Менора. Девятая
Что-то происходит не так.
Верю в запоздалую лесть:
Пусть вернется личный бардак.
Слышишь, как грустит шансонье,
Бывший русский, жид-эмигрант?
В вашей грязной потной стране
Он, как резидент-диверсант.
Помнит всё: и небо, и квас,
И берёзок белую течь…
К черту! Это все про вас!
Вам ли эту землю беречь?
Вы – продажный тёртый народ,
Перелётных стай проводник.
Самый неприкаянный сброд,
Самый неуютный ледник.
Не серчай, я это со зла,
От бесстыдства ваших оков.
Даже не разрубишь узла
Этих расставаний – веков.
Не хочу тебя покупать,
Лучше я портвейну куплю.
За любовь! – далёкая мать
И вдова, да жаль, не твою.
Я залезу в спальный мешок,
В норку серым мышем забьюсь.
Ну, давай с тобой посошок
И за то, что я не вернусь.
Во вдовстве своём не стенай
И гони безвкусицу снов.
Вот в беду доходит трамвай
И Христос там мрачных тонов.
Тает месяц в Море Дождей,
В полночь возвращается цвет.
Двое самых близких людей
Делят лучшую из планет.
Тора не прощает родства:
Русский гой-отец – не отец.
И в Пурим природа мертва,
Словно пять разбитых сердец.
Веселись, танцуй на крови!
Нахлобучь колпак, Арлекин!
Как нам не хватает любви
Не понять вам, поп и раввин.
Подсластила флора апрель,
Загружают пчёлки пыльцу.
За стеклом течёт акварель
Или дождь течёт по лицу?
Первоцвет моих абрикос
Даже и не вспомнишь теперь.
И под слёзы ласковых гроз
Я стучусь в закрытую дверь.
Дай мне руку, милая дай,
Дай и помолчи ни о чём.
Задавил кого-то трамвай,
А Христос молитву прочёл.
И в ответ опять – тишина,
Только солнце падает с крыш.
Дремлет вековая страна
Да и ты, убогая, спишь.
Память, память… Рижский бальзам
Не зальёт гангрену души.
Тель-Авив не верит слезам,
Как не верят ранам ножи.
Помнит нас праматушка Тверь,
И спокойный пасмурный Львов.
Не забыли Птица и Зверь,
И росток под толщей снегов.
Помнят нас шальные ветра
Нашей перелётной родни…
Вот и всё. Прощаться пора.
Вот и всё. Люблю. Извини.
Что-то происходит не так,
Что-то происходит не тут.
Что плита, что танковый трак –
Всё, аминь. Надгробье. И суд.
Свидетельство о публикации №111050907300