Деревенский дон Жуан

Шёл вчера, почти тверёзый,
Вижу – кто-то под берёзой
Скрючившись, сидит;
Притаившись, ждёт, скотина,
А в руках его дубина.
Чую – буду бит.

Не иначе – это дашкин?
Мы недавно по рюмашке
С ней на брудершафт
Выпивали, целовались,
Мы с ней малость развлекались…

Ейный космонавт
(Он работает на космос,
Он к ракетам ладит тормоз,
Аль другую чушь;
У него к секретам допуск)
Вдруг внезапно дёрнул в отпуск
В нашенскую глушь.
В общем, дашкин муж-зануда
(Чёрт его принёс откуда?)
Вдруг домой пришёл.

Дашка, пудреная кошка,
Шепчет мне: «Вылазь в окошко,
Чтобы не нашёл»
Без штанов и без фуфайки,
Я, как есть – в носках и в майке
Кинулся в окно,
Словно в космос без скафандра;
Голышом через веранду –
Благо там темно;
Спотыкнулся о ступеньки,
Встал, как пёс, на четвереньки,
Так и побежал.
Исцарапал зад кустами
(Убедитесь в этом сами):
Сильно пострадал.

Слышу – сзади мат несётся,
Из посуды что-то бьется,
Дашка-дура в рёв.
По задворкам пробираясь,
Мчался я домой, как заяц
Среди лопухов.
Ну от мужа оторвался,
Кое-как домой добрался,
Дверь на ключ закрыл.

Я три дня сидел на месте –
Всё боялся страшной мести,
Самогонку пил.
А вчера решил: схожу-ка,
 Я до Васьки, и у друга
Помощи спрошу;
Заскочу потом к Маринке –
У неё на вечеринке
Малость посижу.
Только вечера дождался,
Сразу быстренько собрался,
В дверь скользнул ужом.
Я за васькиной подмогой
Шёл окольною дорогой
По-над бережком.

Слева речка берег мочит,
Справа Пущинская роща –
Соловьи поют.
Благодать кругом такая!
Шёл я, тихо напевая…

Да заметил тут:
Под берёзой за кустами
Кто-то страшными глазами
На меня глядит;
В чёрное принарядился,
Дышит хрипло, как взбесился.
Чую – буду бит!

Я смекаю – это дашкин!
Стала мокрою рубашка,
Льёт холодный пот.
Вижу – машет мне дубиной.
Эх, погину беспричинно:
Он-то и прибьёт!

Но недолго размышляю,
Каменюку я хватаю
Весом, может, с пуд.
С горяча да и со страху,
Бросил камень в куст с размаху
С криком: «Наших бьют!»

А в ответ мне замычало,
На меня вдруг как помчало,
Чем-то острым в бок
Со всей дури разом двинет,
А потом вдруг как подкинет…
Прямо на пенёк
Головой я приземлился:
Свет в глазах тут помутился,
Да звенит в ушах.

Чтобы малость охладиться,
К речке я полез умыться.
Там же в камышах,
Только лишь к воде пробился,
Моментально отключился.
Три часа лежал.
Потерял я много крови,
Повредил своё здоровье:
Снова ж пострадал.

А часов, кабыть, в двенадцать,
Девкам вздумалось купаться
В речке голышом.
Девки что – им всё потеха.
Даже стыд им не помеха
Поздним вечерком.

Я в то время оклемался
И в воде забултыхался,
На берег полез.
Лезу с криком: «Помогите!
К доктору меня несите!
Помираю здесь!»

Девки крик мой услыхали,
Разом в омут поныряли,
Верещат: «Маньяк!»
Я им: «Дуры, вылезайте!
Поскорей меня спасайте,
Растудыть вас так!»
Девки ж блеют, как овечки…

Тут из кузницы у речки
Прибежал кузнец
Опаленный весь и грязный,
А в руках его прут красный.
Думал – мне конец!

У меня с недомоганья
Помутилось вдруг сознанье.
А пришёл в себя,
Вижу: весь я забинтован,
Цепью к койке я прикован.
А вокруг меня
Люди разные толпятся,
На меня они бранятся:
«Ты, – кричат, – вандал!»
Мол, корове бабы Симы
Рог отшиб, и даже вымя
В кровь всё изодрал;
Мол, видали все воочью,
Как спалил я кузню ночью, кузнеца побил;
И что даже, напоследок
Я, испортив восемь девок,
В речке их топил.

Это бред всё нездоровый.
Вы, товарищ участковый,
Им не верьте, нет!
Это дашкиного мужа
Месть, и глупая к тому же:
Он с утра, чуть свет,
По деревне всё носился,
Он со всеми сговорился,
Чтоб меня в тюрьму.
Дашку он ревнует что-то,
За неё, ох как охота,
Отомстить ему.

Вы лишь только не сажайте,
Шанс исправиться мне дайте!
Не моя вина
В том, что вам наговорили.
Вы меня бы отпустили?
И тогда сполна,
Лишь поправлю я здоровье –
Так за кузню, рог коровий,
Сразу расплачусь.
На а девки коль в обиде
(Вы меня лишь отпустите!) –
Хоть на всех женюсь!