Сказка для взрослых

Был поздний вечер, когда в квартире раздался телефонный звонок. Он с явным неудовольствием оторвался от телевизора и встретил недоуменный и встревоженный взгляд жены.
– Кто это так поздно? – спросила она.
– Ну я откуда знаю… – ответил он раздраженно. – Может быть, ошиблись номером… Ну их всех нафиг! – он снова лег на диван, с которого начало было подниматься.
Но телефон продолжал звонить. Жена начала сердиться:
– Ну что ты лежишь? Возьми трубку! Может, что-нибудь серьезное?
Беря трубку, он уже не скрывал своей злости:
– Блин… Сейчас я ему устрою! Да? Алло? Кто это?
Но через мгновение на его лице не осталось и тени злости.
– О, привет сестричка! Ты уж прости, что так долго не брали трубку – откровенно говоря, ленились, – улыбаясь, он повернулся к жене – сестра звонит. – Ну как у вас дела? Ты чего так поздно-то? Не случилось чего?
Через мгновение улыбка сползла с его лица. Внимательно и сосредоточенно выслушав, он сказал:
– Хорошо, я все понял. Ты не реви там понапрасну. Завтра я приеду, разберемся. Постарайся успокоиться, все будет хорошо. Буду завтра. Все, отбой.
Жена еле дождалась, пока он положит трубку.
– Что случилось?
– Зять заболел… Сестра вся в слезах звонит… Говорит, неделю не ест, не пьет, не спит, худеет… И врачи не могут понять, что с ним…
Жена округлила глаза:
– Как это не могут понять? А он сам что говорит?
Он растерянно развел руками:
– Да в том то и дело, что ничего не говорит! Вернее, не жалуется ни на что. Ничего, говорит, не болит у меня. Только еда не лезет, есть не может. И уснуть тоже.
– Может, его беспокоит что-то?
– Да говорю же тебе, не болит ничего, говорит!
– Я тебе про душу говорю! Может у него на душе что-то покоя не дает?
– Скажешь тоже… Как будто зятя не знаешь моего… Да ему по барабану все…
Жена даже не попыталась скрыть свои чувства:
– Да уж… Ты прав… Такой гулена и оболтус вряд ли будет из-за чего-то переживать… На всем готовом-то…
Он сердито посмотрел на нее:
– Вот ты еще тут поговори… Итак на душе покоя не осталось, а тут еще… А может он действительно болен? – он решительно хлопнул ладонью по колену. – В общем, сьезжу я к ним завтра, посмотрю что и как, проведаю. Вставать рано придется, я спать.
Жена встрепенулась:
– Тогда и я ложусь!
– Да, пойдем.

*        *         *

Приехав к сестре в деревню, он застал ее всю в слезах.
– Ну, чего ты ревешь раньше времени? Рассказывай, что с ним?
– Да неделю назад, утром встал на работу, я ему как обычно супу налила – знаешь же, как он любит кушать. Вот суп и сварила, вечером хотела пельмени сделать, мясо хотела прокрутить…
– Да что ты мне про свое мясо талдычишь! – перебил он ее. – Вся в маму, вот обязательно надо всю деревню обсказать! Дело говори!
Она обиженно посмотрела на него, но спорить не стала.
– Так по делу и говорю же… Налила супу, он сел за стол, сьел ложку, закашлялся. Я думала, может подавился. Нет, говорит, просто не идет и все. Неужто, говорю, суп невкусный? Изумительный, говорит, только не идет… Глотать не могу… Кое-как чаю выпил стакан и ушел на работу. В обед пришел  – опять есть не может. Когда вечером снова не смог, вызвали медсестру. Ну что эта девчонка знает? Говорит, в район вам надо, к врачу. Он всю ночь уснуть не мог, все ворочался. Утром к врачу поехал. Приехал, и говорит – ничего такого. И опять есть не может… – женщина зарыдала. – Неделю уже вот так, говорить уже не может, похудел, пожелтел… И врачи понять не могут, что с ним, говорят, все в порядке… Не знаю я, что делать, сама уже вся извелась…
Он приобнял ее.
– Ладно, ты это… Успокойся… Давай его в город к нам повезем. У меня знакомый врач есть, хороший. Не реви, может еще все обойдется. Знаешь ведь, какая медицина сильная сейчас. – Внезапно, будто вспомнив что-то, он посмотрел женщине в глаза. – Слушай, а у вас все хорошо? Может, он нервничает? Или может на работе проблемы? Или он на тебя обиделся и поэтому «голодовку» обьявил?
Сестра отшатнулась от него:
– Дурак, скажешь тоже! Все у нас хорошо! И на работе тоже!
– Ну ладно, ладно, прости… Я ведь тоже не знаю, что думать. Давай-ка не будем терять времени – собирай его и поехали к нам. Я пока позвоню докторше, договорюсь о встрече, а ты иди, соберись быстренько.

*        *         *

Через три дня ему позвонила докторша, к которой он привез сестру с мужем.
– Если не занят, заедь ко мне сегодня. Мне нужно с тобой поговорить.
Через полчаса он уже входил в ее кабинет.
– Что-то серьезное?
Пожилая женщина-врач посмотрела на него немного смущенно.
– Знаешь… Я уже 35 лет работаю врачом. Поверь, насмотрелась-навидалась всякого. Но с таким случаем я встречаюсь впервые. Три дня его обследовала, созвала два консилиума, обзвонила всех знакомых врачей, специалистов… Мы провели все известные нам анализы…
– И что? Что с ним?
Женщина покачала головой.
– Прости, но ни я, ни все другие врачи не можем понять, что с ним. Все анализы, все исследования говорят только о том, что он абсолютно здоров.
От удивления он широко раскрыл глаза:
– Как это – абсолютно здоров?! От человека за десять дней остались кожа да кости, он уже говорить не может – и вдруг – здоров?!
– Вот и я про это говорю ведь… Что понять не могу, в чем дело. Никто не может понять, что с ним. А раз не знаю причину, я не могу его лечить. Да и лечить его невозможно, ему даже обычная витаминная система не идет… Еще день и его придется переводить в разряд умирающих больных… Вот такие дела…
– Как это – умирающий больной? – он расстроенно и растерянно посмотрел на нее. – Он умрет? Неужели ему никак не помочь? Но ведь этого не может быть!
– Вот про такие случаи и говорят: «Медицина тут бессильна». Я не знаю, что с ним, но мой опыт говорит, что протянет он еще дня четыре максимум. Извини… Но я ничем не могу помочь. Я бы с радостью помогла ему, но я на самом деле не могу понять, что с ним происходит.
Он встал и подошел к окну. Не то спросил, не то сказал, не поворачиваясь к ней, глухим голосом:
– Значит, надежды нет… Бедная сестренка… Как же я ей об этом скажу… Она не перенесет… Он повернулся к ней:
– Слушайте, ну неужели ничем нельзя помочь? Неужели нельзя узнать, что с ним? Может, СПИД? – сказал он от отчаяния. – Или еще какой-нибудь грипп там… Птичий… Или пневмония атипичная…
Докторша досадливо отмахнулась:
– Какой там СПИД… От него за десять дней не умирают. Говорю же тебе – анализы не выявили никакой инфекции в организме! По этим анализам он должен прожить лет двести! А помочь… Я не могу…
Он обратил внимание на то, каким странным голосом она произнесла последние слова. Не спрашивая, он вопросительно и с надеждой посмотрел на нее. Женщина явно хотела что-то сказать, но было видно, что она колеблется.
– Вы хотите мне что-то сказать? – помог он ей. – Скажите, пожалуйста!
Немного помедлив, докторша решительно повернулась к нему.
– Я знаю, какой ты скептик. Да и мне самой как-то необычно об этом говорить. Все-таки 35 лет в медицине – а тут хочу предложить такое…
– Что хотите предложить? Вы скажите!
– В общем, в соседней деревне живет одна бабка древняя. Кто-то про нее говорит, что она ведьма, другие говорят – знахарка. Но я слышала, что она очень многим помогла. Я уже не знаю, что думать, что делать, чем помочь твоему родственнику. Поэтому предлагаю – может к ней сьездишь, покажешь его ей? Если согласен – скажу название деревни, а там сам найдешь.
Он раздумывал недолго:
– Вы точно знаете, что он умрет через несколько дней? И что ему ничем не помочь?
– Да что я тебе, врать что-ли буду. Умрет до конца недели. И помочь ему ничем нельзя. Не только потому, что не знаю чем и как. Ему лекарства просто не помогают, понимаешь? Витамины и те не идут просто. Организм сразу выводит с потом и мочой.
– Говорите адрес этой бабки. Через час поедем.

*        *         *

Деревня оказалась довольно большой и на удивление безлюдной. Поэтому он вынужден был дважды проехать ее из конца в конец, пока наконец не встретил на улице пожилую женщины. Услышав ее вопрос, где живет бабка-знахарка, женщина испуганно посмотрела на него, трижды перекрестилась, скороговоркой проговорила: «Последний дом на соседней улице, там тополь растет во дворе, не спутаешь», – и заторопилась прочь.
Найдя дом, он вошел во двор и увидел старуху, стоявшую среди стайки цыплят и услышал ее рассерженный голос.
– Ну, ештье зернышки, ироды… Что вам еще дать-то? Корову вам скормить надо, пока из вас людей сделаешь…
– Здравствуйте!
Старушка без всякого страха и удивления смотрела на него.
– И ты здоровь будь, добрый человек. С чем пожаловал?
– Бабушка, зятек у меня умирает. Врачи ничем помочь не могут. Поэтому мы к вам решили приехать…
Несмотря на возраст и лицо, изрезанное глубокими морщинами, глаза у старушки были молодые, черные как уголь и горящие как у восемнадцатилетней девушки.
– Пожалуйста, бабушка… Вы только посмотрите… Может, скажете, что с ним. Жалко ведь человека… И его, и жену его, сестру мою, извелась она совсем.
–Не знаю, милок, не знаю… Поглядеть-то погляжу, раз просишь… А помочь… Ну ладно, заходите в дом.
Едва взглянув на больного, старуха сердито отвернулась.
– Милок, выйдем, – бросила она на ходу, даже не оглянувшись. – а ты, доченька, пока дома побудь.
– Бабушка, что с ним? – спросил он, едва выйдя во двор. – Скажите, что с ним? Можете помочь? Мы заплатим сколько скажете…
– Не нужны мне ни твои, ни тем более его деньги! – оборвала его старуха. – И помочь я ему не могу. А вот ты – ты да, можешь. Если согласишься конечно.
Он удивленно поднял брови:
– Я? Конечно согласен, но чем я могу ему помочь?
– Ты не торопись-то соглашаться, милок… Сначала выслушай, что я скажу.
– Слушаю, бабушка.
Старуха немного помолчала. Потом взглянула на него пристально и как ему показалось, с жалостью.
– Догулялся твой зятек, милок, вот что я тебе скажу. Доизменялся он своей женушке, твоей сестрице родной…
– Что?! Он что, заразу подхватил у какой-нибудь?.. Врачи же не нашли ничего…
– Ты руками-то не маши. Говорю тебе, дослушай.
– Да… Простите, бабушка.
– Вот я и говорю – догулялся он. Это ведь только люди думают, что гулять можно от жены и никто ничего не узнает. Знают, милок, прекрасно знают… Там, – она показала на небо. – Там, на Небесах, все знают и подсчитывают, взвешивают. И как только весы-то эти начинают перевешивать, то все… Значит, все, отгулял человек свое. И богиня измены накладывает на этого человека заклятье, а какое – она сама решает. Вот и у твоего зятька прямо на лице ее печать наложена, потому он и сохнет весь. Видать, грешил ох как сильно, раз такое сильное заклятье наложено…
– Бабушка, вы в своем уме? Какое заклятье, какая богиня измены?! Какая печать?!
– Не веришь мне, да? Думаешь, старуха из ума выжила?
– Но согласитесь, трудно в это поверить!
– А ты не верь, милок. Вот как через три дня его похоронишь, как на пятый день крест у него на могиле в левую сторону повалится – тогда и поверишь. А сейчас – ступай тогда.
Он опомнился и постарался взять себя в руки.
– Простите меня… Ради Бога… Просто мне трудно поверить во все это… – внезапно он вспомнил. – Слушайте, раз такие дела, что же вы говорите, что я помочь могу?! Чем?
– Вот, наконец о деле заговорил. А то не верю… Заклятье это можно снять. Но для этого нужен родной человек и обязательно того же пола, что и тот, на кого заклятье наложено. Должен этот человек к богине измены прийти и попросить ее снять заклятие. Но она очень недобрая ведь, может и не согласиться. Тогда уж все. Милок, очень это трудное дело, сможешь ли ты, захочешь ли… А еще ведь тебе-то придется перед ней поклясться, что больше он грешить не будет. И тебе же отвечать придется, ежели что не так. Жизнью, милок. Вот потому ты подумай сначала…
В памяти у него почему-то всплыла свадьба сестры, ее глаза, светившиеся от счастья. Он за какое-то мгновение вспомнил всю свою и ее жизнь. И понял, что несмотря ни на что, зять был для сестры прекрасным мужем и она была с ним счастлива. Потом вспомнил ее заплаканные глаза. Решился он буквально за минуту – ради сестры он был готов на все.
– Бабушка, я согласен.
Она отпустила кошку, которую держала на груди как ребенка.
– А о своей жене и дочери подумал?
Он был настолько возбужден, что даже не удивился тому, что старуха знает про его семью.
– Подумал. Но как я буду жить, зная, что мог и не захотел помочь родной сестре? Я не смогу просто.
– Ну хорошо, милок. Тогда, слушай внимательно. Тебе надо будет встретиться с богиней измены. Не думай ничего такого, за тридевять земель, болота топкие и леса темные идти не придется. Рядом она. Ночуйте у меня. Как все уснут, выйдешь из дому и пойдешь вон к тому дереву, видишь, в поле растет? Там тебя найдут и дальше проводят. Только не бойся ничего, будь смел и помни – ни с кем не разговаривай по пути. А теперь пойдем, дам тебе кое-что. – старуха пошла к амбару и скоро вышла оттуда, держа в руке обыкновенную спичку. – Вот тебе спичка. Она поможет тебе, но только один раз. Поэтому береги ее пуще глаза. Когда ты поймешь, что дальше уже нельзя, что ты ничего не можешь сделать – сломаешь ее. Что будет дальше – я не знаю. Но спичка поможет тебе.
– Бабушка, а что мне этой богине говорить-то? Как ее упросить снять заклятие? И откуда я пойму, когда нужно ломать спичку эту?
– Что сказать богине и как ее упросить – это ты уж сам на месте решишь. Слова найдутся. А спичку ломай только в самый трудный момент. Когда почувствуешь, что сам не справишься. Теперь ты все знаешь, пойдем в дом. Сестре пока ничего не говори, просто скажи, что обьясняла, откуда и каких надо трав собрать. Если будет с тобой вызываться, скажи, раз мужчина болеет, то и травы мужчина должен собрать. Все.
– Хорошо…
Он уже входил в сени, когда старушка остановила его:
– И еще – не забудь, сынок – не торопись отдавать обратно то, что дали тебе в руки…
Чувствуя, как от всего услышанного пухнет голова, он лег и закрылся с головой. Уснуть он не боялся – уснешь тут…

*        *         *

Дойдя до дерева, он даже не понял, что произошло. Помнил только, что едва прикоснувшись к дереву, он оказался в небольшой комнате без окон. Ноги по щиколотку утопали в мягком, каком-то невиданном ковре. Стены комнаты были обиты материей, как ему показалось, шелком. По бокам, вдоль стен, в нишах, распространяя сказочный, легкий, тонкий аромат, горели светильники.
– Так, так, так, – услышал он глубокий, грудной, чуть насмешливый женский голос. Разглядывая в изумлении комнату, он даже не заметил ее – высокую, всю в темном, черноволосую и темноглазую женщину, полулежавшую на уютном диване. – Уж чего только я не повидала на своем веку, но безгрешный мужчина приходит ко мне впервые…
– Здравствуйте, – он решил, что немного вежливости не повредят. К тому же, он все равно не знал, что говорить.
– Ну, желать богине здравствия это немного бессмысленно, – улыбнулась женщина. – Мы уже по определению вечны и не подвержены болезням. Но все равно приятно, ведь я хоть и богиня, но все-таки женщина. Ты мне лучше скажи, что тебя привело ко мне? Сказать по правде, я немного удивлена, ибо ты на самом деле первый безгрешный, я имею в виду измены, мужчина, которого я вижу тут. Обычно сюда приводят только похотливых самцов, которые уже совсем не знают удержу.
Слушая ее, он сумел побороть волнение и страх.
– Сказать по правде, я не рвался сюда. А пришел только ради своей сестры…
Женщина удивленно подняла брови:
– Сестры? Запомни, смертный, изменяют только мужчины, потому что женщина по природе своей предназначена отдаваться.
– У меня на этот счет есть свое мнение, но я не буду с вами спорить… Но извините меня, я неправильно выразился – я пришел к вам из-за мужа своей сестры. Не скрою, он изменял ей… А теперь видимо, вы наслали на него порчу или заклятье, потому что он умирает. Сестра очень страдает, потому что любит его. И я решил ей помочь.
Женщина встала и подошла к нему вплотную. Ее темные глаза стали совсем черными от ярости и удивления.
– А ты самонадеян, смертный… Или глуп… Прийти сюда, вместо того, чтобы после первой же измены не проучить его как мужчина… Куда же ты смотрел? Думаешь, твоя сестра начала страдать только сейчас, когда наконец этот раб похоти получил по заслугам? Думаешь, она не страдала, когда он приходил утром, весь пропахший духами, которые так обожают ваши земные женщины? Думаешь, она не страдала, когда видела, чувствовала сердцем, что он ее обманывает? Что скажешь?
Он понимал, что женщина права. И не находил слов, чтобы ответить. Внезапно он рассердился.
– Мы будем спорить или вы снимете заклятье? Не могу же я вернуться ни с чем!
Женщина подошла к светильнику и провела рукой над огнем.
– Не я наложила на него проклятье. Запомни, смертный, я никогда не налагаю заклятий и не посылаю порчу. Я тебе не какая-то бабка-знахарка. Я тебе обьясню. Пойдем, – она махнула рукой. Подойдя к стене, она отдернула ткань, оказавшуюся портьерой. За ней оказалась еще одна комната. Она была пуста, только в центре стояли большие весы.
– Вот весы, на которых подсчитываются измены. Мужчина может изменять до тех пор, пока весы не сравняются. Как только весы сравняются, я кладу на одну чашу камешек. Это последний шанс. Если мужчина не перестанет искать развлечений и его измены перевесят и этот камешек, его приводят сюда и он проходит испытание. Если он его не выдерживает – он получает наказание. И никаких заклятий, – она улыбнулась холодной улыбкой.
Он был в растерянности.
– Тогда кто же наложил заклятие? Что с ним? Почему он вдруг перестал есть, пить и теперь умирает? Он же умирает от голода! И как ему помочь?
Женщина задумчиво смотрела на весы.
– Я не знаю, смертный мужчина. Не думай, что раз я богиня, то знаю все… Кто знает, какие линии судьбы для людей рисует маленький ребенок – Бог Судьбы, слушая сказки своего деда – Верховного Бога, Того, Кто Владеет Всем… Но раз ты пришел именно ко мне, то это нужно Ему, значит, Он так захотел.
– И что теперь?
Женщина улыбнулась:
– Я знаю, что будет теперь. Испытание обязаны пройти только те, у кого перевешивают весы. Мы проверим твои весы… Да, я знаю, ты ни разу не изменял, поэтому это кажется абсурдом. Но если Он захотел, чтобы ты пришел ко мне – значит, Он хотел, чтобы ты прошел испытание. И я уверена – Он через весы покажет свою волю. – С этими словами она махнула рукой. Одна чаша только что пустых весов внезапно наполнилась камнями и с грохотом опустилась вниз.
– А это – для чистоты эксперимента, – сказала богиня и опустила на груду камней на чаше мелкий камешек. – Сейчас увидим.
Он – полными растерянности и изумления глазами, она – с тихим торжеством смотрели, как абсолютно пустая чаша вдруг плавно пошла вниз и остановилась только тогда, когда опустилась до самого пола.
– Ну что же, – промолвила богиня. – Я не знаю, что Он задумал, не знаю, для кого и зачем это испытание, но ты должен будешь его пройти. Одно я знаю точно – твой похотливый родственник тут не при чем. И более того – я уверена, что со временем он предстанет передо мной. Но тебе это не поможет, – рассмеялась она внезапно.
Он чувствовал, что от всего увиденного у него мутится в голове.
– Я ничего не понимаю… Кто-нибудь сможет мне обьяснить, что здесь происходит?! Или я сошел с ума и это простые галлюцинации шизофреника?!
Женщина властно махнула рукой.
– Не пытайся понять, смертный. И не пытайся спрятаться за сумасшествие. Все равно испытания ты не избежишь!
– Какого испытания? Ты уже сколько раз говорила о нем, обьясни толком и покончим с этим!
– Пойдем. Ты все узнаешь.
Они оказались еще в одной комнате. Но эта была абсолютно черной и огромной. Как и комната, в которой были весы, она была почти пустой, но тут пустота не чувствовалась, потому что почти всю комнату занимали огромные песочные часы. Они были огромны – по крайней мере, высотой с двухэтажный дом и невероятно широкими. Комнату наполнял мерный стук – это из верхней половины часов в нижнюю со стуком падали стеклянные шарики, которые заменяли песок. Рядом с часами стояла девушка, наверх вела лестница.
– Вот мера твоего времени, смертный. Эти часы отмеряют сутки. Шарики, – богиня сделала рукой жест, девушка поднялась по лестнице, достала один шарик и подала его ей. – падают с интервалом в одну секунду. Их ровно 86400 штук. Не успеешь пройти испытание за сутки  – будешь наказан. – она подала ему шарик.
Он взял в руки прозрачный, идеально отполированный стеклянный шарик. Внутри шарика было видно что-то красное, напоминавшее не то боб, не то косточку от персика.
– Что это внутри? – спросил он.
Богиня рассмеялась.
– А это – наказание, смертный. Не пройдешь испытание, я собственными руками вырежу у тебя, живого, оба яичка и оправлю их в стекло… Умирать будешь долго, мучительно, ты уж мне поверь… Таково наказание для изменников – умирать в муках, лишившись самого главного, из-за чего они и были рабами похоти. А когда ты умрешь, твои яички начнут отсчитывать время для другого изменника, – женщина радостно рассмеялась. – Ну как тебе мое наказание?
Несмотря на то, что лоб покрылся испариной, он нашел в себе силы улыбнуться.
– Да уж, придумала ты здорово… Но хватит меня пугать. Расскажи об испытании.
– Испытание очень простое. С первым шариком ты войдешь в комнату моей дочери и как сможешь, так и доставишь ей удовольствие. Главное, чтобы до того момента, как упадет последний шарик, она получила удовольствие. Все.
От удивления он открыл было рот, но так и не придумав что сказать, так и остался с открытым ртом. Богиня посмотрела на него без всякого удивления.
– Только не радуйся раньше времени. Все вы радуетесь, когда слышите, что за испытание. Глупцы… Но ты-то кажется умный… Посмотри на часы – видишь, сколько их, таких самонадеянных тут побывало… Так что не все так просто… Не будем терять времени, – она решительно взмахнула рукой. Девушка нажала на какой-то рычаг, часы перевернулись. – Иди в ту дверь. Все.
С мрачной решимостью он открыл дверь. Войдя, он немного постоял, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте – в комнате был полумрак. Наконец он различил широкую кровать, но она показалась ему пустой. Подходя к ней, он услышал, как за ним захлопнулась дверь и задвинулись засовы. Пути назад не было. Он подошел к кровати, пригляделся и почувствовал, как на голове зашевелились волосы – на роскошной постели, свернувшись клубком лежала черно-золотая змея с человеческой головой.

*        *         *

Сколько потом не старался, он так и не смог вспомнить, сколько он стоял вот так и о чем думал в это время. Единственное, что он помнил – это ужас и омерзение, когда увидел змею. А еще – холодный, липкий пот, который тек с него буквально ручьями – когда он думал, что за испытание он должен пройти. На его счастье, змея лежала неподвижно, если бы она шевельнула хоть хвостом – он бы бросился вон из комнаты или расшибся насмерть об стену, чем подвергнуться наказанию, которое его ждало.
Но к его удивлению, змея не шевелилась. И он начал успокаиваться. Почувствовав боль, он разжал крепко стиснутые пальцы. Увидев на ладони шарик со страшным содержимым, он задрожал. Стараясь взять себя в руки, он положил шарик в карман и почувствовал там тоненькую палочку. «Спичка, – подумал он. – Спичка, которую дала старуха… И которую она сказала сломать, когда будет совсем плохо. Только когда будет плохо-то… Хотя, хуже чем сейчас уже вряд ли будет…» Думая так, он достал спичку и сломал ее.
В первое мгновение он не понял что случилось и только зажмурился от яркого света, который вдруг залил комнату. Когда наконец глаза, привыкшие к полумраку, обрели способность видеть, он огляделся. Комната была очень красивой, на полу были такие же роскошные ковры, стены были обиты переливающимся и струящимся шелком, от кресел, шкафов с тончайшей резьбой и инкрустацией из драгоценных камней нельзя было отвести взгляд. Наконец он посмотрел на кровать и чуть не вскрикнул от удивления – на шелковых простынях с вышитыми цветами лежала самая обычная, земная, живая девушка. Увидев его взгляд, она залилась румянцем, и хотя была одета в атласный халат, попыталась укрыться одеялом.
– Кто ты? – спросил он ее, любуясь ее красотой. Глаза скользили по ее русым волосам, миловидному лицу. Он с нежностью смотрел в ее серо-голубые глаза, отметил ее тонкие брови, ямочки на щеках. Она только улыбнулась и ничего не ответила. Очарованный ее красотой, позабыв обо всем на свете, он сел рядом с ней на кровать и провел пальцами по ее руке. Она вздрогнула, попыталась было отдернуть руку, но он удержал. Бережно взяв ее руку в свои, он начал целовать ее – целовать каждый пальчик. Его пальцы нечаянно нащупали жилку на запястье и он почувствовал, как колотится ее сердце. Внезапно он понял, что девушка чувствует и переживает все это впервые в жизни. «Еттить твою тридцать… – подумал он. – Да она девственница… Ну ясное дело… Ее целуют впервые в жизни… К тому же она не умеет ни разговаривать, не понимает мою речь…» Его наполнила нежность. Он ласково и осторожно обнял ее за шею и притянул к себе. Изо всех сил прижимая к себе одеяло и вся напрягшись, она подалась неохотно. Он поцеловал ее в нос.
– Ну что ты, ну что ты, Солнышко… Глупенькая… Не бойся, – сказал он ласково и тихо. – Не бойся, маленькая… Я не сделаю тебе плохо и больно, ты только не бойся…
Говоря это он целовал ее лицо – брови, нос, ресницы, лоб, нежно и страстно целовал так понравившиеся ей ямочки на щечках.
Он ласкал ее так, как никогда и никого раньше не ласкал. Едва касаясь губами, он целовал ее уши, ласкал их языком, целовал шею. Взяв в ладони голову девушки, он медленно приблизился губами к ее губам и поцеловал ее. Ее губы сначала напряглись, но он был так нежен и осторожен, что скоро они чуть ослабли, стали мягче. Он начал ласкать девичьи губы языком и она уступила ее усердию и настойчивости – он проник в ее рот и начал ласкать девушку изнутри. Целуя ее, он провел пальцами по ее лицу, опустился по шее и осторожно опустил халат с одного плеча. Он немного отодвинулся, улыбнулся ласково и погладил девушку по плечу, наклонился и поцеловал ее. Потом встал и протянул ей руку.
– Иди ко мне, не бойся…
Смущенно улыбаясь, девушка встала, попыталась поправить сползающий халат, но он взял ее за руку.
– Нет, прошу тебя. – с этими словами он развязал пояс. Шелковый халат под своей тяжестью сполз на пол. Он отступил на шаг и начал любоваться девушкой.
– Какая ты красивая, Солнышко… – он не мог скрыть восхищения. Обойдя ее кругом, он осмотрел ее всю. Потом обнял и прижал к себе.
– Какая ты красивая… Настоящая принцесса…
Не в силах сдерживаться, он начал целовать ее. Ее лоб приходился на уровне ее губ, он долго, с наслаждением целовал ее лицо, глаза, губы. Потом медленно опускаясь, покрыл поцелуями ее шею, плечи, гладил волосы, руки и спину. Грудь у девушки была такая, о какой он мечтал всю жизнь – маленькая, крепкая. Он жадно целовал ее, ласкал губами и языком соски, брал их в рот, старался взять в рот всю грудь и ласкал ее сосок во рту языком. А рукой в это время ласкал другую грудь – гладил ее ладонью, осторожно сжимал, водил кругами вокруг соска, чувствуя, как он твердеет, чувствуя его шершавую мягкость и такую милую и возбуждающую шершавость кожи вокруг него. Потом он осторожно прижал руками ее груди друг к другу и начал ласкать и дразнить соски – по очереди. Подняв глаза, он увидел, что девушка запрокинула голову. Он тут же поднялся и начал целовать ее шею – от подбородка до груди, захватывая губами ее горло. Затем повернул ее спиной к себе и лаская руками грудь, начал целовать девушке затылок, волосы, шею и плечи – нежно, ласково и страстно. Целуя он снова постепенно опускался вниз – целовал ее спину. Осторожно провел языком вдоль позвоночника от шеи до талии – девушка вздрогнула и затихла, изогнулась.
Он снова повернул ее лицом к себе, обнял и прижал к себе. Она доверчиво прижалась к нему, ткнулась носом ему в грудь.
– Ты волшебная…
Он встал на колени и поцеловал ее лоно. Чисто выбритое, маленькое, оно было прелестным. Осторожно уложив ее на кровать, он раздвинул ей ноги, улыбнулся ласково и губами нежно прикоснулся к лону. Ощутив ее вкус и аромат, он словно пьяный, начал ласкать ее Там пальцами и губами, целовал ее – каждый миллиметр, нашел клитор и начал ласкать его языком, брать в рот, осторожно покусывать. Затем сколько мог проник в девушку языком и начал ласкать ее изнутри. Его руки тоже не останавливались ни на мгновение – он гладил ей ноги, живот, грудь, руки. Он целовал ее губки, водил языком вдоль входа в лоно, ласкал клитор, помогал себе руками – лаская губами и языком волшебную точечку, ласкал пальцами вход в лоно, ее губы… Она стала влажной и он пил ее волшебный сок, понимая, что уже никогда не сможет забыть ее вкус – настолько он был опьяняющим. Затем он начал целовать ее плоский, упругий живот, щекотал языком пупок, поднялся к груди и долго и нежно целовал ее – всю. Очень нежно перецеловал все ее родинки – одну покрупнее между грудей, и еще две, которые были рядом как две вишенки – под правой грудью. Страстно целовал ее ноги – от живота до пальцев, с трепетом целовал ее бедра, коленки. Перецеловал каждый пальчик на ноге… Перевернув на живот, он снова провел языком вдоль позвоночника, целовал ей плечи и спину, опустился на попку и начал водить языком по ягодицам – девушке было щекотно и она легонечко дергалась. Она была настолько чиста и невинна, что он не задумываясь ни секунды провел языком по ложбинке между ягодицами, раздвинул их и начал языком ласкать ее попку – чувствуя языком плотно сжатый кружочек. Чтобы было удобнее и себе и ей, он поставил ее на четвереньки, продолжая ласкать языком ее попку, пальцами начал ласкать ее Там – жаркую, влажную…Осторожно водил ладонью и пальцами Там – от попки к животу, потом раздвинул ее губки и начал ласкать между ними – она была уже скользкой от влажности, нашел волшебную точечку и лаская языком попку, пальцами начал ласкать клитор. Внезапно она вздрогнула и начала заваливаться набок – он еле удержал ее – она забилась в истоме. Он обнял ее, прижался к ней и замер, чувствуя, как изгибается ее тело, как оно дергается, слушая, как в груди неистово бьется ее сердце. Он не отпускал ее, пока она не успокоилась, лежал, обняв и слушая, как постепенно успокаивается ее дыхание, смотрел на жилку на шее – как она билась, сначала сильно-сильно и быстро, а потом – все тише и тише. Наконец она затихла. Опершись на локоть он поднялся и посмотрел на нее сверху.
– Милая моя… Солнышко…
Он гладил ее – ее тело, грудь, руки, ноги, постепенно успокаивал ее. Наклонился и нежно поцеловал ее в губы – мягкие, сладкие, усталые. Потом лег рядом и лежал, обняв ее, чувствуя ее расслабленное тело, ее упругую грудь, гладил по спине как кошечку, а она лежала, закрыв глаза и улыбалась…
Вдруг он заметил, что в комнате начало становиться темнее – свет меркнул. Внезапно он все вспомнил – про сестру, зятя, болезнь, испытание, змею. Посмотрев на девушку, он вздрогнул – ее тело начало покрываться черно-золотыми пятнами, ног уже не было. Не помня себя, он соскочил с кровати и бросился к двери. «Лишь бы открылась, лишь бы не была заперта!» – молил он про себя. На его счастье, она открылась.Уже выходя он не выдержал и обернулся – вместо прелестной девушки на кровати лежала змея. Чувствуя, что теряя сознание, он закрыл за собой дверь и оставил эту страшную и в то же время прекрасную комнату за спиной.
– А ты оказался хитрее, чем я думала, – богиня не скрывала своей досады, глядя, как он без сил опустился прямо на ковер. – Только не обольщайся – ты все равно проиграл.
Он удивленно и устало поднял глаза.
– Как это проиграл? Ей было хорошо!
– Да, было, не спорю. Но ты не уложился в срок – посмотри на часы.
Он перевел взгляд – верхняя половина часов была пуста.
– Я же сказала, что ты должен сделать ей хорошо до того, как упадет последний шарик. Он упал полчаса назад. – Женщина с улыбкой достала из-под складок платья небольшой нож. Он машинально накрыл пах ладонью и вдруг почувствовал в кармане что-то твердое. Он вспомнил что это такое и улыбнулся.
– Нет, уважаемая. Я прошел испытание и уложился вовремя.
Женщина вскочила:
– Что ты несешь, смертный! Как ты смеешь?
Он тоже поднялся.
– Мое время еще не вышло. Последний шарик еще не упал. – про себя он благодарил старуху, которая посоветовала ему не отдавать то, что дали ему в руки. – Если не веришь, прикажи – пусть сосчитают шарики. Ты говорила, что их 86400.
– Смертный, ты жалок в своей попытке сохранить свои яйца. Их сосчитают, но тебе это не поможет, – она взмахнула рукой.
Через некоторое время одна из девушек подошла к женщине.
– 86399, госпожа.
– Как?! Не может быть! – ее глаза в гневе метали молнии. – Сосчитайте заново! Вы ошиблись!
Он с улыбкой достал из кармана шарик.
– Они не ошиблись, богиня. Вот он, последний шарик. – с этими словами он поднялся по лестнице и бросил стеклянный шарик в часы. Тот скатился по стенке и упал вниз. – Вот теперь мое время вышло. Я выполнил все условия – доставил твоей дочери удовольствие до того, как упал последний шарик.
Внезапно он почувствовал, что смертельно устал. Он спустился и подошел к ней.
– Отпусти меня домой… Пожалуйста…
Он так и не понял – показалось ему, или на самом деле она посмотрела на него с уважением и одновременно с жалостью.
– Ты свободен, смертный… Теперь я поняла, чего хотел Тот, Кто Владеет Всем… Сбылось предсказание – однажды ко мне придет безгрешный мужчина и доставит моей дочери радость женщины. Я знаю, ты не взял ее – ты остался верен своей жене… Правильно… В предсказание это тоже сказано – не проникая в нее сделает ее женщиной… Невинность ее предназначена для другого – он скоро придет… Но ты снял заклятие с моей дочери – через девять дней заклятие змеиного облика спадет. Ну что ж… Ты вернул дочери счастье быть свободной от заклятия, а мне вернул радость матери. Спасибо тебе и живи счастливо.
– И тебе счастья, богиня… Только как же мой зять?
– Ты все о других думаешь… Люди, вы так смешны и интересны… Я не знаю, что с ним. Но уверена, что Верховный Бог уже все сделал как хотел. Иди с миром.

*        *         *

Он даже не понял, как очутился во дворе. Уже рассветало. Старушка кормила цыплят.
– Бабушка, спасибо тебе большое! Если бы не ты…
Она отмахнулась с улыбкой:
– Да ладно, милок… Все мы делаем то, что хотят Небеса… Не благодари меня, ты же все сделал сам. Иди в дом лучше, попей чайку.
Войдя, он в удивлении остановился. Его зять сидел, опираясь на подушки, а сестра, вся светясь от счастья, кормила его кашей с ложки. Увидев брата, она радостно защебетала:
– Ты где ходишь?! Пропустил самое интересное же! Представляешь, полчаса назад прошептал – очень хочу кашу. Представляешь! Он кушает! А где ты был? Пропал куда-то, никому ничего не сказал!
Он подошел к столу, зачерпнул из ведра ковшик и с удовольствием его выпил.
– Где я был? Тут, недалеко… Ходил прогуляться…