Баллада о связном

П О С В Я Щ А Е Т С Я

              ЦЫГАНОК ГЕРАСИМУ МИХЕДОВИЧУ И ЕГО СЕМЬЕ


Декабрь сорок первого года.  На улице сильный мороз.
Война началась как полгода.  Когда же?..  Был главный вопрос.
В одной белорусской деревне жил стойкий связной партизан.
Герасим любил свою землю.  Как много он горя познал!
Он был человеком бесстрашным.  Фашистов,врагов презирал.
Был добрым,был ловким, отважным.  И Родину он защищал.
Нашёлся в деревне предатель.  Для немцев он был верный пёс.
Для местных - Июда, каратель.  Людей он гонял на допрос.
К Герасиму в избу ворвались, где жил со своей он семьёй,
Три немца,был с ними предатель.  Но был силён духом связной.
Предатель орал, словно зверь.  Фашист вдруг толкнул ногой дверь,
Приставил он дуло к виску: «Сейчас мы разгоним тоску».
Толкая его автоматом, грозил расстрелять всю семью.
Ругался предатель и матом. Орал: "Я живьём их сожгу".
Связной ненавидящим взглядом пронзил их, безумных врагов.
Он мыслил: "Стрелять вас всех надо". Сжав губы,ушёл он без слов.
А дети от страха дрожали и горькие слёзы глотали.
Жена прошептала: «Урод", и с места рванула вперёд.
Щемящая боль давит грудь.  И просит она: "Помогите нам люди".
До боли сдавило виски.  Как-будто попала в тиски.
ОбнЯв Фрося мужа за шею: "Я жить без тебя не сумею."
Взглянув на неё жалким взглядом, Герасим промолвил: - "Не надо"...
Фашист отшвырнул Ефросинью, и тело обвисло бессильно.
От боли в груди застонала, она зашаталась, упала.
Свирепые, злые фашисты согнали всех в школу мужчин.
И их разделили нацисты на группы из двух половин.
Держали их там двое суток.  В победу кто верил,к народу был чуток,
Кто знал партизан,кто был смел,их всех повели на расстрел.
Героев пригнали к конюшне.  От холода тело синюшне.
Согнали туда всех людей - всех жён,стариков и детей.
Светило холодное солнце.  Щипал больно тело мороз.
Замёрзла вода в колодце.  И было всем больно до слёз.
Стояла в толпе Ефросинья.  И Бога помочь ей просила.
Всё мужа глазами искала: "Как много ему не сказала."
В друг в друга они взглядом впились. От горя сердца колотились.
Им лучшие дни вспоминались.  Друг с другом родные прощались.
Герасим смотрел жалким взглядом. Он так же просил всё: - "Не надо.
Хотелось стрелять, травить гадов, но жаль не смогу, вот досада".
В шеренгу построились немцы.  Хотелось скорей им согреться.
Нажали на спуск... и конец.  Убито так много сердец.
Герасим держался, не падал.  А зубы лишь стиснул от боли.
Фашист подошёл к нему сзади и штык всунул в тело до крови.
Вся жизнь пред лицом проскочила.  Страдала душа,сердце ныло.
Он думал о детях, о Фросе.  Их смерть разлучает врозь.
Услышав его немой стон, хотелось к нему прикоснуться.
Всё видела Фрося, не падает он.  А дети от страха к ней жмутся.
Предатель орал и бесился.  От злости чернело лицо.
Штык в тело седьмой раз впился. Герасим упал на крыльцо.
Деревня стонала и выла.  А ненависть к гадам росла.
И Фрося с детьми голосила.  Бессильная к мужу ползла.
Герасим лежал улыбаясь.  А тело всё было в крови.
Глаза лишь просили: "Сознайтесь... за что? За что меня вы?"
Большие глаза, голубые закрыла герою жена.
А губы шептали немые: "Герасим, возьми и меня."
Мороз, солнце ярко светило.  В кровавый декабрьский день   
Их тридцать четыре погибло за счастье, свободу людей.
Где снег был  от крови весь красный и суд где свершился ужасный
Воздвигнут тем памятник был, кто жизни своей не щадил.
До боли сдавило мне грудь.  И слёзы текут по щекам.
Давайте же помнить тех, люди, кем счастье подарено нам.