В молитвенном свете луны

В прожитом дне и в нарастающей памяти,
в моей расхристанной, от меня отчуждённой стране,
в моей потерявшейся родине - я ищу Бога.
Как найти?
           Ни дорог, ни следов, ни души,
кроме тщеты и печали,
                страха...
                и памяти,
которая больше и жизни, и смерти, и вечности.
Ничего не хочу.
                Ни о чём не прошу.
                Никого не зову.
В пустоте окна - ночь засвеченной плёнкой.
Стираешь муть и туман,
                но из-под ладони - ночь.
Ночь... Мрак забвенья или библейской бездны?
Темень замыслов или прокурорских причин?
Бесполезно...
              бессмысленно вопрошать ночь
или шептаться с моросящим дождём.
Ночь - только ночь - просто ночь,
как тогда - как сейчас - как всегда...
Ночь - молчаливый спектакль
тёмных, как тени, вневременных пилигримов.
А спектакль-то - вознесенье молитвы.
Но слово о вербном свете
иссякает,
   не успев возрасти и распространиться.
И за рампой медленно остывающей сцены
всё так же -
             провал, мрак, глухота
и страх -
          до изнеможенья, до смертельной усталости,
до истерического хохота синегубого Мавра
и детского плача -
                на спасенье ли, на погибель души...
Может, веры и больше.
                Но всё меньше надежды.
Надежда мостиком через...
                не получается.
Что останется от избытых надежд?
И жить, отрекаясь от своих поэтов?
Но у поэтов - нет грехов на душе...
.............................................
И оглядываться некуда...
Чуть ошибся...
               просто устал и ошибся -
и только всхлипнешь на вздохе
в расплате строки,
                обернувшейся лезвием.
И чёрные эфемериды страниц
не затмят памяти и света не прибавят.
Всё так.
         И вся жизнь - как урочный час,
когда на душе остаётся молитва -
только молитва,
                одна молитва
к Богу - о Боге и родине.
В молитвенном свете луны
романтика обернулась троянским враньём.
И в узких окошках заветных воспоминаний
задёрнуты рваные тюлевые гардинки дождя.
Когда-то была весна,
                а сегодня -
прожиты сутки.
               Всего-то сутки, а кажется -
такая тяжкая и непутёвая жизнь.
Нет, я не устал ни жить, ни искать,
ни скручивать строчки.
                Но молитва ушла.
Я с утра её вспоминал,
вглядываясь в рассобаченные подробности мира,
в которых бесследно растрачивается
моя потерявшаяся родина.
И жизнь не отмолил,
                и смерть не приветил.
Но луна...
           Ах, луна... - гениальна, как точка,
перед восходом утренней звезды.