На развалинах Бахчисарайского фонтана

 Я - продолжатель дел поэта,
Пишу от лета и до лета,
Пытаясь шаг печатать в шаг.
Но я - простой мужик, не маг.
Надеюсь, что-то получилось,
Могло чтоб ценным быть для вас,
Что моему уму явилось
Для утомленья ваших глаз!

 Читал я - Пушкин по Кавказу
Гулял и посещал Тамань.
Не побывал я там ни разу,
И трудно слов плести мне ткань.
Восходы солнца видя в небе,
Легко представить и закат,
Но масла слой на белом хлебе
Трудней представить во сто крат.
Голодный, сжавшийся желудок
Готов и чёрный хлеб принять.
Но хочет ли принять рассудок
Всё то, чем душу не пронять?

 Весна прекрасна в Предуралье,
Где верба облаком цветёт.
Но в марте ветер снег метёт,
И  все мечтают об Анталье,
Все рвутся к югу и теплу,
Пытаясь к лету быть поближе.
Кому-то нравится - в Париже,
Кому-то просто - сесть к столу,
Вкусить привоз - даренье юга:
Лимон, банан и ананас.
Но помидор вкусней для нас,
Капуста - праздника подруга,
Картошка, со слезою лук,
И семечки для праздных рук.

Но Крым всегда был частью света,
Где чуден воздух ранним летом,
Где пядь земли - цветущий сад,
Для северян - набор услад!
И здесь - историй изученье,
Здесь - годы войн, солдат мученья,
Каменьев скол от ярых пуль,
Здесь царь зверей давно уж - нуль.

Здесь редкий гость идёт к Фонтану,
Который, кажется, засох.
Он при Гирее был неплох -
Струя журчала неустанно,
Дворец богатством поражал.
И каждый здесь за жизнь дрожал,
Искал вдали уединенья,
Стремясь не к славе, к тишине,
Спокойней где его жене,
Где проще жить, сливаясь с тенью!

Но всё меняется всегда!
Уж от империи Гирея
Не отыскать сейчас следа...
Осталась, может, та аллея,
Развалин сгусток от дворца,
На совесть слепленный навеки.
(Историк должен знать творца,
Который скрыт в библиотеке).

Но в тот, уже далёкий век.
Когда дивился Пушкин Крыму,
Искал он объясненье дыму,
В котором скрылся человек -
Гирей с немалой силой войска,
С толпой наложниц молодых.
Сгорело всё свечой из воска
От праха до мечей литых.
 
Осталась память о поэте,
Следы сапог на той плите.
Любил он пули в пистолете,
Не верил пули слепоте.

Но здесь забыл он споры в Свете
И солдафонства злую спесь.
Дарить хотел он отпуск весь
Стихам про тех, кто в древнем лете
Ловил фонтанную струю,
Про тех, кто в стражи был строю,
Про дев, шептавшихся с Фонтаном,
Лицом - красавиц, тонким станом,
В испуге падающих ниц,
Боясь поднять от пола лиц
При виде грозного Гирея!

Тому всё мало этих Роз,
Нужна Мария для злодея
Оттуда, где зимой - мороз,
Из стран красавиц белокожих,
Они так украшают ложе,
Пугливы, робки и немы!

Гирей мрачнеет - нет обновы
В стенах расцвеченной тюрьмы!
Всё тот же счёт голов! И слово
Звучит для евнуха, как гром,
Уж ощущает тот нутром,
Что близок час его расплаты!
И где-то там палач кудлатый
Всегда готовый держит меч!
Он шею мягкую, как вата,
Сумеет надвое рассеч!

 Россия так близка от Крыма,
Но для закона далека.
Гирей жесток и тучей дыма
Его в даль тянется рука.
Красавиц северных достанет,
Из них блондинку изберёт,
Она любви исполнит танец,
А воспротивясь вмиг умрёт.

Здесь Пушкин драму ту представил,
Марию Лизой заменив.
Осталось тайной - кто ревнив,
И цензор - кто поэму правил,
Прогалы сделав невзначай.

Загадкой стал Бахчисарай
И сам Гирей с плитой могильной.
Ушло всё - в тлен, небытие.
Лишь виноградники обильно
Хранят свой аромат в питье,
Да я, читая ту поэму,
Вдруг вспомнил Ялту, там я был,
Загара поражался крему,

Но Крым тогда не полюбил.
Там воздух приторный, как сахар,
И вне политики - народ.
Там можно говорить без страха
Про вина, рыбу, огород.
Там жизнь тиха, как бег медузы,
Там отдыхать приучен люд,
Прочны семейные там узы.
И песни там не те поют.

Я рад, что севером лишь болен,
Мне жизнь скучна без холодов!
В мороз сердечный стук ускорен
В черте огромных городов.
Здесь любят чтенью отдаваться
Лишь в юбилейные часы.
А, впрочем, что того касаться -
Растёт культура, как усы!
Теснит печатный текст компьютер,
Смешит в свободный час "Аншлаг",
И в отпуск веселей каюта,
Когда вершат в ней двое "брак".

И кто-то резво критикует
Век двадцать первый без конца,
А террорист его бракует
Не словом - с помощю свинца.

И над всем этим веком новым -
Словесный Пушкина Фонтан!
Поэт, ты слышишь моё слово?
Мне дар тобой, я верю, дан.

Писал с кого ты образ милый -
Марии, плачущей в ночи?
Приближен край к тебе могилы,
Закона звякают мечи!

Граф Воронцов улыбкой прячет
Интриги жуткой остриё,
Роман твой с Лизою не начат,
Но поведение твоё
Для лет твоих неосторожно!
Ты восхищён, и покорён
И посвящаешь стих тревожный
Жене того, кто обозлён,
И жуткой ревностью пылает,
Но, власть имея, зло скрывает!

Простой навет пошлёт царю,
Дороги с Лизой разойдутся.

Но я конца не уловлю -
Ведь там, у трона слуги вьются,
И шепчут, шепчут без конца.
Ведь двор царя - не без льстеца!

Ах, Пушкин, Пушкин! Дара мало
Завоевать при жизни мир!
Вот биться сердце перестало,
Всем ясно стало, ты - кумир!

Ижевск, 2006 год.