Им было страшно оставлять дома...

                Всем, кто не смог уехать.
                Всем, кто не захотел уезжать.
                Всем, кто стоял на краю
                могильных ям, под дулами
                автоматов, в том числе и моей
                двоюродной бабушке Саре,
                которая лежит в общей могиле,
                вместе со своим маленьким
                ребёнком.
                И ещё - немцу, берлинцу,
                Хайнцу Вильнату, благодаря
                которому я научилась,
                спокойно и без страха,
                слушать немецкую речь. 




Им было страшно оставлять дома.
Они шептались в тёмных коридорах.
А в это время на притихший город
Шла самая ужасная чума.

Они боялись отправляться в путь.
Сильней всего пугала неизвестность.
Куда? Зачем? А вдруг родная местность
Собою их прикроет, как-нибудь?

А, может, это люди просто врут,
Чтоб вслед им посмеяться: - Ну, вороны!
И, может, пальцем никого не тронут
Враги, что скоро в город их войдут?

И не было для них такой цены,
Чтоб не отдать за то, чтоб жить в покое.
А небо было слишком голубое,
Как будто в мире не было войны.

Без них ушли, прощаясь, поезда,
Без них, кто добровольно отказался...
И плачу я над теми, кто остался
И посмотрел в немецкие глаза!

Над местом, где приют они нашли,
Твержу себе: - Да что ж это такое?
Без драк, сопротивления, без боя,
Они покорно к этой яме шли!

Ведь было ясно, что отнимут жизнь!
Зачем же - так стоять перед врагами?!
Схватить топор! Взять нож! Да хоть зубами
Хоть одному лишь глотку перегрызть!

Прокручиваю по сто раз опять!
И... Будто - я стою у этой ямы...
И, будто я держусь за руку мамы.
А лет мне - шесть, а, может даже, пять...

Ну, вот, сейчас! Сейчас начнут стрелять!
И смерть глядит из дула автомата!
А что в глазах немецкого солдата -
Мне ни за что на свете не понять!

Хоть воздух тёплый, но по телу - дрожь!
И кто-то рядом воет ошалело!
Но... Если бы мне дали в руки нож,
То я б не знала, что с ним нужно делать...

А что с ним делать - знаю я сейчас!
Про то, как в горле с хрустом провернётся!
Да толку что? Ведь время не вернётся!
Не повернёт ни на единый час!

Берлин в апреле. Солнышко печёт.
Вокруг с улыбкой вежливые немцы.
И я с улыбкой - никуда не деться!
И не могу я предъявить им счёт!

Коллега-немец мне кивает: - Но
Не нас одних винить во всём на свете!
Бывало, ваших резали соседи,
Позарившись на дом и на добро!

А в общем - шесть десятков лет прошло!
И мы с тобой друг-друга понимаем!
Пьём пиво за одним столом, болтаем.
Брось вспоминать! Что на тебя нашло?

Всё кончено и прошлому - отбой!
Никто тебя не думает обидеть!
За что же ты нас можешь ненавидеть?
Мы все, дружок, чисты перед тобой!

Он точно прав. Но я схожу с ума!
Ведь в памяти моей - притихший город!
И те, кто плачут в тёмных коридорах,
И так боятся покидать дома...