зависимость

Она не знала, что это было – исчез внезапно, не попрощавшись.
Он не писал ей, он не звонил ей и не оставил свой новый адрес.

Упал, как в воду, а, может, в небо – кому об этом теперь расскажешь,
вот был, и нету – она терпела, пила таблетки, жила, как раньше.

Она терпела и днём, и утром, как терпят пытки, как терпят холод,
она тащила в себе как будто огромный, тёмный и мёртвый город.

Она терпела, ей было плохо, сидела тихо, обняв колени,
хотела выпить, хотела сдохнуть, уйти в подполье, пройти сквозь стену.

И не давала кому-то вникнуть в свои печали – так было проще,
и понимала: пора привыкнуть, чудес не будет, не будет больше.

И всё, и точка!.. Нашла диету, купила туфли, сменила имидж.
Пошла на йогу, решила летом уехать к морю в Пицунду, или

туда, к дольменам… в другую сказку… куда уехать не всё равно ли,
да будет солнце, да будет праздник, да будет лето без мук и боли!..

…(о, кабы знать ей, да невозможно,
что будет дальше, что будет позже,
как он однажды проснётся ночью,
дышать не сможет, и доктор, срочно
его положит в свою больницу,
там что-то с сердцем, а ей приснится,
что тонет рыба, большая рыба,
из мест далёких, давно забытых,
из мест пустынных, не этих, явно,
она проснётся – «да это я ведь!»…
и будет ужас большой, тревожный,
вокруг и рядом, и в сердце тоже.

И что-то ноет, и что-то колет,
не отпускает посередине,
и корвалола бы надо, что ли,
но нету силы теперь в помине,
и боль всё ближе, виденья хуже,
и нет спасенья, и только падать
большою рыбой в столетний ужас
такой тяжёлый и беспощадный)…