Nirvana

Она опоздает, будет к шести или к шести пятнадцати.
В общем, без разницы, подруга детства задерживается.
Уже и не вспомню, когда с ней виделись,
Снилась часто, но не значительно. Вспомнила в первую сессию.

Я не любила одинокие. Обнажённые кофейни с юности,
И по глупости приглашала туда знакомых, друзей.
Ты подходишь к столику, я не узнаю тебя.
Твои глаза не горят так радостно, помню, боялись старости.
Значит не зря.

«Ну, вот и встретились! Я так искренне рада!»
Твоя помада, как раньше бледно – розовая, блестит.
«Прости меня, за мою отрешенную молодость.
Мне показалось, ты изменилась, стала совсем другой».

Подруга детства никогда не закалывала волосы,
Даже голос не изменился, такой родной!
Но, вот руки, я не пойму, что ли от ветра и холода,
Словно мёртвые, с небольшими царапинами.
Говоришь, это кот.

Официант без фартука приносит мой кофе, твой чай.
«Скучала: Мне столько хочется рассказать!»
Я смотрю на неё, и, мне страшно, честно:
«Конечно, скучала! Рассказывай, что да как».

Неспроста было страшно, она начала рассказ.
«Прошлой осенью моя дочь купила себе сапоги, ей улыбнулся мальчик.
Она говорила: «Мам, я на минутку счастлива!
Огнеопасным становится моё сердце, честно!»
Господи! Я боялась, что влюбится!

Но, знаешь, она ни слова потом о мальчиках.
Кажется, меня радует, за учёбу взялась.
(Я подсадила её на Nirvanу, The Rolling Stones,
The Doors – она слушала с детского сада.)

Я так счастлива до марта  была,
А она двенадцатого познакомила меня со своей любовью.
Её звали так нежно -  Юлия, ей двадцать девять лет.
Это месть, я на дочь смотрю, она улыбается.
Руку Юли сжимает в своей.