Песнь двадцать первая

Кантата льётся, льётся.. Еле-еле
То мост, то арку преодолеваем -
За больжем больж, иль ПрОклятые щели,

В Аду не зря их так зовут;
Что ни отсек, то казнь всё круче,
Восьмого круга щель - кипящий битум и мазут,

А в них ростовщики и плуты, что не лучше,
Художники фальшивых денег, векселей,
Что загнаны в смолу поглубже;

И чтоб они купались веселей,
Следят крылатые, все с вилами в руках:
Чуть грешник вынырнет, то бок ему прошей.

Я видел лишь смолу в котлах,
Кипящий битум, что чернее ночи,
Как вдруг услышал крик, и страх

Мне сердце стиснул даже очень -
Мой гид кричал: "Поберегись!" -
Я видел - округлил он очи;

И в самом деле ужаснулся: бес
Чернейший с головы до ног
Несётся с пикою наперевес!

О Боже правый! Еле уклониться смог,
Какой ужасный вид, какая злоба,
Раскрыты крылья, и на лбу два рога.

Он грешника волок, забросить чтобы
В чернейшую смолу, что так кипит,
И бесам крикнул: "Наконец, вот он!

В когтях у нас презент блаженной Зиты,
Он Старшина её - скорей в гудрон!
Он разницы меж ДА и НЕТ не может отличить

Без взятки, мерзкий Бонтуроне.
А сколько там ещё мздоимцев в Лукке,
Царит Златой Телец на троне!"

И как на верфях драят люки,
Смолой шпаклюют щели, жгут костры,
Так здесь стараются повсюду бесы-злюки,

В руках у них острейшие багры,
Которыми заталкивают вглубь
Тех, кто покажет рожу из смолы -

Точь-в-точь как повар у плиты
Запихивает внутрь большой кастрюли
Говядины легчайшие куски.

Чтоб черти сдуру не кольнули,
Вергилий предложил мне сесть за камень.
"Налажу-ка контакт, чтоб нас не завернули.

А за меня не бойся, дай мне
Два слова им сказать священных -
Они сейчас же перестанут лаять".

И он пошёл, спокойный совершенно,
Хотя все ощетинились бандиты
Баграми, вилами, и злобой искаженны

Их... лица, морды? Им названья не ищи ты!
Вергилий: "Не спешите брать на вилы,
Скажу два слова для самозащиты;

Кто ваш авторитет, я б с ним поговорил", -
Авторитет был мал и рыж, и косорук,
Но если б не умён, то главным был бы?

"Ответь мне, вольно иль невольно
Идёшь ты Адом?" - Да, мы оба
Идём на Верх. То Божья Воля".

Тогда невзрачный этот бес по кличке Коба
Сказал собратьям: "Вот сигнал
Нам с Неба: пусть идут, но смотрят в оба".

Тогда Вергилий молвил мне: "Слыхал?
Никто не тронет нас и пальцем,
Покинь укрытие, куда тебя загнал".

Я поспешил, но чувствовал страдальцем
Себя пред отвратительным врагом,
Что строил рожи, явно издевался;

Так я дрожал пред тем, когда Капрон
Был гибеллинами захвачен,
Но за осадой к сдаче принуждён;

Унять не могут черти зуд палаческий,
Твердя: "Пощекочу им пикой зад
Да посильней, пускай заплачут",

Но к счастью, как огня боялся Ад
Небесной кары, он её запомнил;
И Коба бесу: "Осторожней, гад", -

И обращаясь к нам: "Я не неволю,
Свободны вы, но дальше хода нет:
Последний мост, что был построен

Назад сто тысяч адских лет,
Разрушен был неведомою силой,
А дальше как пройти - вот мой совет:

Есть только мост один для свиты,
Поэтому никто его не видит,
Лишь только я смогу вас провести".

Главарь чертей, ведь он всех ненавидит,
Не верилось в любезность Кобы,
Но он уже кричал своим бандитам:

"Апостолы мои, айда в дорогу,
Аликино и Калькабрино, и Ганьяццо!
Посланцам Неба мы дадим подмогу!

Не всё же нам за грешными гоняться,
Пошли, ЛибикокО и Фарфарелло
И Барбаричча, мой герой, и Драгинаццо!

Мы обогнём лишь больж, где всё вскипело,
Смола и грешники - там без помех
Достигнем моста. Вы пройдёте смело".

"О, Небо! - вскрикнул я, - Не верю я в успех,
Мой господин, я умоляю, ведь с когортой
Диаволов нам не попасть наверх!

Взгляни, пожалуйста, на сей эскорт -
Кровавы очи; их гримасы, зубы
Подобны львиным, это ж чёрт!"

Поэт учёный говорит: "Пути не будет,
Когда нечистых мы отринем -
Мост виден Кобе одному по службе..

Я понимаю, что в груди твоей творится;
Пусть дьяволы скрипят себе зубами,
Они страшны лишь тем, кто в битуме варИтся

В котлах и больжах, ведь беда не с нами".
Зловещая команда повернула влево,
Ругались скверно, кляцали зубами

И дружный залп из зада то и дело.