив ли он? Кто знает, тот не скажет.
                Если жив, то он теперь - старик.

37-й

Я встретил его в бескрайних снегах Таймыра
На железной дороге близ никелевого завода.
О том, что это был он, уже ничего не говорило,
Разве что лицо, почти не изменившееся за годы.

Я встретил его в полярной ночи Магадана,
Посередине столицы Колымского края.
Со стороны наша встреча могла показаться странной,
И он, быть может, не думал, что я узнаю.

Я встретил его в джезказганской степи палящей,
Там, где от прошлого остались одни руины.
От прошлого, что когда-то было таким настоящим
Для тех, кто его тогда не сумел покинуть.

Шапка-ушанка. Орден на груди юбилейный.
В кобуре потёртой – именной пистолет.
Рядом – собака, облачённая в прочный ошейник.
Овчарка, которая не потеряла след.

Да, он был жив. И будет жить ещё долго.
Будет идти по бескрайней своей земле.
Через Иртыш и Днепр, Енисей и Волгу.
В этом году ему исполнилось 70 лет.

2007

***

По середине Оборонной
Идёт процессия колонной
Через трамвайные пути.
И лик покойного не виден мне почти.

Кто он? Актёр? Писатель? Маршал?
На сколько лет меня был старше?
Узнаю вряд ли я теперь.
Быть может, лишь когда и сам
                шагну за дверь.

***

Была написана когда-то
Последняя из самиздата.
Теперь о ней давно забыли,
Она погребена в архивной пыли,
А автор спит в гробу.
                В могиле.

***

Мы предавались ласкам обоюдным,
Шагая под знамёнами в толпе.
И наше чувство было привселюдным
И хрупким, словно ветка на тропе.

Нас было двое – я, и те, кто свыше,
Кого портреты я сжимал в руках.
И каждый слышать мог, как мы неровно дышим,
И видеть поцелуи на щеках.

Я орденов десятком наградил вас
За эту нежность, ласку и любовь,
А вы в ответ платили миром и стабильностью,
И честью спать в объятьях сладких снов.

И дух парил мой в небесах высоких,
И сердце пело, пело, как мотор,
Ведь вместе с вами не был одиноким
Я – тот, кто в вас влюблён был с давних пор.

Не сломят нас любые потрясенья,
И наших чувств святых не разорвут.
Вы – моя радость, счастье, и спасенье!
Во имя ваше – праведный мой труд!

***

Размышления на железнодорожной платформе
 «Разъезд 20-го Партсъезда»

Разъезд 20-го Партсъезда.
Вдаль протянулась колея.
Платформа. Пусто свято место.
На ней – один лишь только я.

Сюда приехав издалёка,
Четыре дня провёл я здесь
Без никого в лесу глубоком,
Где только заяц и медведь.

Теперь назад я уезжаю
В домашние свои края,
И, пока поезда, здесь стоя, ожидаю,
Мне не даёт покоя мысль моя

О том, как это полустанок
Всё ж назван кем-то столь хитро.
Мне видятся в снегу полозья санок,
Летящих по проспектам вдоль метро.

В санях сидят в цилиндрах люди.
На них под шубой сюртуки.
И жаром пышут коней груди,
И с нежной падает руки
Перчатка...
Следом – жезл белочёрный.
И громогласны седоки:

«Вікентій, другъ, ну какъ вамъ встреча?»
«Да-съ, встреча-съ, мiлый мой Вiтольд!
В меня какъ будто-бы картечi
Попалъ зарядъ, а следомъ – соль.
Такого съ роду я не слышалъ,
І, полу-мёртвымъ ровно, вышелъ,
І до сiхъ поръ не отошёлъ...
Мне плохо такъ i хорошо...
О подлый нашъ владыка прежнiй!
Кремлёвскій горецъ! врагъ труда!
Страну завёлъ он не туда,
Какъ намъ сказалъ vicont von B***…
Но я не мог і полагать...
Охъ! Сердце колетъ мне опять!»

«Да, прогрессiвныя значенья
Сего собранія въ верхахъ
Оценiтъ наше поколенье
І понесутъ насъ на рукахъ
Потомкi наши, деті, внукі,
Что ні когда не вденутъ рукi
Въ колодкі, въ цеп i, въ кандалы!
Какъ мне слова сi не мiлы!
Ізбраннiкъ нашъ, Х*** Н***,
О, сколько мудрыхъ, дельныхъ словъ
Для всехъ сословiй i чiновъ
Сего дня высказалъ открыто!
Свобода, воля къ намъ грядётъ!
І очень скоро ужъ прiйдётъ!»

В санях соседних спорят дамы:
«Liset, je t’aime КПСС?»(1)
“Si, Paula, gratia, ti amo!
Today B*** wery yes!(2)
Онъ такъ высокъ, красiвъ i строенъ!
Онъ такъ по-западному скроенъ!
Онъ – душка! Онъ – не то, что мой,
Хоть мой – i СоцъТруда Герой!
Поедемъ летомъ мы въ Пiцунду
Іль, je vouz pri(3), на Южный Крымъ,
Коль на работе не сгорiмъ,
Что можетъ каждую секунду
Случiться съ намi... Время такъ
Быстро, i важенъ каждый шагъ!»

А там – «Ямщiкъ!.. Гонi къ цыганамъ!
Пятiалтынный заплачу!
Я в эту ночь напiться пьянымъ
Отчаянно сейчасъ хочу,
Забыть проклятое собранье,
Что, подлое до основанья,
Неправду въ правду возвело,
Чтобъ всемъ iмъ клейма на чело!
І будутъ въ завтрашнiхъ газетахъ
Трубіть о «новыхъ временахъ»
Погрязшие въ грязi, въ грехахъ
Чiны высокiе въ Советахъ!
Но я-то... Я-то – не предамъ!
Ужъ лучше пусть концы отдамъ!...»

Так скачут по Москве февральской,
Летя в пыли на почтовых,
Вкусители Свободы райской,
И други нравов отжилых
Свои кровавые жития.
И крестится вослед Россия.
Звонят кресты на куполах,
«Ах няня! Няня! Няня! Ах!..»
Снег голубеет в свете лампы
Столба фонарного в ночи,
И под копытом наст трещит,
Как авангардные эстампы...
Но это – позже... А пока –
Победа наша – на века!

Разъехался Партсъезд 20-й,
20-й съезд КПСС...
Передо мною – свет заката,
Ноябрьский приоскольский лес.

Немало нынче я поездил!
А вот и дизель-поезд мой.
Разъезд 20-го Партсъезда,
РАЗЪЕЗД ХХ-ГО ПАРТСЪЕЗДА
Растаял в дымке голубой...
               
  <Вечер. Ноябрь. Одноимённый остановочный
пункт N-й железной дороги>

(1)  «Елизавета Петровна, поддерживаете ли Вы линию нашей родной Партии, рулевого великого Советского общества? (иностр.)
(2)  «Уважаемая Павла Поликарповна, в сложившихся исторических обстоятельствах я поддерживаю линию нашей Партии ещё сильнее! Кстати, Вам понравился сегодняшний вечер? Мне особенно запомнилось выступление товарища Б***, пламенного оратора, беззаветно преданного делу марксизма-ленинизма» (иностр.)

(3)  «(Конечно, лучше бы в Пицунду)» (иностр.)

***

Витемля

Мне так хотелось жить, но я не смог.
И вот меня в гробу зарыли в землю.
И позади остались сто дорог,
И маленькая станция Витемля.

Я пробыл там лишь несколько минут
Из поезда холодным утром выйдя
В далёком детстве. И потом маршрут
Продолжил поезд. В нём остался быть я.

Но память о минутах тех жила
Во мне всю жизнь. Ещё не видно Солнца,
Но стала ночь уже совсем светла
И скоро новый ясный день начнётся.

И петухи давно уже не спят,
Поют заливисто, рассвет предвосхищая.
И люди у обочины стоят
И первый транспорт тихо ожидают.

Вот подкатил автобус номер 5,
Старинный «ПАЗ», теперь таких уж нету.
Забрались пассажиры, и опять.
Уехал он куда-то вдаль по свету.

И нет платформы под моей ногой.
И рядом рельсы, и вагон товарный
На них недвижим... И кругом покой,
И мост вдали виднеется туманный.

Над неизвестной речкой мост стальной.
Мы ждём, покуда не проедет встречный
Через него. И щёлкает хмельной
Попутчик семечки, глядя кругом беспечно.

Но вот зелёным вспыхнул семафор.
И поезд тронулся тотчас почти мгновенно.
И я в него запрыгнул. И с тех пор
Там не бывал ни разу я, наверное.

Кругом шумели брянские леса.
Мой поезд мчался на Михайлов Хутор.
И взглядом провожал я чудеса,
Что видел тем далёким свежим утром.

Не знаю, как потом я жизнь прожил.
И, может быть, доволен только тем я,
Что были в ней небес рассветных ширь
И маленькая станция Витемля.

***

ДК Железнодорожников

Глаза болят от этого всего,
На что смотрю часами в ожиданье
Того, о чём одни воспоминанья
И больше не осталось ничего.

В презреньи к людям и ко временам,
В которых жить приходится, тоскуя,
Сквозь вещи неприятные иду я,
И для чего – уже не знаю сам.

И вышел я на площадь, где Хрущёв,
Маша рукой, с балкона обращался,
И на него народный обращался
Взгляд, полный чувства с именем «любовь»

И предо мной в готический ампир,
Иль в рококо, иль, может быть, в барокко
Убранное, раскинулось широко
Сооруженье из колонн и лир.

На треугольном купола фронтоне
Числом шестнадцать, между арф и труб
Недвижно, будто чей-то давний труп
Покоились застывшие знамёна.

А рядом – маски, радость и печаль,
И, как всегда, «принадлежит народу»,
Как заповедь, что крепче год от года,
Корнями упирающая в даль.

Вот наша жизнь, театр эпохи Сталина.
В сорок девятом выстроен году.
И хоть не раз он изменял название –
Мы, как и прежде, — там,
                внутри него,
                в аду...

Мы все – актёры в нём, Отца народов дети,
И дружно мы играем Тень Отца,
В спектакле без антракта и конца,
И Солнце сквозь железный занавес нам светит...
            
***

Мой поезд по зиме бескрайней шёл,
Хоть это был и день его последний.
Я вышел в тамбур. Было хорошо
В окно глядеть на снежные деревья.

И я смотрел на солнечный мороз,
Искрящийся на индевелых ветках,
И поезд вдаль меня куда-то вёз,
Подрагивая чуть на частых стрелках.

И опустил я взгляд на землю вниз,
И тотчас рельсы сталью зазмеились.
Гудка раздался хрипловатый визг,
Всё тише ход... И мы остановились.

Где? За окном – путей блестящих шов.
Пакгаузных ряды оконец тусклых.
В другом окне – вокзал. Табличка «ШКЛОЎ».
И рядом с нею «ШКЛОВ», уже по-русски.

Так значит, Шклов... Не знал я до сих пор,
Что город есть такой на белом свете.
Должно быть, с парком, с тихою рекой,
И с предприятиями, важными в бюджете,

Как всюду... Свист раздумья вдруг прервал.
И стук колёс совсем раздался рядом.
Мгновенье – предо мной прогрохотал
(С чего бы?) паровоз, объятый чадом.

Такой, какие в память о былом
Стоят, возвысившись на пьедесталах.
За ним – вагон, потом ещё вагон.
И поезд стал. И, стоя за его окном,
В погонах человек глядит в моё окно устало.

Овальное лицо с короткой бородой.
Черты спокойны, тихи и печальны.
И я узнал его. И понял, кто пред мной.
С кем эта станция свела меня нечаянно.

Он всё смотрел, меня, наверное, не видя,
Из старого прямоугольного окна –
Туда, где ничего уже не выйдет,
Где отреченья требует страна!..

...И тронулись, и в путь-дорогу снова
По расписанию, как быть всегда должно,
Помчались поезда. Я ехал к Могилёву.
А он – на Оршу, Вязьму... и на Дно...

***

Во дворце потолки высокие
И витые колонны из мрамора.
И влачат свои дни одинокие
Заключённые в этой камере.

Он – король в горностаевой мантии
И в тяжёлой алмазной короне,
Неподвижно, как в шахматной партии
Восседает на бархатном троне.

Сжали пальцы державу и скипетр,
Брови грозно, сурово нахмурены.
Сколько вин королём повыпито!
Сколько раз фимиамом окурен он!

А она – королева усталая
В чёрном платье из шёлка и тюля.
Губы белые, что были алыми,
Превратились в февраль из июля.

Днём и ночью она тенью скорбною
По покоям своим скитается,
И не знают о том придворные,
Что давно она с жизнью прощается.

Вот такая вот, значит, трагедия.
Как посмотришь – король с королевой,
Получившие царство в наследие,
Помазанные Богом с неба.

Всё у них: злата, серебра вдоволь,
Драгоценностей пенные реки,
На плечах – норка, барс и соболь;
На столах... Да чего только нету...

А вот нет у них самого главного,
Что презрели ихние предки,
Выдав равную замуж за равного,
С чем теперь они заперты в клетке.

Нету чувств! Не питает друг к другу
Ничего монарший дуэт.
Оттого и страдает так туго
Пребольшое количество лет.

И куда им до дум о народе,
Что уже превращается в ноль...
Так всю жизнь по палатам и бродят
Королева моя и король.

Так всю жизнь по палатам и бродят
Королева моя и король...

***

Хорошо бы уснуть лет на двести,
И пробыть в летаргических снах,
И проснуться в другом уже месте
И, тем паче, в иных временах.

Удивиться. Иль – не удивиться,
«Так и знал я!» - сказать, поглядев
На всё то, что повсюду твориться
Будет двести спустя долгих лет.

Пусть там будет квадратное Солнце
И трёхглавые люди под ним,
И планета пусть эта зовётся
Уже именем, может, другим –

Рассказать ей про то, что ты помнишь,
На почившем своём языке,
И о том, что уже не догонишь,
Что осталось давно вдалеке.

Хорошо бы уснуть лет на двести
И, проснувшись, проснувшись потом,
Пожалеть, что провёл это время
За своим летаргическим сном.

Пожалеть, что провёл это время
За большим летаргическим сном.
–
Только, видимо, плюнуть придётся
И подумать: уж лучше б я спал
И глаза ещё долгое время
В летаргичестве не открывал.

И глаза свои в сне бесконечном
Никогда больше б не открывал...

***

Над тихой заводью уснувшего пруда
Сияет одинокая звезда.
Колышется кувшинки лист бесшумно.
Луна уже немного некругла,
И ночь июльская легка, тепла.
И сладко дремлет человек разумный.

И слёзы катятся, как вспомню
Всё то, что было и прошло.
И сердцу больно, тяжело.
И нет границ тоске бездонной.
Над тихой заводью уснувшего пруда
Сияет одинокая звезда...

***

Сталин умер. Год пятьдесят третий.
Не дожил до наших светлых дней.
А переживи бы он столетье,
Стали б, может быть, они светлей?

Горец – непременно долгожитель,
А тем более такой, как он –
Зодчий, вождь, учитель, победитель,
Всех отец народов и времён.

Отчего же он так рано умер?
Задохнулся ли от гор вдали?
Или просто вечно жить раздумал,
Иль случайно нервы подвели?

Или яду кто в еду подсыпал,
Чтоб потом подсыпали тому?
Иль навек заснул от недосыпа
От ночей, бессонных, одному...

Или просто старость незаметно
О себе напомнила ему?

Я глаза закрою и представлю,
Что бы с нами было, если бы
И поныне нами правил Сталин,
Выросший когда-то из Кобы.

Да, наверное, при коммунизме
Жили б энный мы десяток лет,
Если бы ещё полвека жизни
Было у Кого Сегодня Нет.
...
И при нём бы полетел Гагарин,
На «Востоке» Космос покорил,
И не раз «Да здравствует наш Сталин!»
Искренне потом бы говорил.

Ни Хрущёва, и ни Горбачёва
И в помине не было б тогда,
Да и леонидоильичёва
Не взошла бы ни одна звезда.

Жить бы нам в Великом бы Союзе
Мир, добро и счастье укреплять,
Братские протягивать всем узы...
Чтоб потом друг друга «Расстрелять!»
–
Сталин умер. Год пятьдесят третий,
Если нам история не врёт.
Только до сих пор на белом свете
Дело его чёрное живёт.

Только до сих пор на белом свете
Дело его чёрное живёт!

8.2.2006

***
Памяти кинотеатра «Аврора»

Прощай, кинотеатр «Аврора»!
Я думал, ты воскреснешь, но
Теперь ты будешь центр торговый,
А никакое не кино.
А может, так и быть должно?

Не видел фильмов я ни разу,
Что шли в тебе так много лет,
Когда был полон до отказа
Тот зал, которого уж нет,
Остался лишь его скелет.

И даже алкоголь не пил я
Под крышей старою твоей,
Скрываясь там от вьюги сильной
В один из стылых зимних дней,
Продутый ветром до костей.

Так почему ты мне так дорог,
И так горька твоя мне смерть?
Прошло кино. На дне «Аврора».
А над водой – торговый центр,
Каких в Луганске – пять на
                квадратный метр.

Сеанс окончен. Свет зажгётся,
Все разойдутся по домам.
И жизнь с утра опять начнётся,
Полна комедий, мелодрам...
И лишь «Аврора» не вернётся.
И лишь «Аврора» не вернётся,
Нет, не вернётся больше к нам!

14.5.2006, «Горькая» библиотека,
в ожидании книг по климатологии
***

Представляешь записку: «Ушёл на войну»?
На покрывшемся пылью столе.
В заколоченном доме, что вечному сну
Предан много безжизненных лет.
На холодной стене там гитара висит,
И никто уж не тронет струну.
И гранёный стакан мутной брагой налит.
И записка – «Ушёл на войну».

***

Safety matches

Пять коробков спичек дали на сдачу,
Сижу, разглядываю их и плачу.
Ну что мне ими жечь?
Что мне ими жечь?
Развести разве что костёр пионерский,
Или устроить поджог Верховной Рады дерзкий,
Что мне ими жечь?
Ну что мне ими жечь?

Я сохраню их до той поры,
Когда отключат свет,
Чтобы никто не мог сказать,
Что спичек нет.
И можно будет зажечь
Газ
Среди суровой зимы
Которая только здесь
У нас.

23.6.2007

***
Поезд до станции Мост

От «Доброго пана» до «Весёлого монаха»
Прошёл мой день.
Я купил орехи «Козацька розвага»
И сел в тень.
Товарищ пришёл домой увален,
Завтра с типом едет в центр.
А другой сейчас пляшет на дискотеке,
Поскольку закончил лицей.

А у меня хвост по БЖД
И не зачтена физ-ра
Поеду сейчас на вокзал ж/д,
И буду там до утра
Ждать
Своего поезда
До станции М о с т ...
 
 
23.6.2007

***

Беловежская пуща
 
У всякой империи есть свой Разлив
И спрятанный в месте укромном
Шалаш, где хоронятся чудо-вожди
Средь мыслей своих потаённых.
 
На Рице своей есть высокий дворец
С столбами семью золотыми,
Где после своих Турухансков мудрец
Лелеет великое имя.
 
Есть свой Мясной Бор, лес Гремучий есть свой,
Где падали наземь ребята.
Зелёною вечно колышут листвой
Катынь, Быковня, Куропаты.
 
Деревья до неба стволы вознесли,
Но корни подземные – сущи.
У каждой империи есть свой Разлив.
И есть
 Беловежская пуща.

      18-19 авг. 2009 г., Миргород

***

Времена Нового Года.

На окнах узоры
Появятся скоро,
А после придёит Новый Год.
А после - настанет
Весна. Всё растает.
По рекам пойдёт ледоход.
А дальше - всё жарче,
И ночи короче,
И Солнце всё позже
Уходит домой.
Потом - листопады,
И школьники рады,
Что в класс перешли они
Очередной.
Деревья у школы
Останутся голы,
Лишь почки на ветках -
Их близок черёд.
На окнах - узоры
Появятся скоро.
А после придёт Новый Год.

13.12.2006

***

Тебя нарисовал Питер Брейгель-старший,
Или нет, Питер Брейгель-младший,
Или нет, Иеронимус Босх,
Или Альбрехт Дюрер
Или Пабло Пикассо
Или Сальвадор Дали...
Все они тебя нарисовать
Могли.

13.12.2006

***
Зелёный чай
Отчаянно я пил
Проснувшись утром
После сильной пьянки.
Гудело тело.
Сердце, что есть сил,
Стучало.
Нужно выпить валерьянки.
О, как бы сразу стало мне легко.
Стало мне легко!
Но я - не пил.
Наверное, к несчастью.
Зелёный чай
Ты очень мне помог
Как помогал весь этот год.
Ты мне так часто.

(тогда же)

***

Размышление над «Месяцем в Дахау» Сорокина

На случай пихода Сталина,
На случай прихода Гитлера,
На всё, что может случиться –
Купить бы где пистолет...

25 сент. 2009 (Начало осени у древних славян, вавилонский Новый год)

***

Вавилонская башня

Не знаю, может, кто писал об этом –
Метафора уж больно хороша,
В ней ясно видно, сколь был опрометчив,
казалось бы, такой серьёзный шаг.

Ну, что нам башня? Возведём, построим,
Заселимся, и вечно будем жить.
Однако, зорка лишь одна История,
Что, захотев, - порвёт любую нить.

***

А ты всё не пишешь... А я не звоню,
Поскольку письма ожидаю.
Из города дивного, злую броню
Кующего проискам рая.

Ведь если услышать твой голос и речь,
То будет не так интересно
Письмо долгожданное тихо прочесть
(Когда же уже, интересно?)

Как только придёт, так и звякну тебе,
Скажу, что я рад и что счастлив.
Что не было писем уже целый век,
Твоих же – особенно, в частности.

И жду я, по нескольку раз всякий раз
Взирая на чёрные дыры
Почтового ящика; там – лишь за газ,
За свет и за площадь квартиры

Приходят порою платёжки.
Скребут на душе моей «кошки».

Случилось ли что? Или просто дела
В свой невпроворот затащили,
Иль, может быть, связь насовсем умерла,
Как часто случалось и было,

Иль пущен с откоса почтовый вагон,
И взорваны рельсы коварно,
Иль сумку свою потерял почтальон,
Снедаем похмельным туманом?

А то ещё – цены взвинтили на связь,
И марок как раз недостало, -
Посланье к тебе воротилось опять.
Лишь этого нам не хватало!

Да, тысячу можно придумать причин,
Какая верна – кто ответит.
Надеюсь, что завтра уже получил
Письмо я, и строчки вот эти

Тебе изложил я в ответе...

Постскриптум. Фильмец посмотрел я на днях,
(Сергей композитор Курёхин),
Забыл уже, кто, и в каких там ролях,
Но снят в девяносто далёких.

Так вот. Там, короче, такой землемер
По действия ходу картины,
Чёрт, страшно... Сказать не могу, что хотел,
И ладно. Не мы в том повинны.

Короче, по «Замку» был снят этот фильм,
По этому, Францу, по Кафке.
И, хоть не читал я, - сюжет поразил.
Роману не место в отставке!

Поскольку, и правда, крути – не крути,
А Замок – и ныне, и присно
Стоит у меня м тебя на пути,
И вряд ли отыщешь в нём истину.

Н, может, дождусь я – оттуда – письма,
Что станет мне светом лучистым!


***

Волной взрывной людей повыдуло.
Дома остались на местах.
На площадях остались идолы,
Хоть их курильница пуста.
И будем сто веков в обиде мы,
Покуда Солнце не взойдёт,
И не отступит враг невидимый,
И не забудем мы тот год...

***

Вариант эпитафии на моей могиле

Не дал мне Бог любви – любви взаимной.
И я один ушёл от всех туда,
Откуда не вернусь я никогда
Опять пройти дорогой этой длинной.

***

Мистерия ХХ века

Двадцатый век от Рождества Христова.
Какой хороший был, однако, век.
Такой, как он, придёт теперь не скоро,
И то, коль время свой не остановит бег.

Одних империй сколько пораспалось!
Эх, жаль, не все, и что не до конца.
А сколько штук понаизобреталось,
Что ныне и не помнят их творца.

Какие были славные ребята!
Адольф, Иосиф, Аугусто, Пол,
СЭВ, ОВД, ЕЭС, СЕАТО, НАТО,
Напалм, фосген, тринитротолуол...

Мы далеко ушли от дней пещерных,
Но вот кричу родному веку я:
Гляди, старик! – век двадцать первый,
Твой сын, правопреемник, кровь твоя!...

Гляди, старик, на век на двадцать первый...
__________

А где-то в стороне от нас, поодаль,
В каких-то там невидимых кустах,
Посмертной усладясь своей свободой,
Смеётся тот, кто выдумал ХРИСТА.

***

Последний «нулевой»

И вот пришёл две тысячи девятый.
Для скольких в мире юбилейный год!
Круглы нулями праздничные даты,
Которые когда-то были святы,
А ныне их навек забыл народ.

Вот был ровесник мой столетней давности...
Теперь сто двадцать стуканёт ему.
Наделал в мире он немало гадостей,
И, может, умер даже и от старости,
Но точно, что давно ушёл во тьму.

А друга взять его – тому годов сто тридцать
Исполнится намедни в декабре.
Кто помнит о далёкой той поре?
И сам он, и соратники-убийцы
Зарыты без торжеств в земле его столицы.

Ну, кто ещё? Да мало ль юбиляров
Найдётся в святцах, если вглубь копнуть.
Живых и мёртвых, молодых и старых...
Сгорят охапки листьев календарных,
Наступит юбилей ещё кого-нибудь.

***

Час двадцать три... Как в том апреле,
Что был почти передо мной
Той позабытой еле-еле
Незабываемой весной,

Когда по рельсам поезд мчался,
Теперь заржавленным давно,
И с кем-то кто-то целовался,
И сквозь открытое окно

Тянулся запах абрикосов,
Цвели ж, наверное, тогда,
И выпадали в травы росы
Субботним утром как всегда.

И птицы, с юга воротившись,
искали веточки для гнёзд,
Ещё не зная о случившемся.
Мелькал меж сосен лисий хвост...

Не спится нынче почему-то.
И эту явь не отогнать.
Час двадцать три. Идут минуты.
Двадцать четыре. Двадцать пять.

***

Прошлогоднее

Так страшно, друг, на белом свете жить,
На растреклятом этом белом свете,
Когда до лета – только бы дожить,
А осенью – не вспоминать о лете.

Кто дорог мне – тот позабыл меня,
Когда теперь увидимся мы снова?
Осталось только на себя пенять,
Чтоб не винить в жестокости другого...

***

Анатолию Гуницкому (Джорджу), поэту и музыканту

Мне пишет Джордж, что он чертовски занят,
И очень понимаю я его.
Он – Старый Рокер, он шутить не станет,
Но я так рад, и знаю, отчего.

Я на него почти случайно вышел
Через известный сайт «Вконтакте.ру»,
И до сих пор от кайфа едет крыша,
Что с Джорджем так вот просто говорю.

Как исполински техника шагнула!
Вчера мечталось, а сегодня – явь,
И «паутиной» всех попритянуло
Друг к другу, и от этого всем кайф.

Но всё равно... Я слушаю архивы,
И пропадает то, что есть сейчас.
Нет, никогда не будет так красиво,
Как было за десятки лет до нас.

Ах, почему сейчас не семьсят третий,
И мне не двадцать бесконечных зим,
Тогда б не так я Джорджа с Бобом(1) встретил
На Abbey Road из купчина в Сикким!
...
Сижу на паре, начиная отрубаться,
И в раз который убеждаюсь в том,
Что кайф – то обнажённых баб пятнадцать(2),
А лучше их – лишь пена или дом(3)

Остались позади шузы и петли,
И квак(4), и плёнка задом наперёд,
Но есть пока Борис и Джордж на свете,
Конец к нам ещё долго не придёт.

(1) Боб – прозвище Бориса Гребенщикова, музыканта, вместе с Анатолием Гуницким создавшего группу «Аквариум»;
(2) См. худ. фильм «Два капитана – 2»;
(3) См. выше
(4) «Квак» - устройство для искажения звука гитары, издаёт характерный звук.

***

Когда будет можно, я всё расскажу,
И выброшу к чёрту все маски,
И вычищу правдою лживую ржу,
И хлеб отделю от закваски.

А покамест нельзя, нельзя –
Будьте счастливы, друзья!

Сердец диссидентских незримый огонь,
Подобный тропине таёжной,
Проплавит неправды фальшивую бронь,
Когда будет, всё будет можно.

А покамест нельзя, нельзя –
Будьте счастливы, друзья!

Когда будет можно – тогда будет да,
Всё рухнет, всё пыхнет, всё вздрогнет,
Громыхнет, полыхнет, и каждый тогда
Вздохнёт наконец-то свободно!

А пока нельзя, нельзя –
Будьте счастливы, друзья!.

***.

В семье у матери с отцом
Родился Гитлер. Не был он
Искусственно зачат в пробирке
В стремленьи понавешать бирки
Его руками на других.
Не потрудился Франкенштейн
Над этим страшным из людей,
Не создал Фауст-Мефистофель
Его проклятый грустный профиль.
И Один с Тором ни при чём.

На свет Иосиф родился
В краю, где древние князья,
Себя оставив для потомков,
Исчезли в сумерках, в потёмках.
Однако, были б очень горды,
Когда б их внуки удивили
Тем, что рождён Отец Народов
В простом семействе Джугашвили.
Не от Тамары с Автандилом.

А сколько их ещё, ещё,
Всех тех, чей неизвестен счёт,
Кровавая людская свора.
Тамбурмажоры, дирижёры,
И просто смертные певцы.
Тихонько тикают часы,
Кто следующий? Где? Как скоро?

Ночь опустилась на роддом.
Дитя очередное ждём.
Отец в дворе стоит с цветами,
Улыбка на его лице.
И выйдет мать к окну под утро,
Махнёт рукой. И час придёт,
Малыш в историю войдёт
Совсем не первым, чистым криком.

«Отец и мать родили сына...»

***

Автобиографическое

Детство – при Кучме,
Юность – при Ющенко,
Молодость с кем-то,
                с кем-то свяжу ещё...

***

Хочешь, тайну открою тебе, человек?
Зри: в земле под горою лежит человек.
А ведь жил, улыбался, и пил, и влюблялся...
Не люби человека – умрёт человек!

***

Читая статью о Платонове

Долбанули ногой по земному шару,
Закатился он в дальние дали,
Плача магмой своей сквозь земную кору.
А на грудях смеялись медали.

И лучистого Солнца потомки
Прозябают родные потёмки.
Их дела были звонки и громки,
А остались – на память котомки,
Где обломки, постромки и фомки,
И конфорки у бездны на кромке.

***

Стало флагу стыдно.
Он и покраснел.
Покраснела площадь.
Покраснела армия.
Покраснел и флот.

Не народ.

***

Малевали свастику ребята
На задворках третьего детсада.
Эту палочку вот так,
Эту вот так,
Эту так,
Эту так,
А эту с этой – вот так и вот так...

Рисовали звёздочку ребята
На стене соседнего детсада.
Эту палочку вот так,
Эту вот так,
Эту так,
Эту так,
А эту – вот так...

И играли в войнушку ребята,
И погибли ней все ребята:
Этот вот так,
Этот так,
Этот – так,
Этот – так,
А этот с этим – вот так и так...

И остались от ребят
      только свастика и звёздочка.

Вот так.

11.7.2008

***

Яблочный Спас

Яблоко красного цвета
С ветки сорвалось сухой
В знак окончания лета
Перед холодной зимой.

Наземь упало, разбилось...
Снова уже не собрать.
Пчёлы в слезах позабыли
Мёд свой последний собрать.

Капелька алого сока
В летней тиши растеклась.
Год девяносто далёкий.
Яблочный Спас.

<Осени нынче не будет,
Лето – и сразу зима.
И одинокие люди
Тихо посходят с ума.>

14-17.7.2008

***

Семьдесят четыре года

Где-то в августе ночь есть одна,
Тихо падают звёзды на землю,
Ты во тьму погляди из окна,
Когда люди давно уже дремлют.

И оставь этой ночью свой дом,
За порог ты шагни в одиночку,
И пойди по дороге пешком
В тёмный лес или малую рощу.

И когда в этот лес ты войдёшь,
Ты с собою возьми всё, что было,
Ясно вспомни, зачем ты живёшь,
Всё, что дорого или постыло.

По тропе будешь долго идти,
Продираясь сквозь ветви и сучья,
И заметишь огонь впереди,
И почувствуешь дым вдруг летучий.

И увидишь людей у костра,
Неподвижно глядящих на пламя.
В эту ночь непростая пора
Созвала их сюда на собранье.

Посмотри, посмотри им в глаза,
В молчаливые твёрдые лица!
Всё, что хочешь, они рассказать, показать
Тебе смогут. Не надо таиться.

То сидят наши семьдесят лет,
Наши семьдесят лет и четыре.
Их теперь не отыщешь вовек
Ты во всём обитаемом мире.

Все они здесь с одною судьбой,
И семнадцатый, всеми проклятый,
И кровавый тридцать седьмой,
И ударный семьдесят пятый...

Кто-то посох сжимает в руке
Со звездою на острой вершине...
Все остались они вдалеке,
Потому что мы их пережили.

Но сегодня явились они
Для того, чтобы смог ты их встретить
И уже никогда не забыть, –
Ни двадцатый, ни сорок третий.

Ведь нельзя никогда забывать,
Ни в раю, ни в бушующем аде,
Кто была твоя Родина-мать,
Кто – отец твой,
        и кто – твой прапрадед!

...И когда ты вернёшься домой,
Будет чистое утро, наверное,
И тебе вслед помашет рукой
Самый младший из них, молодой,
Тот, что был
                девяносто
                первый.

18.7.2008, Аляска

***

19 февраля 2008

Ушёл великий человек.
Не знал таких наш скотский век.
И падает на Землю снег.
Какой холодный день сегодня.

Он был нам братом и отцом.
Вождём и богом, мудрецом.
Но он ушёл в конце концов.
Какой холодный день сегодня.

Пусть он ушёл, но будем мы
Ему всегда во всём верны.
И вечно будем помнить мы,
Какой холодный день сегодня.

***
У меня был друг. Егором звали.
Был он мне как брат и как отец.
В феврале он умер – мне сказали.
Как и всем, ему пришёл конец.

Только никогда я не поверю.
Жду я – он придёт ко мне домой,
Тихо скрипнет незакрытой дверью
И с улыбкой скажет: «Панки хой!»

Принесёт грибов лесных лукошко,
Тёплых ягод, спелых и хмельных,
И ему обрадуются кошки.
Он их любит больше, чем родных.

А потом я дам ему гитару,
Вспыхнет радость на его лице,
И споём мы «Всё идёт по плану»
С тайными куплетами в конце,

Что никто не знает тех куплетов,
Как никто их и не знал вовек.
Помним их лишь я да Игорь Летов.
Самый дорогой мой человек.

Есть у меня друг. Зовут Егором.
Он рисует, пишет и поёт.
А умрёт он если – то не скоро,
Если уж когда-нибудь умрёт.

Каждый ведь когда-нибудь умрёт?

2008

***

Во дворце у Снежной королевы
Мальчик слово собирал из льда.
Но пришла за ним сестрица Герда,
И домой забрала навсегда.

И растаял лёд в его глазницах,
Сердце снова бьётся, как мотор.
Только слово «ВЕЧНОСТЬ» ночью снится,
Снится Каю, снится до сих пор.

Почему-то снится до сих пор...

***

Я сорву лепесток ромашки
И по ветру его пущу.
Ты, наверно, сейчас не знаешь,
Как я сильно к тебе хочу.

Целовать твои тёплые губы,
Тихо гладить нежные щёки...
А пока – только «Любит... Не любит...»
И до встречи ещё далёко...

***

По улицам бродили вина.
По улицам бродили розы.
А ныне там одни руины.
А ныне там одни лишь слёзы.

13.8.2008

***

Что за радость – убивать?
Жизнь людскую отнимать,
стены кровью заливать,
Сапогами плоть топтать.
Это знает лишь маньяк,
Лишь убийца и душитель,
Полуночный Потрошитель,
Днём острящий свой тесак.
Это знает лишь фашист,
Тьмы прислужник вековечной,
Мастер чёрных дел заплечных,
Что в душе – кристально чист.
Это знает смертник каждый,
Не закончивший и школы,
С детством трудным и тяжёлым,
Обвинивший в том невинных
И казнящий невиновных
И его не знавших граждан.
Чтобы рук не замарать,
Надевает он перчатки.
Нет его мертвее хватки.
Это радость – убивать.

Что за радость – убивать?..

***

Господи, умер Солженицын...

Новый мир

Нам не собрать уже развалины.
Бурьяном заросли поля.
И от свободы все устали мы.
Не обустроить нам себя.
Колёса красные катаются,
Как будто первые круги,
И что на Кочетовке-станции
Произошло – не знать, увы...
Однажды днём Иван Денисович
Припёрся на Матрёнин двор,
Глядит – а это корпус раковый,
Ну прям Гулаг-Архипелаг...
Телёнок, дубами забоданный,
Как зёрнышко меж жерновов,
Теперь нам лишь программа школьная
Раскроет смысл этих слов.
И где теперь великий сказочник,
Простой советский человек,
Лишённый Родиною Партии,
Такой единственный из всех?
И не плывут уж двадцатьлетие
По чёрным водам корабли,
И новый правит нами деятель,
И времена уже – прошли,
Не в стройотрядах – в барах молодежь,
И не поделать ничего,
И ставни накрест заморочены
В глухой деревне Рождество.
И мы с разинутыми лицами
Глядим из окон и квартир.
И нету больше Солженицына,
Который ПРАВДУ говорил.

А есть – прекрасный новый мир.

17.8.2008, ночь. Аэропорт им. Теда Стивенса, Анкоридж.

***

Я взятку дал. И не отсохли руки
Ни у меня, ни у того, кому.
Теперь сгораю от душевной муки
И просто неизвестно почему.

Мне плохо здесь. Проклятый грязный город,
Что съел меня и под собой погрёб.
Идут года, и я уже не молод,
И впереди давно маячит гроб.

Рехнуться можно. Дальше жить не стоит
В безумном мире, глупом и плохом.
И, коль не повезло на этом свете,
Быть может, повезёт уже на том.

Я умираю медленно, но верно.
И ежедневно мучаюсь безмерно.
Ну что ещё могу я написать?
И вот сегодня, ко всему вдобавок,
Ещё одной из петель и удавок
Пришлось мне (кто б подумал!) взятку дать.

А что такое взятка? Это – деньги,
Иль вещь, какой-нибудь такой предмет,
Который ты с у ё ш ь, и дело сделано,
А если нет – тогда, выходит, нет.

И должен бы я радоваться, давши,
Что всё нормально, здорово и класс,
Но только совесть ест всё время страшно.
И это всё взаправду в этот раз.

Я виноват, и нет мне оправданья.
Паршиво, что такой я человек.
И ни надежды нет, ни ожиданья,
И всё засыпал леденящий снег.

Нет оправданья. В целом всё в порядке.
Жизнь продолжается. Часы идут.
И мертвый Линдберг в морге. Взятки гладки.
А я по-прежнему, пока что тут.

Я взятку дал... И не отсохли руки.
Ни у меня, ни у того, кому.
Теперь сгораю от душевной муки
И просто неизвестно почему.

***

Как молекула на молекулу пошла атомной войной
И стукнуло сердце по печени голове
Под Луганском идёт метро
Птица-жизнь всё соловей и соловей

***

Под присмотром ветра ледяного
Колыхалось поле диких трав.
Я нарушил даденное слово,
До конца его так и не дав.

Ощущенья? Лёгкость, как ни странно.
Слабость тёплой ласковой волной
Растеклась по кровеносным ранам,
Утешенье принеся с собой.

Память глупая, по-детскому смешная,
Мне опять преподнесла урок,
Что мне делать – снова я не знаю,
Как и раньше знать того не мог.

Не поймёт никто меня на свете.
Я один, как дерево в степи.
Лишь холодный одинокий ветер
Мне шепнёт порывисто: «Терпи!».

Заколдован круг моих несчастий,
И не вырваться мне из него,
Покорился я глухой напасти,
Зубы чьи пережевали в пасти
И сглотнули. Больше ничего.

Я переварюсь на 100 процентов
И усвоюсь организмом мглы.
Флаг надёжно связан чёрной лентой.
Круг оскалил острые углы.

Я устал. И всё мне равным стало.
Смысла нет давно в моих делах.
Сколько же ещё мне жить устало
Мусором на швабрах и метлах?

Три часа почти что. Хата. Кухня.
Я сижу, сгорбатясь над столом.
Оттепель на улице. И утро
Скоро вновь наступит перед днём.

А покамест... Что и говорить мне...
Плохо мне. Повсюду только ночь.
Эх скорей для улучшенья жизни б
Мне «свою дремоту превозмочь»...

***

Шабаш

То шабаш был двадцатый от начала.
Он, как и прежде, на горе на Лысой
Открылся средь зимы холодной, лютой.
Туда слетелись отовсюду ведьмы
И приползли со всей округи гады,
Иные человечее обличье
Приняв. И сели в каменные кресла
Там чернокнижники и чародеи,
И колдуны, что знали тайны смерти.
Там много было нечисти великой:
И Сатаны победоносный маршал,
Увенчанный кривою пентаграммой,
И Вий морщинистый, и крючконосый
То ль дэв, то ль кадж – краёв отродье южных,
И Всадник Апокалипсиса бледный
С седыми и ужасными усами.
И много кто ещё.
                Сто десять по тринадцать
Из лучших лучших, чёрных мракобесов,
Чьей смерть была рутинною работой
И чётко ежедневно выполнялась.
Три года, как от них великий Дьявол
Ушёл туда, откуда нет возврата,
Где нет ни тьмы, ни сумерек, ни света.
В тот день предела не было их горю,
Они скорбели долго об ушедшем,
И выли грозно в темноту ночную,
И пьянствовали днями беспробудно,
И жизни многие себя лишили,
Хотя и мёртвы были изначально,
Чтоб за Великим вслед уйти навечно...

***

Россия с иголочки

Следы идут в виде «ёлочки»,
То правой ступая, то левой.
Одета Россия с иголочки
В костюмы Адама и Евы.

***

Вышло время на порог
Жизни подводить итог,
Подвело под монастырь
И ушло. И всё. Пустырь.

***

Ще не вмер Леонід Кучма,
Ще живий Леонід Кравчук,
Ще немає благополуччя,
Ще багато простягнутих рук,
Ще стоять Іллічі містами,
Ще не вбрались в асфальт шляхи,
Ще кохаєм ми до нестями,
Ще не в’ються над нами круки...

***

Неужели час придёт
И я уйду?
И останусь навсегда
В старом году.

Будут жить как прежде люди,
Как всегда.
Но меня средь них не будет.
Никогда.

Без меня планета встретит
Новый год.
Я же буду на том свете.
Так-то вот.

Неужели час придёт
И я уйду?
И остались навсегда
В старом году...

***

Вот говорят: «Война финская».
А ведь она украинская,
А ведь она белорусская,
И конечно же русская.
Отвоёвано у истории
9 % территории
Силами многих людей,
Которых теперь не найти. Нигде.

***

Команде ледокола «Виктор Суворов»

Неужели шестого июля
Мы могли бы, но нас обманули?
Обманули нас, упредили...

А иначе б мы победили.

***

Что там, буквы из другого пластика
На фасадах из другого камня,
Иль другая монументов пластика,
Побывать чтоб захотелось там мне?

Может, у людей иные лица
И иным внимают все словам?
Нет границы. Нет и заграницы.
Здесь – одно и то же, что и там.

***

Едем в лагерь, едем в лагерь,
Уезжаем в лагеря.
Кто – в Освенцим, кто – в Дахау,
Кто – в Треблинку, как и я.

Проплывём мы чёрным дымом
Над кровавою землёй
И под тучами седыми
Вечный обретём покой.

***

Проступила сквозь асфальт брусчатка,
Камнями в маршрутку упершись.
Жизнь идёт ни валко и ни шатко.
Вот она какая, эта жизнь.

***

Янукович вон с майдана
грозно ющенко кричал
все вокруг молчали странно
на дворе мороз крепчал

***

Надо только выучиться ждать,
Надо быть уверенным и веским,
Чтоб порой от жизни получать
Радости скупые SMSки.

***

Я сегодня видел трупа.
Он лежал вниз головой
И глазами голубыми
Пристально следил за мной.

6.10.2007

***

Заповіт

Не вір брехні, що звідусіль на тебе лине,
Не вір тому, що назавжди скрутні часи,
А вір єдино тільки Україні
І гордо стяг її крізь все життя неси!

***

FAMINE

Їсти нічого у хаті.
Їсти нічого в селі.
Їсти нічого в державі
І на всій Землі.

24.11.2006

***

Навіщо нам потрібна пам’ять,
Коли її давно нема?
Салюти хтось у небо палить
Й весела музика луна.

24.11.2006

***

Мне грустно

Над землёй дожди идут
И идут снега.
Тихо в доме я сижу
Ночью у окна.

Грустно мне, и я гляжу
Сквозь стекло во тьму.
И про грусть не расскажу
Эту никому.

Потому, что не поймёт
Грусть мою никто.
Льётся дождь на скользкий лёд.
В комнате тепло.

Если б кто-нибудь пришёл
В эту ночь ко мне,
Стало мне бы хорошо,
Как в хорошем сне.

***

Лежит в Земле Обетованной
Еврей, от нас ушедший рано.
Точнее, даже, не ушедший –
„Аэрофлотом” улетевший.

***

Ресторан „Дагестан”

Сидел
Нахчо
И ел
Харчо.

***

Марш

Мы идём железным строем
По долинам и степям,
Мы идём навстречу бою,
Принесёт он славу нам!

Реют весело знамёна,
Форма новая на нас,
С нами вместе миллионы
Рядом в этот грозный час!

Мы врагу вопьёмся в горло
И конец ему придёт,
Потому что нас на битву
Вождь великий наш ведёт!

***

Вот картина висит у меня на стене.
На берёзовом спиле ствола
Две сосны на высоких стоят берегах,
Между ними вода пролегла.

И пушистые в небе видны облака,
И вершины заснеженных гор,
И на том берегу, за глубокой водой,
Зеленеет таинственный бор.

Мне так нравится эта картина моя,
И всё кажется, будто сосна эта – я,
Та, что ближе...
И смотрю я с надеждой сквозь вёрсты пути,
По которому мне невозможно пройти,
Что тебя я увижу...

***

В моей руке твоя рука,
Она так хрупка и тонка,
И слышу я твоё дыханье.
И твоё сердце так стучит,
И музыка во мне звучит,
И нет меж нами расстоянья.
За окнами холодный ветер дует,
И гонит лист.
И наши губы в поцелуе
Сплелись...

***

И симметричный день прошёл,
И симметричный год не скоро,
И плохо так и хорошо,
И больно так, и здорово!

13.11.2006

***

Три мудреца в одном году
Отправились на Воркуту.
Будь чуть попозже этот год –
Узнали б мы их мыслей ход.

***
В эту ночь не стало Брежнева
Леонида Ильича.
Он ушёл во тьму кромешную.

Орденами
Грохоча.

10.11.2006

***

Посижу немножко,
Посмотрю в окошко,
Может, что увижу,
Может быть, и нет.
Всё не так уж плохо, Если верить в Бога
И одновременно
Знать, что Бога – нет.

***

Спит бычок.
Уснул бычок.
Лёг на выжженный бочок.
На таврённое клеймо.
Завтра бойня всё равно.

***

На Матешином рынке
Рассыпают чернику в крынки
И везут её в Град-столицу.
Чувствую себя, как самоубийца.

***

А я тоже был молодым.
Да только всё ушло, как с белых яблонь дым.
Ни карбованцев, ни купонов.
Ни схваток с голодными шахтёрами голодного «ОМОНа».
И давно позабыт
Леонид
Кучма.
Что бы ни случилось – всё к лучшему...

***

Почему не печатают в книгах стихов о Сталине?
Ну, ведь было такое – зачем же скрывать?
Разве что у Маяковского строчку оставили,
Да ещё у Твардовского небольшой эпизод – не забрать.

А ведь сколько их было, стихов позабытых, бесчисленных!
Сколько песен, поэм, сколько мудрых сказаний и дум!
И не только о нём, к лику Бога при жизни причисленном...

***

Снилась баба обнажённа,
Ей был просто поражён я.
В жизни я таких не знал.
Уж хотел я с нею было –
Шесть утра вдруг прозвонило,
Сон мой длиться перестал.

***

Красивая девушка с букетом июля 83-го
На обложке журнала «Советский экран» обрела бессмертие.
А журнал этот я нашёл, возвращаясь, в ночной траве.
Привет участникам и гостям XIII  МКФ в Москве!

***

Хармсское

По дороге из Тарховки
Повстречались две плутовки.
Встрече с ними был я рад
По дороге в Ленинград.

***

Скоро, скоро до Луганска
Электрички побегут,
Перерезывая пространство,
Собирая время в жгут.

***

Олег Кошевой,
Иван Земнухов
Жизни отдали
За нас, дураков...

***

От бурь и бедствий вдалеке
Уже который год
Зелёный город на реке
Стоит. В нём есть завод.

Он тоже некогда «стоял»,
Но вот уж много лет
Исправно пополняет он
Страны своей бюджет.

Однажды, тёплым летним днём,
К завода проходной
Мальчишку за руку привёл
Старик, совсем седой.

Сказал он мальчику: «Смотри!
Вот здесь работал он!
Вот здесь...». И замолчал старик.
И мальчик, как на сон,

Глядит на стены, на цеха
На нити проводов...
А в старом память ожила
Тех огненных годов.

Он офицером был тогда,
Врагов везде искал.
Такие были времена,
Такой приказ отдал

Начальник, очень важный чин.
Его давно уж нет.
А подчинённый до седин
Дожил. Увидел свет.

В горящих джунглях воевал
Отряда во главе,
А после с войском побывал
В высоких гор стране,

Там тоже было кое-что...
На отдыхе теперь.
В саду стоит роскошный дом,
В нём – тёплая постель.

Жена есть, сын и славный внук,
Что рядом с ним сейчас.
«Ну, поглядел? Вот так, мой друг!
Жил здесь, погиб у нас...

Стрелок...»
И медленно пошли
Прочь от завода стен
Заморской сыновья земли,
Огилви Джон и Сэм.

***

Похоронный вальс

Братья и сёстры, прощайте!
Всех я вас очень любил.
Как я хочу, чтобы каждый
Стократ меня пережил.

Я ухожу от вас, люди,
Не забывайте меня,
Счастье пускай с вами будет
Вечное день ото дня!

Это случилось весною
С лишком полвека назад.
Умер тогда наш любимый
Друг, и товарищ, и брат.

Был горячо всеми нами
Он беззаветно любим.
Долгую светлую память
Мы про него сохраним.

Братья и сёстры, прощайте!
Всех я вас очень любил.
Как я хочу, чтобы каждый
Стократ меня пережил.

Я ухожу от вас, люди,
Не забывайте меня,
Счастье пускай с вами будет
Вечное день ото дня!

Раз, воротившись с работы,
К дачи окну подошёл
Друг наш, и вдруг ему плохо
Стало и нехорошо.

Он побелел, будто мрамор,
На пол со стуком упал,
И, еле слышно, губами
Через усы прошептал:

«Братья и сёстры, прощайте!
Всех я вас очень любил.
Как я хочу, чтобы каждый
Стократ меня пережил.

Я ухожу от вас, люди,
Не забывайте меня,
Счастье пускай с вами будет
Вечное день ото дня!»

Тут прибежали все други
В комнату . . . . . . . . . . . .
Подняли тело на руки
И уложили в кровать.

Долго они горевали,
Как ещё ни у кого,
Слёзно друг другу читали
Волю последнюю его:

«Братья и сёстры, прощайте!
Всех я вас очень любил.
Как я хочу, чтобы каждый
Стократ меня пережил.

Я ухожу от вас, люди,
Не забывайте меня,
Счастье пускай с вами будет
Вечное день ото дня!»

А, чуть поднялося солнце,
Тут панихида была
В Доме Колонных Союзов,
Там собралась вся страна.

Плакали люди, рыдали,
Слёзы струились из глаз...
Верно они исполняли
Друга последний наказ:

«Братья и сёстры, прощайте!
Всех я вас очень любил.
Как я хочу, чтобы каждый
Стократ меня пережил.

Я ухожу от вас, люди,
Не забывайте меня,
Счастье пускай с вами будет
Вечное день ото дня!»

Если по площади Красной
Ты, мой товарищ, пройдёшь,
То непременно к могиле
Этой ты враз попадёшь.

Встань возле ёлки, что рядом,
Голову чинно склони,
И те слова на тебя там
Вымолвят из-под земли:

«Братья и сёстры, прощайте!
Всех я вас очень любил.
Как я хочу, чтобы каждый
Стократ меня пережил.

Я ухожу от вас, люди,
Не забывайте меня,
Счастье пускай с вами будет
Вечное день ото дня!

Счастье пускай с вами будет
Вечное день ото дня!..»

***

Апрель

Апрель две тысячи первого года.
Ещё так далеко до сентября.
Шумят, бегут стремительно вешние воды.
Ручьи впадают в реки, реки впадают в моря.

А по морям, по всем на свете,
               по словам Андрея Макаревича,
Ветер нас носил шальной.
Мы помянем этот ветер,
Если мы придём домой!

Все домой придём когда-нибудь,
Войдём, скрипнув дверью,
                включим в прихожей свет,
Глядь – а нас-то давно уже ждут
         все те, кто сейчас не с нами,
Кого, с обыденной точки зрения, попросту нет.

Чепуха! Неправда! Как поверить этому,
                если вот они –
Улыбаются, шутят, похлопывают по плечам.
Рады, что наконец-то нашёл ты их,
Что не придётся больше по тебе скучать.

А потом – чай вечерний. «Ну, рассказывай...».
А чего рассказывать? Знаете всё вы сами.
Не знаю, может, и вернусь я туда ещё когда-нибудь,
А пока, дорогие, позвольте побыть мне с вами!

...А утром выйдешь во двор, а там – лето,
Немного прохладно, но солнце встаёт,
                и становится всё теплей.
До чего же всё-таки здорово, слов просто нету!

У две тысячи первого года тоже был когда-то апрель.

***

Руки дрожат. От пальцев отхлынывает кровь.
Сердце сжимается, гудит от боли.
Позавчера умер
            Иван Мефодиевич Колпаков,
Руководитель эстрадного ансамбля «Воля».

Я не был знаком с ним,
                но на похоронах – был.
Мрачное небо,
         траурный марш,
                родственники и близкие рыдают.
Вечным сном Иван Колпаков
                почил.
И, быть может, сейчас с высоты
                на всё это
                взирает.

Оттуда, где воля вольная,
                где нет у души оков,
Которыми к земле прикована она при жизни,
                рождённая невольной.
Спите спокойно, дорогой
                Иван Мефодиевич Колпаков.
Пусть ваш вечный сон
                будет спокойным.

6.11.2006

***

На диване, под тигровым пледом
Я, укрывшись, медленно засну.
И увижу солнечное лето,
Что собой должно сменить весну.

И увижу золотую осень,
Полную брусники и опят,
День, когда к тебе приеду в гости,
Когда встречу я тебя опять.

Прикоснусь к тому, что мне так любо,
И что вижу только лишь во сне.
Странные глаза твои и губы
Снова тихо улыбнутся мне.

Мягкое руки прикосновенье
Силы мне душевные вернёт.
Пусть же остановится мгновенье
И тянуться будет целый год!

Вот и всё. И большего не надо.
Только ты. Навеки. Навсегда.
И грохочут где-то водопады
По весне растаявшего льда...

***

Епископ Теплогорский
Ходит меж икон.
повсюду раздаётся
Колокольный звон.

Епископ Теплогорский
На радость нам
Меж труб и терриконов
Возвёл великий храм.

***

Падал снег на станцию Бескудниково.
Падал человек на этот снег.
Проклиная жизнь свою паскудную.
Проклиная двадцать первый век.

***

И забудем, и простим,
И пожмём друг другу руки –
Сыновья одной Земли,
Правнуки и внуки.

***

А что сегодня?
Боль и слёзы.
Сегодня – ночь, и нет в ней звёзд.
Утрачен смысл.
Разумна глупость.
Да, это всё надолго и всерьёз.

***

Автоэпиграмма

Рождённым в годы нулевые
Солдатам Третьей мировой
Слагает гимны боевые
Убитый ими Кутовой.

***
Где тот брежень, чьим был Брежнев?
Где тот хрущ, чьим был Хрущёв?
Где та сталь, которой – Сталин?
Где та лень, чьим Ленин был?..

***

Весы

Всё так похоже. Проволка колючая
И радость песен, маршей и знамён,
И – ХОРОШО. И обещанье лучшего,
Что может быть у всех народов и времён.

Застыло равновесие кровавое
В багровом блеске всей своей красы.
Кому бессмертье, а кому – бесславие.
Кому – весы.

***
Круги от капель, будто кнопки
Аккордеона. Мокрый дождь.
И зеленеют снова почки
В ветвях садов и серых рощ.

Проклюнулись ростки тюльпанов
И птицы с юга к нам летят.
Весна. И кнопками баянов
Упавши, капли от дождя блестят.

***

Изнутри я схвачен
Долгими руками,
А снаружи скачут
Кучмы с кравчуками.

***

Витя Пелевин уехал в Тибет.
Годы идут, а Пелевина нет.
Как-то знакомый буддист мне сказал:
«Наевшись грибов, он в нирвану упал!»

***

Кобзон Давыдович Иосиф,
Известнейший украинист,
Привёз в Донецк Царя он пушку,
Обратно пальму он увёз.

***

Мне кто-то отпустил щелбан
В звенящей тишине.
Мне кто-то отпустил щелбан.
Иль показалось мне?

***

За разными заразными
Задушенными душами
Про казни и проказников
Послушно ты послушай.

За ветхими заветами
Упроченного прочего
Советскими советами,
Рабочими рабочими...

***

Птицы улетели
В тёплые края,
Отчего ж остался
Я?

***

В чёрном вакууме, в космической пыли,
Возвращалися на Землю журавли.
Возвращались... а вернуться не смогли,
Потому что уже не было Земли.

***

Задумалось небо над сизой землёй,
Дождины слезами роняя.
И сквозь календарь отошло на покой
Далёкое первое мая.
Умолкли журналов, газет голоса,
На смену пришли им другие.
И выше пик Сталина взрос в небеса,
И впала сильней Карагие.

Шумели деревья. Однажды весной,
Во время так около оно,
Над новой, неважно, какю, страной,
Воскресшей и непокорённой,
Раздалось гуденье суровых турбин,
Как будто из Космоса прямо,
И строй кораблей серебристых пробил
Крылом облаков орифламму.

Никто их не встретил в приволжской степи,
Куда они сесть ухитрились,
И не довелось никому навострить
Для пламенной оды свой стилос.
Открыты наружу забрала дверей
Из сплава вольфрама и ртути,
И, будто впервые, полнее, светлей
Наполнились воздухом груди.

На «шпалах» и ромбах смеётся заря,
Искрятся улыбками лица.
Вернулась на Землю с победой, не зря,
Великая из экспедиций.
Ракет краснозвёздных обшивка звенит,
И мира им целого мало,
Героям Вселенной, прекрасным, как Шмидт,
И яростно-сильным, как Чкалов.

Стояли они, совершенно одни
На этой бескрайней планете,
Втянувшей в себя, как электромагнит,
Их думы, дела и бессмертье.
Летела планета в космической мгле,
Не зная ни «нынче», ни «раньше».
И тихо комкор произнёс сам себе:
– Ребята, смотрите... Тушканчик!

***

Тридцать четвёртый год. Смоленщина.
Весны начало. Сельский дом.
На свет родила сына женщина,
И целый свет узнал о нём.

Народ свой, Родину прославил он
На дальних звёздных рубежах,
И город нарекли Гагариным –
Его родной, старинный Гжатск.

Земли отвергнув притяжение,
Он во Вселенную шагнул,
Оставив память в поколениях
Про тот апрель, про ту весну.

Всеобщим было ликование,
Случалось ли когда ещё?
И на трибуне красномраморной
Его приветствовал Хрущёв...

Осталось прошлое за далями,
Но ярок звёздный небосвод.
Век двадцать первый ждёт Гагариных.
Я верю, что их час придёт.

***

Вот и всё. И нет тебя на свете.
Кто узнает, как ты жил и рос.
На какой по счёту не ответил
Смертью жизни заданный вопрос.

Где ты был, что знал, и что увидел
Перед шагом в вечность в краткий миг.
Кто любил тебя и ненавидел,
Где был выход твой, и где тупик.

Мёрзнут листья на ветру осеннем.
Прах подёрнут пеплом. Город пуст.
На стене портрет – Сергей Есенин.
Маяковский – на серванте бюст.

***

Нет, не знал я. А как же иначе?
Если б знал – ужли бы допустил?
Я похлеще, чем вы, озадачен,
И из всех своих думаю сил:
Как могло вот такое случиться
Прям вот рядом, а я и не знал?
Но теперь осознали мы истину,
Меч виновников всё ж покарал.

***

Необыкновенное приключение автора в питерском метро

Полночь. Станция «Парнас».
Даль вокруг огромная.
С кем-то пил я битый час,
С кем – уже не помню я.
Весь стою скукоженный.
Мёрзну, коченею.
Сесть на поезд всё же мне
Стоит поскорее.
В небе – полная Луна
Окаянно щерится,
Денег нету ни хрена,
Где они – не верится.
Ладно. Всё же, хоть там хны,
Что-то да придумаем.
Вдалеке огни видны.
Греет чувство юмора.
Захожу я в всетибюль,
Миновав охранника.
Только в турникет взглянул –
Стало мне престранненько.
Не гармонь, не кочерга –
Полоса препятствия
Предо мной лежит нага.
Сквозь неё пробраться мне –
Дело гиблое. Три рва
С огненными водами,
Арбалетов тетива
Смотрит мне на голову,
Ну, ещё пятнадцать пик
Остриями целятся
В плоть несчастную мою.
Вот така безделица.
Что же. вышел я назад,
Глянул на светило,
И догадкою меня
Тут же осенило.
С неба я его сорвал,
Месяц этот лунный,
Бац, гляжу, – он в кулаке
Стал жетон латунный.
С буквой «М» на аверсе,
С «СПб» на реверсе...
Вот такие каверзы.
Белая метелица.
Потемнело всё вокруг.
Только звёзды скалятся.
Я опять в метро зашёл,
Перестав печалиться.
Вкинул в щель Луну – ура –
Турникет отверзнулся,
И его я миновал,
Аж гордясь от дерзости.
Синемраморный перрон,
Эскалатор каменный.
Тут и поезд подошёл,
Все места незаняты.
Повалился я, как лист.
Время очень позднее...
Уважатый машинист!
Довези на «Звёздную»!..


***

А. В.

Живи, мой друг, на этом белом свете,
Хоть он порою и не так, чтоб бел,
И оставайся так же ясен, светел,
И сотвори немало славных дел!

***

КРАТКОСТИШИЯ

***

Этот поезд такой электрический...

***

Низы не хотели, верхи не могли...
Пли!..

***

Мы смотрим в рот тому, кто нас съедает,
И ждём, что речь он скажет заодно.

***

Кому война, кому – no comment.

***

А поутру его нашли
Холодным.
Они рыдали, а он был
Свободным.

***

Не гадайте на кофейной гуще!
Лучше погадать на Беловежской пуще.

***

Отчего все храмы звонят?
Это Бергмана хоронят.
Как в зеркале.

***

Выжатый пакет кефира –
Всё, что осталось от старого мира.

***

Огородный, а за ним Питомник,
Дизель едет так, что твой трамвай.
Я включу свой радиоприёмник...

***

Артикул дата цена размер
Хочу обратно в СССР
Артикул
Дата
Цена
Размер

***

Нужно пройти немного по воде
Чтобы получить
Письма с той стороны

***

Альманах «Поэзия», № 57, 1990.
Как всё тогда было сложно и как теперь просто!

***

Идущие вместе
Наши
Местные
Молодая гвардия
Марш согласных

***

А с другой-то стороны – орёл!

***

Стали на Сталина,
Пушки на Пушкина...

***

Начальник цеха завода имени Доватора
Никогда в жизни не пересекал экватора.

***

Выжатый вожатый

***

Как немой с немым говорит
Прочитал вслух и запахло криазотом
С древесных шпал неназываемой дороги

***

Кучме 69
Закончилась гарантия у моего компьютера

***

Кому повезло,
А кто всю жизнь в себе накапливал зло.

***

Всё равно и Америке, и Европе, и Азии,
Что повесился в городе Минске ученик
                седьмого класса гимназии.

***

Кризис средней дальности.

***

Путин на пенсии, внуков нянчит.
Больше не будет так, как раньше.

***

«Флаг трёхцветный, чёрно-жёлтый...»

***

Пословица

По Ленина пути нам не пройти.

***

ОМОН овец

***

...оркестрик маленький убитых
Под управлением убийц.

***

Потерял фотокамеру

А сколько снял я с помощью её!
И что теперь мне делать, ё-моё...

***

Клуб горнистов и барабанщиков (КГБ)

***

На кладбище

Один курил, другой – кирял,
А третий – так концы отдал,
Четвёртый застрелился...

***

Известия (периф.),1977.
Кому, если не всем, всем, всем?..

***

Жизнь – кабак,
Дело – табак...

***

Жили б люди лет по тридцать –
Лучше было б на Земле.

***

«...Да тебя,
                гада,
Убивать
             надо!..»

***

Шестая школа

Вот стоит шестая школа.
В шахматы играл я в ней.

***

Приставка, корень, суффикс, окончание,
Родительный и дательный падеж,
Таинственно сокрытое молчание...

***

Завет

Нельзя, чтоб дети вырастали –
Тогда из них родится Сталин.

***

Предсказание

Предсказание такое:
США войдут в ЕС.

***

Мавроди сделал своё дело,
Мавроди может уходить.

***

Хождение за три мира

***

В стране полуторного мира,
В стране полуторной войны..
.
***

Желание

Я желанье загадал –
Чтобы кризис миновал.

14.7.2008

***
мираЖИ
      лЖИ
    реЖИм

***

Метафизическое

Мне порою кажется,
Что это всё мне кажется.

***

Жизнь – сон. Разума.

***

Тюрьма и воля

Что же это за воля,
Если есть в ней тюрьма?

***

Как его я ненавижу,
Наркомана, алкаша!..

***

Как в году по две зимы,
/Так/ Пусть с тобою будем мы!

***

Линкор «Зловещий».
Пакуйте вещи.

***

...Куплю себе паспорт Израиля,
И буду свободным,
                как ветр!

***

Время Тараса,
Время Андрея...

***

Луганск

Город-курорт без моря.
Собственно, и без реки.

***

Луганск – придуманный город,
Придуманный явно не мной.

***

Откровение

Любовь – не сказка,
А – жизни смазка.

***

Самый страшный знак – кирпич
Всех ограничений.
–
Навстречу общему потоку
Висит, краснеется кирпич.

***

Закономарність

***

Валютно-политическое

Доллар 10.10.
Ю** повесить.

26 сент 2009 , маршрутный микроавтобус
 
***

Я люблю твои странные мысли,
Что прозрачны и лиственно-чисты.

***

Украина, Украина.
Несерьёзная страна.
 
***

"О, как нескоро наша встреча!
О, как нескоро наша встреча!"

***

Барабаны, флаги, трубы,
Головы, глаза и губы
Чествуют Вождя...

***

Там Казак Луганский, Холодилин, Ворошилов,
Труженик факел занёс над головой...
..............
............

13.12.2006

***

Антивоенное

Очередная Мировая.
Кому-то кто-то морду бьёт.

***

Ты не найдёшь во мне изъян -
Я стая диких обезьян!

***

Не стеклянной, а такой,
Как хлопок одной рукой.

***

Мы живём в магнитофоне,
А кассеты крутит Бог.

***
 
Застолье было, а потом
Его уж не видал никто.
 
***

<Читая Оруэлла>
 
Мы встретимся там, где нет света,
А щас моя песенка спета.
 
***

В селе на Пасху
 
Я понял многое, и даже: -
Вода всегда одна и та же.

***
 
В сейсмично опасных горах
Зарыл я проклятый свой страх.
 

***

В шахте Солнце не взойдёт, не взойдёт...
Дождь и снег не упадёт...

***

Ненавижу свою горемычную жизнь,
Ненавижу себя, ненавижу.

***
Приснилось

Я одолжу вам тысячу копеек,
А отдавать извольте серебром.

***

И, быть может, найду амбразуру,
На которую кинуся грудью.

***

Ничего не скажешь,
                в точку:
Совратил родную дочку.
 
***

Классен мир наш! Нечему завидовать,
Коль живёшь ты в нём малым дитём.
 
***

Заголовок для газетной "шапки"

Право на выбор - выбор направо.

***

Чи може бути піснею любов?


***

В библиотеке

Роман в стихах, поэма в прозе,
А кто писал - почили в бозе.

***

С виноватым видом на жительство...

***

Размышления на 65 лет

И праздник не праздник без слёз на глазах,
Без слёз на глазах, без слёз на глазах...

***

Ах, эхо красное, любил бы я тебя,
Когда б не ложь, террор и святотатство.

***

Придумано на даче

Недолго маялась старушка в высоковольтных проводах, её обугленную душу пропили сталкеры в кустах.

***

Что день прошедший нам готовит -
................................

***

Где-то у хутора,
Вёрстах в полутора,
Прадед
берданку
закопал...

***

Истина в столовом вине

***

Я привёл трёх стариков - один русский, другой генерал в отставке.

***
 
Мне молиться некому,
Лишь Егору Летову!
 
***

Глядя в окно
Отсюда только уезжать приятно.
Не жить.

* * *

Телевизор

Не буду я его глядИть,
Зрение своё садить.

* * *

В ожидании

Коль будет мне стипендия сегодня –
Напьюсь.

* * *

Это пригород, а город,
Город будет впереди...

* * *

...а потом –
за бортом.

* * *

Не так-то времени прошло,
А стало многое ненужным.

* * *

Трибуну
 нужно демонтировать,
Чтоб было нечего блокировать.

* * *

Краткая история ансамбля «Битлз»

Приходит Леннон до Маккартни,
А там уж Харрисон и Старки.

* * *

Пугачёва

Пугачёва Борисовна Алла
Из квартиры Киркорова гнала.

* * *

Неинтересно жить
Всё теперь известно.
Жить неинтересно.

* * *

Преступление

– Чем убил?
– Квадратным корнем.
– А за что?
– За интеграл.
* * *

«Коались!..»

Нужно натравить милицию,
Чтоб собрали коалицию.

* * *

Ненавижу, признаться, всех.
А себя –  больше всех.

* * *

Надо рот заклеить скотчем,
Чтобы он не говорил.

* * *

Географическое

Как бескрайни просторы
Государства Андорры,
Как огромно, однако,
Государство Монако...

* * *

О времени и о себе

Новый
Новый
Год
EXTRA
EXTRA
OLD

* * *

Пахнет солнцем, и весной,
И доской необрезной.

***

Коллективный обман одного человека,
Одного человека коллективный обман...

* * *

Палка о 7 концах...

* * *

...Оседлавши каракала,
По пустыне поскакала...

* * *

Минуй на паче всех несчастий
И красный гнев, и красная любовь.

* * *

Вот наступят перемены,
Буду мыслить саногенно...

* * *

Маме, читающей книгу Ивана Ефремова

Ты вот эту почитай,
Про Арманд и Коллонтай!

* * *

Хармсу

Посреди супов и каш
Хармс Данил сидит алкаш

* * *

Стихи
 
Смерть искупит все грехи.
Вот такие вот стихи.
 
* * *
               
Хозяин Пятого канала
Упокоён на дне канала.
[Нашёл покой]

Хозяин Пятого канала
Хочу я чтоб в канал бултых.

* * *

«...А, тут... Когда-то катастрофа
Случилась... Ну пойдём, пойдём...»

* * *

Размышления за начертанием контурной карты
«Громадянська війна у США (1861-1865 рр.)»

Вот поеду в штат Кентукки,
Буду пить там „Ессентуки”,
Вот поеду в Теннесси,
Буду пить там «Hennnesy».

* * *

Погасила факел
Книжная вода.

* * *

Тех времён неограничен
бег бег бег
Боже как демократичен
век век век

* * *

Не по Уралу – по Днепру
Граница Азия|Европа.

* * *

Будет лето, и не скажешь,
Что была зима.

* * *

Молодость

Расстрелять ползучих гадов
Как поганых псов!

* * *

На смерть Валерия Александровича Букаева

Его выносили
В закрытом гробу.
Тридцать два года
Было ему.

* * *
 
Размышление в вечернем троллейбусе

Если бы не было света –
Какая была б темнотища.
Если бы не было шума –
Какая была б тишина.

* * *

Кошмар

Нами правят куклы припятские,
Что от одиночества ожили.

* * *

Замшелый МХАТ
Спектакль играт.

* * *

Хохма (Мудрость – греч.)

Готовить сани летом – жарко,
Телегу – холодно зимой.

* * *

Плакаты для питейной

Пейте дома и одни –
Будут краше ваши дни!
<вар.: Тем себе продлите дни!>
Доживёт
До седин
Лишь тот,
Кто дома
Пьёт один!

* * *

Я был лётчик-испытатель нервов...

* * *

...учёный,
Создатель книжек запрещённых.
<Создатель запрещённых книг.>

* * *

Одноимённая валюта,
Но разные названья стран...

* * *

Ехал в Киев через Змиев
Поезд восемьсят восьмой.

* * *

Дефицитное

Прощай, «Лелека» и «Кураж»,
Прощайте, «Абсолют» и «METRO».

* * *

Из новостей

Не будь,
       не будь душевнохворым,
А то квартиру отберут!

* * *

Тоска необрезная.
Когда пройдёт, не знаю...

* * *

О времени

От этих двух нолей в серёдке
Меня лет десять уж тошнит.

* * *

Из «Да пробудится лесоруб!» Пабло Неруды

В трёх комнатах старинного Кремля
Живёт, товарищ мой, такая <тля>!

* * *

Двадцать первый ли он, этот век?..

* * *

О, аромат волшебной сказки!
Так пахнут куры гриль в Луганске!

* * *

Выполнение заказов (старый-старый «лайт-бокс» в библиотеке)

Когда-то
Это
Имело
Смысл.

* * *

На новый 2008-й

В Год Свиньи я вёл себя по-свински.
В Год Собаки – по-собачьи выл.
Неужели уподоблюсь Крысе
В этот год, что только наступил?

(в первых числах 2008-го)

* * *

Глядя на кран «Ивановец»

«МАЗ»...
Вот тебе и раз!..

* * *

Ничего не в сорок первом,
Ничего не в сорок пятом...

* * *

Красивые большие дома

Можно предположить,
Они умеют ТАК жить.

* * *

Всё быдльём поросло. Россистский фальшизм

* * *

Загадка

Можно выйти и войти,
Да неведомы пути.

* * *

Дразнилка

Сколько было, сколько есть –
Всё равно тебе не съесть!

* * *

Есть в Ирландьи город Дублин,
Писем я уже не ждублин...

* * *

<Читая  Оруэлла>

Мы встретимся там, где нет света,
А щас моя песенка спета...

* * *

«Других писателей у нас нет...»

О милый Боже, чёрт возьми!
1. Не здесь;
2. Не с этими людьми.

* * *

Мы появились на тот свет,
На этой нам дороги нет...
[Обратной нам дороги нет...]

* * *

Застолье было, а потом
Его уж не видал никто.

* * *

А в России уже весна...
        28 февраля, 23:00

* * *

Не было счастья, и несчастье не помогло.

* * *

Нищие духом

Вот, бляха-муха,
Нищие духом!

* * *

«Или-или...»

Или пили?
Или били?
Или вили?
Или шили?
И ЛИШИЛИ

* * *

Магнитофон устроен краёне сложно,
И разобраться в нём мне невозможно.

* * *
 
«Кем быть?»

Я б пошёл в Верховну Раду
Блокиратором трибун!

* * *

22 апреля

Сегодня Ленин родился.
Его теперь опять все любят.

* * *

«За стеклянной стеной»
Не стеклянной, а такой,
Как хлопок одной рукой.

* * *

Мы живём в магнитофоне,
А кассеты крутит Бог.

* * *

Пахнет светом и весной,
И доской необрезной...

* * *

«Мимо...»
Мимо
Несутся во тьму
Куры –
Я их не пойму...

* * *

Ты не найдёшь во мне изъян –
Я стая диких обезьян!

* * *

Улица Иванищев Яр

Здесь Сергей живёт.
Он теперь не пьёт.

* * *

Автобиография
Я родился в год «КИНО».
Это было так давно.

* * *

В Америке
I am student from Ukraine,
Can you stop this f... brain-drain?

* * *

Чёртова эпоха,
         мать её растак,
<Так всё>
Раньше было плохо,
           а теперь – никак.

* * *

PARIS ‘68
По берегам тенистой Сены
Гуляют строем Сунь Ят-Сены.

* * *

Эвакуация
А солдаты в ту же сторону,
А солдаты в ту же сторону...

* * *

Праздник без слёз на глазах –
Наша с тобою любовь...

* * *

А кто не виноват?

Кто не виноват?
Что не делать?
Куда мы не катимся?

* * *

Фотограф Сергей Мельникофф

Сам приехал, попилил,
И на КГБ свалил!

* * *

Всю планету обнесли забором.
Вот такое ёкалэмэнэ...

* * *

Последний адрес – Байковое кладбище.
А нового дождусь теперь когда ещё...

* * *

Великое – отражение малого. Хорошо там, где вас нет.

* * *

Пора придёт, и будем есть каштаны,
Опять...

* * *

Во мне... живёт какой-то Дьявол,
Хоть я его не приглашал...

* * *

Украина

Между Польшей и Россией
Неизвестно что.

* * *

Из двух зол выбирают Ющенко.

* * *

После концерта

Прижавшись не к тем, к кому хочешь прижаться,
В набитой «маршрутке» ты едешь домой...

* * *

Замечание

Чтоб не расставаться
Надо не встречаться.

* * *
 
Было время – снились сны,
А теперя – хоть бы хны.

* * *

Ещё географическое
или Пространные размышления


Кому м Лихтенштейна много,
Кому и США малы.

* * *

Загадка (Ещё загадка)

Там нет «Кока-Колы»,
Там нет рок-энд-ролла.
<И секса
Там тоже
Нет.>

* * *

Вышел месяц и ушёл,
Как с тобою хорошо.

* * *

Перефразируя Евангелие

Не задавай вопросов –
Не зададут тебе.

* * *

Жизнь

...И – бац! – уже лежишь в гробу,
Как будто снятое табу.

* * *

Ещё о времени

Электронные часы идут неслышно.
Механические тикают всерьёз.

* * *

Я одолжу вам тысячу копеек,
А отдавать извольте серебром!

(приснилось утром 8 июня 2009 г.)

***

Три лисы и медведь, три дворца и поместье –
Вот такая посланья цена.

* * *

.edu

Имени Шекспира
Йельский политех.

* * *

А что народы, как не люди?
А кто же люди, как не мы?..

* * *

Таким он мне видится

Пять «хрущёб», бараки, церковь –
Вот он, Троицк-городок.

* * *

Молчанье в воздухе повисло,
Как шея в взмыленной петле.

***

Застыло в небе божество.
Мы соблюдаем статус-кво...

***

Анекдот затравленный,
Анекдот отравленный...

***

Война Москвы с Россией,
Война Москвы с Россией,
Война Москвы с РФ...

***

Увы и ах, и Ваджакузу, –
Конец советскому Союзу!

***

...Джохара Дудаева,
И туда его, растуда его!

***

Выдох-вдох.
Выдох-вдох.
Подох.

***

Замироточил Сталина портрет
Кровавыми холодными слезами.
22.6.2009 01:22

* * *

Послесловие

«А Бога – не было и нет,
И жизнь безрадостна, как прежде,
И остаётся лишь надежда
На склоне уходящих лет.»

9.5.2001, Луганск

СОДЕРЖАНИЕ

0. Предисловие
1. Землетрясение
2. Занимательная топонимика
3. Всё позади - Баку и Сумгаит
4. Они любили в марте умирать
5. Когда людей не стало на Земле
6. Жестокое ясное небо
7. На голом электричестве
8. Эгрегор суетный, закатом осиянный
9. В Санкт-Петербурге
10. Плакат
11. Старый предвыборный ролик
12. Памяти Андрея Тарковского
13. Лучший город Земли
14. День "М"
15. Как бы перевод с английского
16. Они - враги
17. Детская попевка для игры в классики
18. Романс для луганского барда
19. Сквозь Землю
20. Антарктида
21. В мире много красивых вещей
22. Бенамуки
23. Всё военная тайна
24. День прошёл, расплывчат, тих и грустен
25. Город Гомель
26. Ташкент-90
27. Шоу Шустера
28. И о погоде
29. Когда я вырасту
30. Баллада о чёрной газете
31. Последний раз приду я на работу
32. Потуже затяну свою подпругу
33. 37-й
34. По середине Оборонной
35. Была написана когда-то
36. Мы предавались ласкам обоюдным
37. Разъезд 20-го Партсъезда
38. Витемля
39. Август
40. ДК Железнодорожников
41. Мой поезд по зиме бескрайней шёл
42. Во дворце потолки высокие
43. Хорошо бы уснуть лет на двести
44. Над тихой заводью уснувшего пруда
45. Сталин умер
46. Памяти кинотеатра "Аврора"
47. Представляешь записку "Ушёл на войну"
48. Safety matches
49. Поезд до станции Мост
50. Беловежская пуща
51. Времена Нового Года
52. Тебя нарисовал Питер Брейгель-старший
53. Зелёный чай
54. Размышление над "Месяцем в Дахау" Сорокина
55. Вавилонская башня
56. Волной взрывной людей повыдуло
57. Вариант эпитафии на моей могиле
58. Мистерия ХХ века
59. Последний "нулевой".
60. Час двадцать три. Как в том апреле...
61. Прошлогоднее
62. Анатолию Гуницкому (Джорджу), поэту и музыканту
63. Когда будет можно, я всё расскажу
64. В семье у матери с отцом...
65. Автобиографическое
66. Хочешь, тайну открою тебе, человек?
67. Читая статью о Платонове
68. Стало флагу стыдно...
69. Малевали свастику ребята...
70. Яблочный Спас
71. Семьдесят четыре года
72. 19 февраля 2008
73. У меня был друг. Егором звали...
74. Во дворце у Снежной Королевы
75. Я сорву лепесток ромашки
76. Что за радость - убивать?
77. Новый мир
78. Я взятку дал. И не отсохли руки...
79. Как молекула на молекулу пошла атомной войной
80. Под присмотром ветра ледяного...
81. Восточный, 8
82. Шабаш
83. Россия с иголочки
84. Вышло время на порог...
85. Ще не вмер Леоныд Кучма...
86. Неужели час придёт...
87. Вот говорят: "Война финская"...
88. Команде ледокола "Виктор Суворов"
89. Что там, буквы из другого пластика...
90. Едем в лагерь, едем в лагерь...
91. Проступила сквозь асфальт брусчатка...
92. Янукович вон с майдана...
93. Надо только выучиться ждать...
94. Я сегодня видел трупа...
95. Заповіт
96. FAMINE
97. Навіщо нам потрібна память
98. Мне грустно
99. Лежит в Земле Обетованной...
100. Ресторан "Дагестан"
101. Марш
102. Вот картина висит у меня на стене...
103. В моей руке твоя рука...
104. И симметричный день прошёл...
105. Три мудреца в одном году...
106. В эту ночь не стало Брежнева...
107. Посижу немножко...
108. Спит бычок...
109. На Матешином рынке...
110. А я тоже был молодым...
111. Почему не печатают в книгах стихов о Сталине?
112. Снилась баба обнажённа...
113. Красивая девушка с букетом июля 83-го...
114. Хармсское
115. Скоро, скоро до Луганска...
116. Олег Кошевой...
117. От бурь и бедствий вдалеке...
118. Похоронный вальс
119. Апрель
120. Руки дрожат. От пальцев отхлынывает кровь...
121. На диване, под тигровым пледом...
122. Епископ Теплогорский...
123. Падал снег на станцию Бескудниково...
124. И забудем, и простим...
125. А что сегодня?..
126. Рождённым в годы нулевые
127. Где тот брежень, чьим был Брежнев?..
128. Весы
129. Круги от капель, будто кнопки...
130. Изнутри я схвачен...
131. Витя Пелевин уехал в Тибет...
132. Кобзон Давыдович Иосиф...
133. Мне кто-то отпустил щелбан...
134. За разными заразными...
135. Птицы улетели...
135. В чёрном вакууме, в космической пыли...
136. Задумалось небо над сизой землёй...
137. Диана
138. Тридцать четвёртый год. Смоленщина...
156. Вот и всё. И нет тебя на свете.
157. Нет, не знал я. А как же иначе?
158. Необыкновенное приключение автора в питерском метро
161. А. В.
163. КРАТКОСТИШИЯ
164. Послесловие


СИНИЕ СТИХИ.

Были написаны синим карандашом в тетради в клетку в октябре 2009 - январе 2010 гг.

* * *

Надмосковье

Над дождём, над снегом Надмосковье,
Запятая, журавли летят,
Кто мне скажет, что оно такое -
Тот навеки будет свят-свят-свят.

* * *

Мировое время

Глухая ночь спустилась над Луганском,
Сошлись меридианы в центре масс,
И, солнцем озаряемый цыганским,
Клубком свернувшись, спит седой Донбасс.

Ноябрь опять замешкался с зимою,
Всё продолжаясь, он чего-то ждёт...
Должно быть, вновь сыграет ретивое,
И новый впереди переворот.

А где-то там, вдали, на Андаманах,
На Андаманских, то есть, островах,
Ввысь запылал рассвет над морем рано,
Над океаном, словно райский птах.

Лучи коснулись листьев пальм неслышно,
И облаками белые слоны
Бегут в Иды по мановенью Кришны
В десятках лет от пламени войны.

И так тепло, и так всё по-другому,
И ананас, и всё не как у нас...
...Я к времени приближусь мировому,
И вежливо спрошу: "Который час?"

* * *

Вот умру...

Вот умру, и кто тогда
Сны посмотрит за меня?..

* * *

Философская песенка

Мы, слепые, мацаем слона,
Мы, слепые, мацаем слона,
Мацаем слона,
Мацаем слона,
Мы, слепые, мацаем слона.

* * *

Я волшебник...

Я волшебник и пророк,
Харе Кршна, ролл-энд-рок!

* * *

Будущее

Будущее
Одиноких
Людей
Ь

* * *

Разве только номерами...

Разве только номерами,
Словно рубыль от рубля.

* * *

Обращение

Ну, что ж, давайте убивать -
Мы это любим и умеем.
Направим внутреннюю рать
На сокрушенье тёплой цели.
С улыбкой губы, нож в руке,
И радость в сердце, счастье в мозге,
Давайте! Мы накоротке,
И не грозят шипы и розги.
Напьёмся крови донельзя,
Остаток сапогом размажем...
Мои хорошие друзья,
Глядите пуще в щели башен.
Убейте всех вокруг себя
И утвердитесь средоточьем.
А сердца тёплые края
Пускай скуёт морозом ночи.

* * *

Космический корабль

Космический корабль кружится над Землёй
По круглой эллиптической орбите.
Луч сета по нему скользит златой
И тихо темноты спадают нити.

В нём нет пилота, если он и был.
Лишь автоматы щёлкают порою.
Космический паук плетёт сквозь пыль
Электросеть эпохи Метростроя.

Вдали гоярт созвездий миллионы,
Галактик, чёрных дыр, квазаров поколенья
В вселенском чреве матери бессонной,
И вспыхивают, как в костре поленья.

А он кружит... Он в замкнутом кругу
Ключом "на старт", продувкой и протяжкой,
Подаренный народному врагу
Какоё-то позабытою шарашкой.

А под ним, на Земле, говорят города,
И друг с другом целуются страны.
Он оттуда ушёл, и уже навсегда,
Как ни странно...

Но есть дом, и балкон, и однажды под вечер
Кто-то взгляд устремит свой в небесную синь,
Как сигнал, что, особо никем не замечен,
Тем не менее, встретится, встретится с ним.

Космический корабль кружит вокруг Земли
По замкнутой окружности-орбите.
Его придумал Сальвадор Дали,
Зайдя однажды в "Горизонт событий".

* * *

Горизонт событий

Некая организация,
В которой я не состою,
И потому завидую
Тому, как могут общаться
Члены её.

* * *

Про Джона Леннона

Опустилась белая
Над Нью-Йорком мгла.
Что ж ты, Йоко, Леннона
Не уберегла?
Нет у Леннона могилы,
Нет ему креста.
Человек один сказал мне -
Это неспроста.

* * *

По...

Уйти из жизни по-английски,
Speak English going from the life.

* * *

Кино

Мир свихнулся, и давно.
Вот такое вот кино.

* * *

Город

Утро, день, иль самое начало
Вечера... Хотя, скорее, день.
Смотрит, будто со страниц журнала,
Превращён который в белютень.
Окна зданий - светлых стройных башен,
Стёкла, шторы, в платьицах балкон...
В небе тихом птица счастья машет
Бархатным вельветовым крылом.
Улицы с асфальтовым покрытьем
Речка, лес... История проста.
Вдалеке от всех геополитик,
И от номер первого поста.
Тысяч несколько семей единых,
Счастье, горе, радость и печаль,
Валя, Фёдор, Пётр, Татьяна, Зина,
Михаил Сергеич и так далее.
Что случилось? Отчего мне грустно?
Кажется, не более того.
Или впрямь становится искусственным
Это вот... земное естество...
День как день. От сигареты пепел.
Ровно светит Солнце. Нет жары.
И летят на ясном синем небе
Чёрные воздушные шары.

* * *

Про рыбу

Рыба со вкусом
Р Ы Б Ы.

* * *

С. Т

Социалистический
Тоталитаризм.

* * *

Командовать парадом поручено мне...

Под руководством собственных желаний,
Под знаменем рассудка и т.д.

* * *

Психология власти или Власть психологии

Главного
руками
не потрогать.

* * *

Про Ивана Петровича

Вот был такой Иван Петрович.
Иван Петрович Калмыков.
В далёкие глухие годы
Он правда был - без дураков.
Он дел хороших много сделал,
Был здрав умом и силен телом,
Несправедливость не терпел,
И в самодейтельности пел.
Пилил дрова, курил махорку,
Картины маслом рисовал,
Жену и тёщу целовал,
и много нарожал потомков...
Короче, был он ничего.
Да только не было его.

* * *

Пророчество

Я вижу... Господи, помилуй,
Коль ты и впрямь на свете есть!
Посокльку красоты красивой
Вот этой - мне не перенесть!
Пророчеству внимайте, люди!
Я расскажу о том, что будет,
Хоть верьте, хоть не верьте мне -
Удостоверитесь саме.

Весна, зима и осень будут,
И звёзды в небе, как сейчас,
И школа - та же, что и всюду,
И в школе той - просторный класс.
Учительница спросит тихо
Ребят на чтения уроке:
"Друзья, а вы читали книгу
"Путь Бро", что написал Сорокин?"

А возле школы будет скверик,
Зелёное большое поле,
И там, на лучшей из скамеек
Сидеть, обнявшись, будут двое.
И он ей скажет, полон чувства,
Что валит с плеч любые горы:
"Ты слышала? Вчера вернулся
Из Англии Резун-Суворов!"

А там, за полем, будет город,
Просторный солнечный посёлок,
Для всех, кто в нём - любим и дорог,
Простой, серьёзный и весёлый.
И там, похожая на пламя,
Которое застыло камнем,
Висит на дома, всем на память,
Доска: "Здесь жил Валерий Саблин".

Не сомневаюсь, это дико
Звучит, из наших дней смотря,
Однако - падает туника
Ночи; и противозаря
Глядит на мир недоумённо,
И упадают ниц племёна.
<В траве кузнечики сидят,
А кто и светел - тот и свят.>

* * *

Ругаль

В школе мат звучит
Трёхступенчатый,
Оскорбляющий
Чувства женщины.

* * *

Про Ивана Традькова

А вот умрёт Иван Традьков,
Так точно всё равно всем будет.

* * *

Про веру

Верь - не верь, а верить надо...

* * *

Эх!

...Эх, поставлю Янку, да врублю Егора,
Чтоб оно как раньше, как бывалоча.
Всё равно теперь мы встретимся не скоро,
Тыры-пыры, боро, кода, ча-ча-ча!

* * *

Про вас

Вы бы все меня убили -
Потому мне вас так жаль.

* * *

Зависть

Застрелился б я - будь у меня пистолет,
Удавился бы - крепкой верёвки столь нет...
Жил под тёплым и ласково греющим Солнцем,
А влюбился - померк для меня целый свет.

* * *

Про то же самое

Загибаюсь. Нету интереса.
Ничего не нравится вокруг.
А окно второе вышло к лесу.
С дыркою спасательный мой круг.
Не хочу уже ни веры, ни надежды, -
Всё - обман и пепел, только горький дым.
И покров вот этот белоснежный
Саваном сменился ледяным.
вы меня не любите - я знаю,
Ну и ладно... Ну и хорошо...
Мне от вас, поверьте, - ничего не надо,
Счастлив я, что я от вас ушёл.
Шутка. Это не всерьёз и не по правде.
Миллионы тысяч окромя.
Всё. Вы меня не знаете.
Вас не знаю я.

* * *

Про себя

Пока есть страх - не будет понимания,
Пока ему не будет "ноль внимания"...

* * *

Как жаль

Мне очень жаль, что ты фашист,
Сторонник пыток и насилья.
Тебе-то кажется: ты чист
<И есть какая-то Россия...>

* * *

Я Дед Мороз, вам подарочки принёс

Новый Год придумал Сталин,
Быть хотя, как Первый Пётр,
Празднуйте без меня.

* * *

У детей

У детей
Страсть к... чему?
С детства их
Не пойму.

* * *

Война!

Война - тяжёлая работа,
Насколько понимаю я,
Я найду непьющего художника,
Чтоб с меня нарисовал portrait.

* * *

То, что было давно...

То, что было давно,
Или будет вот щас, -
А не всё ли равно?
А не всё ли для нас?
Нет, не всё ли для нас,
А вот только вот то,
Что - вот ПРЯМО сейчас.
Красота. На все сто.

* * *

Всего вам доброго

Шоу всё смешнее,
Фильмы всё страшнее...
Боже! Что за время,
Что за ёмоё?..
Правда, лучше к шлицу привяжу дестнитку,
И покатит к гмеку
Витишг-шариё!!!

* * *

Прошу прочтения

Простите, люди, я - убийца,
Самво себя хачу убить.
Воскресну, может, в Чечен-Ице,
И буду вечно там синклить!
Такие у меня проблемы,
Что психиатров нет таких!
Я съетый крокодилом Геной,
А Чебурах справляет хих!!!

* * *

Silentivm

К молчанью рифмы не придумать,
Особенно, коль в рифме м@т.

* * *

Петербургский период

Я не верю в Петербург -
Там убили Хармса
И Талькова Игоря
Злые существа.
Может быть, я слишком груб...
Впрочем, тут, в Луганске,
Даже не было таких
Вовсе никогда.

* * *

Грустный праздник

Давай, накроем стол сегодня,
Что возле третьего окна,
Поскольку оба мы свободны,
Как наша синяя страна.
Нальём вина, зажгём все свечи,
Которых ровно две, и всё,
И пусть уходит вечер в вечность,
И там пусть встретится с Басё.

Так вот. Вот так. Квадрат двенадцать.
ОБЭРИУ и БуБаБу.
И лучше будет не касаться
К тому стеклянному гробу.
Ведь киноленту крутит Мёбисс,
А Лета впала в Мыс Мартьян,
И старенький квадратный глобус
Сменял на ось меридиан.

Ну вот. Смотрю я в отраженье
Над полировкою стола,
И забываю умноженья
Пбпц про дважды два.
Сегодня тёплый вечер, правда?
Такой хороший и цветной.
Подходит он под грустный праздник
Неискривлённою волной.

Табак, лаванда и абсента
Две капли, красных, как вина...
Я верую на сто процентов,
Что приближается... Война...

* * *

Суецит

Не повешусь, огнём не спалюсь,
И вобще не сыграю в ящик.
Я увидеть хочу АПОКАЛИПСИС,
Не вот этот, а настоящий.
Пусть там падают зори-Чернобыли
И трубят в своих ангелов трубы, -
Буду, глядя на ЭТО сквозь лоб твой
Целовать
Твои вкусные губы.

* * *

Степан

В пеесятдевятом
Был убит Степан.
В Мюнхене-во граде.
Был он хулиган.
Грал на мандолине,
Русских не любил...
Всем звезду Героя,
Кто его убил.

* * *

Страна

Страна доживает последние дни
В преддверии новенькой эры.
И хочется мне, тут уж как ни тяни,
Быть избранным, скажем, в лорд-мэры.
Однако, скрежещут зловещие пни
И мерют лицо лицемеры.
Страна доживает последние дни
В преддверии новенькой эры.

Седлай ты хоть бус механизмус омни,
Хоть, ёлки-моталки, триеру -
Но тщетно горят нефтяные огни:
Не верь старику-староверу!
Готовит он цепи, что их пристегни
К себе, и айда на галеру.
Седлай ты хоть бус механизмус омни,
Хоть, ёлки-моталки, триеру.

Умом пораскинь, себя в руки возьми,
Плохому последуй примеру,
И паспорт кумачтовый, да, сохрани,
Мигрировав с СССРа.
А лучше - на Кана поставь с Платини
Леса, полюса, атмосферу,
Но только - умом пораскинув, возьми -
Последуй плохому примеру!

Хватай же рубанк, посильней рубани
Притворную эту химеру,
А честность богов без сомненья прими
За косвенную полумеру.
Вот-вот, и с тобой мы остались одни...
Забудьте Степана Бандеру.
Страна доживает последние дни
В преддверии новенькой эры.
Страна дожигает
Последние дни
В предшествии
Следущей
Эры.

* * *

Мой отец

Мой отец, шахтёр заслуженный,
Раз промолвил перед ужином:
- . . . . . . . . ,
. . . . - президент!

* * *

Оруэллов

Чтоб не являлось больше Оруэллов,
Пускай последним буду...

* * *

Мечтания

В УЧК запишемся,
Будем убивать,
Против мирных граждан
Цид осуществлять.
Нам спасибо скажут,
Руки нам пожмут,
А потом повесят.
Иль башку снесут.

* * *

Творчество

Наследники великих гениев,
Таких, как Стус, и как Тарас,
Ещё сильней их, без сомнения,
В десятки, сотни, тыщи раз.
У них в руках иные кисти,
Но тот же пламенный талант -
Творить посредством чистой мысли
И исполинской, как гигант.

Победа над смертью одержана,
И в жизнь саму воплощена.
Воздвигла памятники стержням их
Страна, которая родна.
И убеждаюсь я воочию
На собственной своей беде:
Масшатабного такого творчества,
Как здесь - сегодня нет. Нигде.

Свисают яблоки Довженковы
С белоналивчатых дерев,
О, бесконечное движение!
Законы времени презрев,
Вручим в потомчатые дали мы,
От нас которые - за миг,
Надорванный и измочаленный
За гривню двадцать ЧЕРНОВИК.

2009-2010 гг.