Телега

С Ветрами спорить Океанам неугодно и позорно.
На Землюшку оборотить ценней вниманье,
Что сокрывает жаркий Огнь,
Что Им тепла, люба и осеянна.

А гусеница, червь отвратный,
На коею с презрением бросаем взор,
И, словно куклу, во день Ратный
Выбрасываем все, как сор.

Когда ж настанет срок,
И стёкла на глазах споткнутся о наколку,
Во тьме Ты припадёшь к окну.
К окошку кошкой, комой, запятой.
И станешь странно и нежданно для себя
Собакой-Волком, Мышью-Зайцем-Белкой.

А перепутанные шишки с Мишкой
И линией высоковольтной. 
Как связанные с коком Кук,
Чей приговор ужеисполнен.

Смотри, дивись,
Что может сделать тогда Огнь,
Взлелеянный во чреве Родины-Планеты.
Её дитя, её хранитель, её стон.
Внимайте, Океан и Ветер:
Гусеница – презренный червь земли,
На кою с отвращением взирают все,
Её бегут,
И не желая ею любоватьсяи пестить,
Предают забвения презренью.
А пред лицом своим содержат все лишь узаконенные вещи
Красоты, глазу милые,
Игрушки-погремушки тешат
Нас – царственных дитятей.

И вовсе не розняться мУжи и их жёны в том,
Как в лоб, да по лбу, Как из порожнее – в пустое,
Как суд для сути и по сути Мир и Он.

Но когда осина вновь станет древом,
А не бедой неотвратимой
Предречённой лживым летоОПёсцем.

Что ложкой дёгтя во вселенской бочке мёду стал,
Самим пусканием во сад козла,
Уродом – всяку дому,
Домам всем – Боль и Край,
А Краю – Смерть и Страх.
А страху – уже тысячу чертей и леших,
Четвёрку дюжин чёртовых.
Просторам – на погосте место.
А материнству – Перемать.
Любви - границы, Вере– рамки,
Надеждам – Надо, Крах и бой.

И так Изо дня – в день

;