В доме под Хайфой

Предисловие.
Наткнулся на стихотворение Тулия Клецельмана "Письмо до адресата не дошло" http://stihi.ru/2009/02/08/3853. Впечатлило содержанием, но не мастерством стихосложения.
Очень захотелось сделать другой вариант (перевести с русского на русский)



Предо мной пожелтевший от времени лист полевого блокнота –
со второй Мировой адресат не нашедшая весть:
мол, живой, мол, попал рядовым в полк резерва в пехоту,
и для жизни военной здесь всё, что положено, есть.

Как с боями в замёрзшую землю вгрызались, - ни строчки, ни слова;
от волнений, наверно, хотелось родных поберечь;
понимал, что войну пережить не легко (даже дома бедово).
Но не думал, что будет концлагерь и смерть, и немецкая печь.

Что за слово «еврей», как скотину, погонят в осеннюю слякоть,
что убьют по дороге одних, что другие замёрзнут потом;
слёз не хватит у женщин, чтоб в отчаянье горестно капать…
Удушающий газ станет верной затычкой для ртов.

Он вернулся живой: «Повезло…», - говорил виновато солдаткам –
хмурым вдовам проклятой едва отгремевшей войны.
А они… накормить, обогреть, постирать и поставить заплатку, -
показать, что не видят совсем никакой за солдатом вины.

Он вернулся в местечко, а там… только трубы печные
заросли непролазной густой самосевной и сорной травой,
да истошно орущие дикие птицы ночные,
да собак одичавших голодный отчаянный вой.

Как и сколько лежал, словно в коме, на том пепелище
сирота из сирот – ни  души, ни кола, ни двора…
как стучало в висках: «Ты теперь на земле этой лишний…»
как добрался впотьмах до, не помня какого, утра...

Разве выразить точно бессмысленность и безнадёгу?
Как теперь передать глубину пустоты на словах?
Только собственной болью познать можно боль, только Богу
всё известно о наших плохих и хороших делах.

Он очнулся от скрипа крестьянской повозки;
в ней седая дивчина в неполных семнадцать лет
проезжала, укутавшись в старый платок неброский;
под платком он увидел сочувствия женского свет…

Предо мной пожелтевший от времени лист полевого блокнота;
Пожелтевшее фото убитых нацизмом детей.
Предо мною их брат: лоб в морщинах и капельках пота,
дом под Хайфой, газета на русском с мешком новостей.