Два письма

То ли шмель деловито гудел, то ли воздух от летнего зноя позвенивал,
На заваленке, спрятавшись в тень под раскидистость рук многолетнего ясеня,
Старый дед терпеливо литовку точил, косовище зажав меж коленями.
Дни июньские выдались - как на заказ – сенокосные, жаркие, ясные.

Вот и бабка поодаль присела, подол старой юбки цветастой расправила,
Из конверта достала письмо, уголочек помятый руками разгладила:
«Здравствуй, мама, отец. Как живете? Здоро'вы? Как празднички майские справили?
У меня магазин. Супермаркет. Поставки вина дорогого наладили.

Только вот конкуренты житья не дают, да налогами душат высокими.
Уж не знаю, как быть! Задолжал много денег, кредитов набрал – все не выплатить.
Эх, зачем с алкоголем связался?! Сейчас торговал лучше б разными соками.
Да, отцовский наказ: долото и стамеску купить - я пока что не выполнил».

Бабка тихо вздохнула, взглянула на деда – тот молча бородку разглаживал.
Все богатство у них – лишь корова с пятном на боку и рогами  длинющими.
А невидимый шмель в тишине все гудел, да петух по лужайке расхаживал.
И старуха в коровник пошла. Все глядела глазами сухими, колючими,

По шершавому боку водила рукою натруженной, гладила, гладила.
А назавтра вернулся с покоса старик – плачет бабушка, слезы горючие.
- Продала я корову. Отправила деньги сынку. Не серчай! – все заладила.
Дед досадливо крякнул. – Ну, полно! Протянем с тобою. Не плачь и не мучайся!

Зацвела медоносная липа, в лесу земляника поспела пахучая.
Вновь письмо из Москвы: «Ну, спасибо. Я деньги от вас получил. Очень вовремя.
Все твердят, что деревня бедна, что народ оглушен нищетою дремучею.
Только видно покуда хранятся в шкатулках рубли и копеечки кровные».

Вот и осень с косыми дождями пришла. Враз запахло тоскою и старостью.
За дневными делами всплакнет тихо бабка, в окошко посмотрит украдкою.
Может едет сынок… Но пустынна дорога, и веет безмерной усталостью.
Красным яблоком катится солнце, чтоб сгинуть за мокрыми черными грядками.


Иллюстрация взята из интернета.