Не по размеру серая шинель

Посвящение солдату

Не по размеру серая шинель,
Винтовка за плечами у сыночка,
Считала сына маленьким досель,
А нынче - он солдат! Солдат! И точка!

Поцеловала мать свое дитя,
Сказала - Умирать, так по-геройски!
Наигранно смеялась и шутя,
Все ж потрепала за уши по-свойски.

Пошел сынок! В глазах поплыл туман,
И из-под ног земля ушла куда-то,
- Не может быть! Не верю! Все обман!
Неужто я и вправду, мать солдата?

За днями дни. Война в разгаре самом.
В нос едкий дым и запах пороха,
Летели стекла и трещали рамы,
И постороннего боялись шороха.

Боялась мать. О! Нет! Не за себя,
Не за свою она молилась душу,
Ведь где-то там, невинное дитя,
Пред боем голос смерти тихо слушал.

Тот голос, неестественный и дикий,
Аж по спине мурашки пробегают,
И образ ее, жуткий и безликий,
Фантазия - и та не представляет.

Молилась мать, колени не жалея,
Замлели ноги, а она в мольбах,
И кверху головы поднять не смея,
Все каялась и каялась в грехах.

- Прости, Господь! Не возлагай на плечи,
Мои грехи сыночку моему,
Тебе не смею более перечить,
Да будет все по слову Твоему!

А, что сынок? К такому не привыкший,
Он потерял сознание как раз,
Когда товарищ головою сникший,
- Громи их! - Прошептал в последний раз.

И шел солдат! Сквозь шквалы пуль,огня,
За русский дух, за выжженные хаты,
За друга,за тебя и за меня,
А за него молилась мать солдата.

Врага смутил подобный поворот -
Полуголодная Россия била фрица,
И правда - смелых пуля не берет,
И смерть бесстрашных до смерти боится.

По небу "мессеры", как мертвая петля,
Внушали страх всей дьявольскою мощью,
Но падали на русские поля,
На русские березовые рощи.

Смешалось все - огонь и вопли, как в аду,
Казалось, недра лаву извергали,
И воины, устав, взывали к Господу,
Которого, так долго отвергали.

Из окруженья было трудно выбираться,
В разведку парня посылал комбат,
И строго приказал - Не раскрываться!
Пожалуйста, вернись живой назад.

И он пошел до ближнего села,
Через лесную чащу пробирался,
Грибы в лукошке девочка несла,
За нею фриц, подобно зверю, крался.

Застыл солдатик, кулачишки сжал,
А фриц, как зверь, уже готов к прыжку,
И навалившись под себя подмял,
И ситчик платья разлетался по куску.

Кровь у солдата забурлила, закипела,
В висках забился учащенный пульс,
И он винтовку вскинул смело-смело,
И произнес себе - Не убоюсь!

Вернулся выстрел громогласным эхом,
Летели листья с плачущих берез,
Девчушка разразилась диким смехом,
В глазах безумных не блеснуло слез.

- Не раскрываться, вспомнил, приказали,
Уже в деревне выстрелы гремят,
И немцы завопили - Партизаны!
И он, метнувшись, побежал назад.

Бежал, как лань, бежал быстрее лани,
А душу жгло, как обсыпала перцем,
И он перед комбатом отчеканил,
Одно лишь слово, без эмоций - Немцы!

Из окруженья выходили стервенея,
Солдат, молитвы, наконец, услышал Бог,
А он все думал - Что же стало с нею?
Он в тот момент не выстрелить не мог.

Не мог забыть он фрица распроклятого,
И обреченность полудетских глаз,
И мерзость тела к девочке прижатого,
В которое б стрелял он тыщу раз.

Еще клочок земли освободили,
В деревню ворвались крича - Ура!
- Все живы ли?- У жителей спросили,
- Нет! Девочку повесили вчера.

Держали в бане, вон, за тем сараем,
Убила фрица, говорят, наша Дуняшка,
Что вытворяли с ней, примерно знаем,
И уже мертвую повесили, бедняжку.

Как лютый холод пробежал по телу,
И нервы сжались в ледяной комок,
И мысли всякие головушка вертела,
И он твердил - Иначе я не мог!

Дошел до бани, сам не сознавая,
Представил, как воочью увидал,
И выйдя он упал в тени сарая,
Как маленький ребенок зарыдал.

Одну команду знали на войне -
Вперед! И лишь вперед! Назад ни шага!
И расписался кровью на стене,
Парнишечка, дошедший до Рейхстага!

Погибшим нет числа, но победили,
Прошла Россия через сущий ад,
И по домам солдаты с фронта уходили,
Спешил и он домой, наш маленький солдат.

Седая мать стояла у калитки,
И пристально следила за дорогой,
Он подошел с недетскою улыбкой,
В наградах весь и с выправкою строгой.

Вгляделась. И глаза открыв широко,
Вцепилась всею материнской силой,
- Неужто ты, сынок, мой ясный сокол,
Не знала, что мой сын такой красивый.

Пред ней стоял мужик - косая сажень,
Со зрелым выраженьем карих глаз,
И без увечий, не обезображен,
Ну, хоть жени! Ну, прямо хоть сейчас.

И радовалась мать на сына глядя,
- Подумать только - бывшая шпана,
Ушел пострел - вернулся взрослый дядя,
Как быстро вырастила деточек война!

А он частенько в сад уединялся,
И всматривался в неба глубину,
О, как он это все забыть старался,
Все чувствовал какую-то вину.

- Забыть, забыть! - Но всеж не забывалось,
Все временами вторилось во сне,
Зажив на время, рана снова открывалась,
И голос слышался откуда-то извне.

- Ну Слава Богу, что живой пришел -
Смотрела мать и понимала - взрослый,
- Родимый, через что же ты прошел,
Что не по возрасту уже такой серьезный?

Живи сынок! Любуйся на цветы,
К зиме достроим новенькую хату,
Но по привычке вздрагиваешь ты,
Когда грозы небесной бьют раскаты.


15.12.2010