Штрафники

Тридцатые года в деревне…
Прабабка так и не вошла в колхоз.
Единоличницей до смерти оставалась,
Была кулачкой до седых волос.
Тяжёлый труд вытягивал все жилы,
Работали крестьяне на износ.
Селом руководили воротилы,
Воры и председатель - кровосос.
За горсть зерна – тюрьма и Соловки,
А во дворах по семь голодных ртов.
И чёрствый хлеб на треть из лебеды,
Квас подбелённый – и обед готов.
Стемнеет – дети стайкой на поля,
Чтобы собрать картофель и крахмал.
Набрать за пазуху початки кукурузы,
И мигом в дом, чтобы никто не увидал.
А председатель – изверг и тиран,-
Такого ещё надо поискать!
Привычку взял до девок домогаться
И к бабам не смущаясь приставать.
Не выдержали хамства мужики,
Прижали гада в сумерках ночных,
Тряхнули хорошенько за грудки,
И отомстили за любимых и родных.
В навозной куче двое утопили,
И знали, что тюрьма их ждёт.
Ни у кого прощенья не просили.
Был сорок первый… И война грядёт.
Попали сразу на передовую,
И убеждение сквозь пекло пронесли.
Сполна познали смертушку лихую,
И звались однозначно - штрафники.
Но, как ни странно, пуля не брала их.
И возвратились оба в сорок пятом:
Ведь побеждает в жизни справедливость,
А председателя с тех пор все кроют матом.