Painkiller-воскрешение

                1

Вот вам новое творенье, действо с чистого листа,
Был при жизни славный киллер, но сменились времена.
Вильям Шерман в документах, а по кличке Дикий Билл,
Исполнял заказы в сроки, мало кто его хвалил.

В тот злосчастный понедельник, у собора, на углу,
Динамит в машине ехал, для «полёта на луну».
А навстречу шел автобус, дети, жёны, старики,
Не входило в его планы, жизни были не нужны.

Всё свершилось в две секунды, он не думал и не ждал,
Шерман кинулся к машине, взрыв в квартале грохотал.
Пустота из мрака вышла, звоном вечности шипя,
И очнулся Шерман где-то, из руки торчит культя.

Голос тихий, мелодичный из пустот соборных даль,
Зазвенел в душе привычно, словно лютый был февраль.
Объяснил ему со смыслом, кем и где теперь он был,
Что за право быть прощённым, он PAINKILLERa сменил.

И на первом испытанье ждал его святой собор,
В круглом зале, как признанье, передёрнул он затвор.
Вот знакомые монахи размахались топором,
А за ними вурдалаки, ходят нынче голышом.

Это новые создания, без лица и без души,
Трёх метровые их братья в тронном зале у свечи.
У собора есть изнанка, тайным ходом под землёй,
Лава брызжет сквозь каменья, гноем теплится прибой.

Шерман шёл всё глубже, внутрь, коридорами петлял,
И упёрся в дно колодца, голос что-то замышлял.
Перед ним предстало диво, из ступенек и перил,
Винтовой закрут из лестниц, круто в небо уходил.

Голос молвил звоном вьюги, что – «Не каждому дано!»
Вертикально по - ступеням вверх подняться, как перо.
Шерман мучился, старался, дух в захвате от души,
В половину, лишь поднялся, силы кончились, ушли.

И в итоге в коридоре, лаз в полу и темнота,
Провалился он сквозь брусья, болью хлещет голова.
Рык раздался с балок верхних, с чердака пришла беда,
Псы в металле, пасть из лавы, а клыки как два штыка.

Но затвор опять на взводе, палец давит на курок,
Отходя от псов в проёме, Шерман в зале, где был бог.
Синим маревом залито, всполох розовый звенит,
Снег идёт сквозь стены, плиты, под ногами он скрипит.

И на встречу, словно ждали, стражи вышли не спеша,
В тронном зале бой последний, кругом вертится земля.
И с последним вурдалаком замолчало всё кругом,
Свет в портале звал в проходы, Шерман шёл туда как в дом.

                2

Вот второе испытанье, в сером небе льёт вода,
Шерман вышел  к ветхим зданьям, жизнь кипела здесь тогда.
Город сельский, люд обычный, магазины и дела,
Превратились в гниль из слизи, души прокляты сполна.

Из соборов и костёлов, кладбищ старых и крестов,
Состоит приход сегодня для исчадий и скотов.
Через здешние могилы Шерман вышел к алтарю,
И по лестнице в подвалы он спустился, как в зарю.

Раскидал исчадий быстро, подношенье он принёс,
Голос молвил звоном чистым, что к воротам путь готов.
Мост чрез пропасть его встретил, смрадом вечности обдав,
Колдуна вдали приметил, там рогатый был анфас.

Дальше теже вурдалаки без лица и без судьбы,
И остатки сельской жизни, плотью брызжут от души.
Одинокие постройки вдоль каньона по бокам,
А у края, у обрыва спуск из брёвен, город там.

Город был когда-то, в прошлом, до пришествия извне,
А теперь одни останки, монстры бой ведут в душе.
Шерман еле продвигался, бился с силой, как шальной,
У фундамента, в развале, лаз увидел, спуск крутой.

Очутился он в подвалах, своды сходятся вверху,
Залы вдаль уходят, в вечность, нагоняют здесь тоску.
Голос звоном отдавался, нёс советы вышине,
Срезать путь сквозь подземелья, обойти сраженья все.

Бочки винные и лавки, полки, кружки и котлы,
Море пьяных и помятых, бродят в сумерках зари.
И в одном из залов тёмных, за стеною у свечи,
Шерман спуск увидел узкий, в грот подводный они шли.

Путь не долгий в водах тёмных, к верху начел уводить,
Перед лестницей из стали вырос розовый термит.
Глаз зелёный, хобот – рыло, в перевязках торс его,
Еле вырвался, насилу, ног не чувствует нутро.

Кончен путь сквозь подземелья, Шерман вылез чуть живой,
Бой последний в этом месте, монстры хлынули рекой.
На развалинах собора, под крестами куполов,
Шерман встретил пса – гиганта, остальные как горох.

И свершилось, пса не стало, путь свободен или нет?
Тень над  Шерманом витала, застилая неба свет.
Демон вырос из просторов, поражая высотой,
Астарот – начальник ада, рёв раздался не земной!

Лапы – клешни, как деревья, хвост огромный от крыла,
Голова, как шар бильярдный, две дыры его глаза.
Пасть, клыками переполнив, в семь рядов их разместив,
Наклонился демон к войну, грудью мир от глаз закрыв.

«Ты сразил мою надежду, пса отправил на покой,
Неужели смертный смог ты, отвечай мне кто такой?
Как посмел ты мне перечить, генералу воплоти,
Легионов сорок с гаком перебил ты до зари!»

«Предлагаю службу аду, мне такие по - душе,
И быть может я в награду дам увидеть путь извне»
«Мне чихать на легионы – Шерман плюнул на крыло -
Я пытаюсь лишь убраться, в мир живых пройти всего»

«Как ты смеешь мне перечить, отказался ты служить,
И за это в муках ада будет вечной твоя жизнь!»
Взмах крыла затмил пространство, рык раздался из небес,
Астарот исчез как призрак, будто не был вовсе здесь.

Тишина, лишь дождь струится, серым сумраком стуча,
Ни души, вон колесница в поднебесье проплыла.
Зов портала отозвался, Шерман вздрогнул ото сна,
И вступил в звенящий сумрак, за судьбою уходя.

                3

Продолжаются скитанья по камням, воде, дерьму,
Шерман шел тропинкой горной, словно сказочник в пургу.
В третьей части из рассказа у собора из скалы,
Повстречал чудес не мало, эх дожить бы до зари!

В этом месте много дряни, боли, стонов и огня,
Палачи здесь правят балом, трёх метровые друзья.
Колпаком от взглядов скрыты, топоры блестят в руках,
Как вселенские термиты, знают  с детства толк в делах.

По тропинке очень узкой, вдоль обрывистой стены,
Очутился у каньона, в пропасть трупы полегли.
Перекинулся сквозь вечность дряблый мостик из досок,
Шерман ринулся на доски, неудачным был бросок.

Оступился, поскользнулся, подвернулась нога,
И в полёте чрез пространство, он в болоте, вот дела!
Здесь развалины постройки, от сторожки две стены,
Из болта тянет смрадом, ядом теплятся огни.

На курок он жал безумно, за патроном шёл патрон,
И по лестнице из камня, Шерман вылез чуть живой.
Перешёл по акведуку через пропасть у ручья,
На подъёме злая шутка, колдунов стоит орда.

Там рогатые отродья пасы делают рукой,
Посох выхватив, кидают, если выжил – то живой!
Коломёт отлично служит, палки с грохотом летят,
Колом в череп, как в десятку, попадаешь наугад.

Вверх и вниз здесь путь петляет, то обходы, то штыки,
Лабиринты, скалы, гроты, заблудиться мы смогли.
Шерман долго поднимался по извилистой кривой,
И в итоге путь прервался, вниз слетел он, как шальной.

Очутился он у штольни, в ветхих досках здесь настил,
Перепрыгнув пару срубов, он в ловушку угодил.
Снова армия исчадий с колдунами во главе,
Бился Шерман с дикой силой, труп, размазав по стене.

Он спустился на равнину, у разваленной стены,
Толи замок, толи церковь, трупы всюду здесь видны.
От остатков старой кладки простирается помост,
Акведук, из древних брёвен уходящий в горизонт.

Орден рыцарей Тевтонских встретил война на заре,
И в поддержку стая монстров, сине – лысых в неглиже.
Закрываются щитами, шлем рогатый на лице,
Пригодилась заморозка, лёд, осколки на земле.

Продвигаясь по настилу, путь для сырости земной,
Здесь когда-то воду лили, поставляя в дом большой.
Там, за дальним поворотом, под утёсом у ручья,
Водяная, с поворотом, в землю мельница вросла.

Но по ходу вышла стычка, монстры скинули с пути,
И герой наш очутился у подножия горы.
Шерман вскинул взгляд на кручу и увидел луч судьбы,
На вершине шпили башни, были в дымке от зари.

С боем к шпилям пробивался, у ступенек страж стоял,
Шерман тихо лишь подкрался, рыцарь в пропасть грохотал.
Вот заветное строенье, древней жизни здесь оплот,
На площадке луч кристальный, Шерман сделал первый ход.

И в мгновенье в акведуке, он у мельницы стоял,
Пьяных монстров сотен десять у порога повстречал.
Бился Шерман, в поте смрадном, повороты обходя,
Трёх этажное строенье он очистил не спеша.

Поле встретило за домом, бочки с порохом горят,
Добровольцы на подхвате бочки тащат наугад.
Колобки в танкистских шлемах, в коже руки, голова,
В животе торчат ухваты, пулемёты, удила.

Пригодилась диво – пушка, пулемёт – гранатомет,
Шерман вынул ту игрушку и живых ни кто не ждёт.
Разметал тела по полю, руки, ноги, голова,
И в каньон спустился Шерман, путь сквозь скалы проложа.

По остаткам древней речки, Шерман шлёпал по воде,
Подошёл ко входу в скалы, путь открылся вдалеке.
Сквозь утёсы и каменья, по извилистой кривой,
Шерман взгляд случайно бросил, всполох в стенке, как живой.

Тронул свет рукой не смело и в мгновенье увидал,
Наверху очнулось тело, на площадке среди скал.
Получил оружье в дело, самурайские клинки,
Током бьёт оно так смело, только знай себе пали.

Передышка на мгновенье и шагнул за край стены,
Миг – и снова он в пещере, словно не было игры.
Очутился на площадке, у разлитого ручья,
Ветхий мостик через воды, дальше лестница вела.

По ступенькам, как по трассе, он взбирался вверх идя,
И открылась здесь картина, замок вырос из камня.
Шпили, башни, всё как в сказке, войны встретили его,
Орден рыцарей Тевтонских, за забралами нутро.

Бой последний в этом месте, звон мечей, блестит стрела,
Шерман долго отбивался, с треском ломит голова.
Кубки, золото в достатке, мест секретных не считать,
Зов портала, чрез перила, надо дальше продолжать.

                4

Путь продолжился сквозь скалы, по остаткам от ручья,
Вышел Шерман к докам старым, у причала гниль была.
Остов старого фрегата, сгнивших балок целый вал,
Голос молвил, что за город, призрак времени витал.

«Ты иди сквозь лом строений, город прямо рассеки,
И у западной, у части, будут призраки видны».
Голос молвил и остался, звоном ввысь ушёл стремглав,
И отряд пиратов взялся, за кирасы в тот же час.

Пушки, ядра, свист картечи, звон клинков по мостовой,
Ливень, молнии, далече, путь сквозь город не простой.
Узких улочек сплетенье, из развалин и гнилья,
Под скалой идёт тропинка, закругляется земля.

Вот и новые творенья в этом мире без судьбы,
Двух метровые создания, все в нарывах – упыри.
Смрадный запах удушенья, синий, красный, голубой,
Разноцветные гранаты, из себя кидают боль.

Деревянные пристройки, средний класс когда-то жил,
Город медленно менялся, улучшения вносил.
Часть вторая или третья, зданий много, всех не счесть,
Пред собором есть скамейки, Шерман думал, время есть.

Но у статуи небесной механоид его ждал,
Облик простенький, паучий, сталью новой он сверкал.
Рыжим всполохом железа, в красном зареве зари,
Механоид в бой ввязался, лапы – клешни коротки.

Треск разряда и картечи, взрыв и после тишина,
Механоида останки разлетелись кто куда.
И в мгновенье потемнело, Шерман в небо посмотрел,
Там опять такое дело, взмах крыла его задел.

Думал, демон вновь вернулся, Астарота он не ждал,
Но увидел белый всполох, удивленья не скрывал.
В этом месте и вдруг ангел, быть такого не должно,
«Я – Рамиил, служитель здешний» - говорило существо.

«Предлагаю тебе службу, помощь я твою прошу,
И в награду путь отсюда в мир живых я покажу!»
Предложение задело, мысли путаться пошли,
«Хорошо, такое дело, я подумаю, иди».

Рамиил взмахнул крылами и поднялся в вышину,
Шерман в след смотрел и думал про дальнейшую судьбу.
Облик ангела был странным, вроде всё на месте в нём,
Но глаза, точнее дыры, на лице и меч с копьём.

Шаг неловкий, оступился и попал в колодец он,
Шерман с грохотом скатился, звук под сводом был страшён.
Акведук подземный, всплеском, его встретил в темноте,
Через арки луч небесный, показал что здесь и где.

Перешёл ручей неспешно и в проёме увидал,
Из бетонной кладки скобы, он рукой их крепко взял.
Подтянулся и поднялся у собора за стеной,
Перешёл его в подвалах, площадь встретила гурьбой.

Новых монстров представленье, работяги – упыри,
У одних в руках софиты, у других штыки, шипы.
Шерман с силой продвигался, по стене скользил назад,
И в дверной проем прорвался, заводской теперь расклад.

Ленты старых транспортеров, стеллажи, котлы, металл,
Сталеварные работа выполнял здесь персонал.
Трубы пышут смрадным паром, обварить, готовы вас,
Двор забит гробами старыми, ждут начинку в добрый час.

Шерман вырвался из пекла, в узких улочках в ночи,
Под струями ливня с неба, площадь новая вдали.
Мост чрез речку городскую, это верная стезя,
Стоны, крики, он тоскует, по живому из себя.

Думал речкой, вплавь пуститься, путь немного сократив,
Вурдалак вдруг оступился, зашипел прибой и стих.
Шерман вовремя очнулся, отскочил он от ручья,
Кислота о берег плещет, распадается душа.

Путь продолжил в переулках, обходя дома и хлам,
Площадь в маленьком проулке, смрадный теплится дурман.
Завернул за угол дома, псов по ходу перебив,
И предстал пред ним знакомый, трупный запах, как нарыв.

Вход под купол у порога, лестниц старых закрутив,
На площадку вышел гоблин, путь немного преградив.
Шерман кол метнул в десятку, снёс уродскую башку,
И открылся ход к заводу, виноделам, ремеслу.

Труб сплетенье у порога, на засове ворота,
Под мостки наш воин спрыгнул, вглубь строений уходя.
Оказался он на складе, мерзость встретила его,
Полусогнутые ноги, череп лысый, в слизи всё.

По мосткам он шёл неспешно, перешагивал проём,
Кислота под ним плескалась, приглашала в отчий дом.
В потолке, где чан огромный, крест таился золотой,
Шерман снёс башку уроду и в тоннель зашел пустой.

По тоннелю вышел к бездне, пересёк её стремглав,
И в пролом стенной к решёткам, вышел Шерман второпях.
То тюрьмы кусок попался, камер старых целый вал,
Через клетки монстр рвался, Шерман выпустил накал.

Под землёю, в нечистотах, путь на волю из стены,
Шерман вылез прямо в доках, южный порт был впереди.
Великаны пушки – руки, ядра, словно валуны,
 Заморозкой в грудь стрелял он, путь в осколках от луны.

Кран портовый звал наградой, крест на пике разместив,
Шерман сплюнул и в усладу, деньги взял он, как мотив.
Не повёлся на приманку, пирс по кругу обогнул,
На пути маяк, как ангел, зев разинул, заглотнул.

Он по лестнице поднялся, винтовой вираж пройдя,
И с площадки видно было, где портал, а где вода.
Путь короткий до портала, в два прыжка всего занял,
Шерман с грустью обернулся, зов его давно уж ждал.

                5

Что такое, быть не может, вот довесок ко всему,
Шерман в том же месте снова, по другую сторону.
Южный порт продолжил дело, путь открылся на складах,
Шерман в склад вошел не смело, сзади занавес зачах.

Он в ангаре, бывшем цехе, монстров море из щелей,
Здесь не меряно доспехов, пушек разных, упырей.
Вот и новое творенье, смесь базуки и штыка,
Коломёт напоминает, из подствольника строча.

Рядом узкое пространство, трубы, бочки, провода,
Дверь на лестницу, площадка, в цехе плещется вода.
Батисфера в центре зала, дверь закрыта на замок,
И с последним монстром встала, девы облик, так далёк.

Света дивное создание, тёплым всполохом идёт,
Мелодичный голос тонкий, стужей снежной в путь зовёт.
 Новость новую сказала, помощь больше не придёт,
Рамиила, Астарота больше Шерман пусть не ждёт.

Власть  делили по столетьям, оба править бал хотят,
Шерман нужен как приманка, указать, где рай, где ад.
Он послушал объясненья, по стволу провёл рукой,
«Жаль, конечно, но за дело!» - в батискаф ступил ногой.

                6

Вот в чистилище как будто, пустота встречает нас,
Тишина звенит безумно, слышно точно, каждый шаг.
Корабли в морских просторах, сгнивший остов и каркас,
Мертвецы повсюду смотрят, в тишине звучит их глас.

Светом залито пространство, души умерших летят,
Островки песка, каменьев, кислота с водой шипят.
На пути фрегат пиратский, злато в трюмах, мертвяки,
Шерман мимо пробегает, в дырах старых сапоги.

Он петляет островками, брёвна связью служат здесь,
Валуны, как истуканы, лик вздымают до небес.
Баржа старая восстала, как торпеда, вглубь ушла,
Носом врылась прямо в скалы, частью днища вверх пошла.

Цепью якорной спустился, на песке лежит слюна,
Крабы – люди здесь витают, ядом плюнут Вам в глаза.
Старый, добрый друг двуствольный, Шерман давит на курок,
В клочья нечисть разлетелась, слизью смоченный песок.

Круг за кругом в этом мире, с островка на островок,
Заблудился Шерман с ходу, думать нечисть не даёт.
Бой, мгновенье, передышка, тишина в ворота бьёт,
Как заправская мартышка, он тычки всем раздаёт.

Вот из света контур вышел, винт подлодки в небесах,
Шерман прыгнул, оступился, в кислоте сапог зачах.
Он отдёрнул ногу быстро, пеной вздыбилась она,
Но морозный голос с выси, возвратил всё на места.

В стороне осталась лодка, радиацией трещит,
Шерман вниз скользил увёртно, вот и новый паразит.
Самурай в пагонах красных, ранец вспышками забит,
Он петарды метко в цели, раздаёт как паразит.

Кол в башке изменит сущность, самурая усыпит,
Шерман шёл к горе сыпучей, бой последний впереди.
На площадку вышел воин, взмах крыла поднял песок,
Рамиил от Астарота ни на шаг не отстает.

«Мы давно тебя заждались!» - хрипло молвил Астарот,
«Не могу дождаться мига» - Рамиил пошёл вперёд.
Бой последний, самый сложный, супер – монстров победить,
Шерман бился, как возможно, силы стали уходить.

Изловчился, извернулся, на спине меж ног скользил,
Астарота колом длинным, в рёбра вставил, замочил.
А затем и Рамиила участь смертная ждала,
На последнем издыханье, крылья сломлены слегка.

И взмолился ангел древний, Рамиил заговорил:
«Пощади меня, о, смертный, проведу тебя я в мир,
Дам тебе исправить сущность, над ошибкой колдовать,
Будешь, смертным и насущной станет божья благодать»

Шерман слушал глас крылатый, думал, взвесил и решил:
«Что ж, иди, не попадайся, на моём, ты впредь пути!»
Рамиил сказал и сделал, Шерман в вечность угодил,
Пустотой его мир встретил и в мгновенье всё свершил.

Вот злосчастный понедельник, у собора, на углу,
Динамит в машине ехал, для «полёта на луну».
А навстречу шел автобус, дети, жёны, старики,
Не входило в его планы, жизни были не нужны.

Всё свершилось в две секунды, он не думал и не ждал,
Шерман кинулся к машине, взрыв в квартале грохотал.
Пустота из мрака вышла, звоном вечности шипя,
Понял Шерман в то мгновенье, что обманута судьба.

Смех скрипучий из собора, облик демона проплыл,
Рамиил обманом спасся, всё нарушил, не свершил.
Шерман встал в пустом анклаве, ствол нащупал у спины,
Передёрнул два затвора, с болью мысли прочь ушли.

2011-05-06