Фаринелли Стефано Дионизи

                Когда ты крошишь бокал в ладони, и вино с кровью окрашивает твоё жабо в цвет вина с кровью, я сожалею не быть Алессандрой Лейлис, чтобы обернуть твою руку платком и прижать к щеке.
       
           Когда ты бредишь в горячке, почему не я выдыхаю с улыбкой на твой вопрос «Кто Вы?» - «Алессандра Лейлис».
         
          Когда ты поёшь, но это нельзя назвать пением, это больше простого пения, и твой голос, который больше, чем голос, потому что за него заплачено жизнью твоих детей, возносится к балкону театра, как к куполу храма (и я не боюсь святотатства), почему не я Алессандра Лейлис, восторженно бросающая букет на сцену? Каждый цветок я бы заговорила молитвой, в каждый цветок проникла взглядом. И среди десятков букетов ты бы выбрал мой.
         
            Я бы украла для тебя любую партитуру, не только у Генделя, но у самого Господа Бога.
         
            Я бы согласилась лечь с твоим братом, с которым ты делишь всех женщин, чтобы ты зашнуровал мой лиф и сказал мне: «Сударыня, Вы растрепались», и я ушла бы, бросая Риккардо Броски: «Без него это неинтересно».
         
          Сколько раз, Стефано,  я изучала твоё лицо с экрана.  Сколько раз рисовала в альбоме с надписью «Фаринелли».  Сколько раз желала снять грим с твоего набеленного лица, или, наоборот, коснуться пальцами, нанося на него белила.
       
             Я мечтала о Дионисе с лицом Дионизи, возносящем меня в созвездие Венца Ариадны…