Свинец пронзил небо...

Я не верил в чудо. Мне всегда казалось, что чудо не существует, а если и существует,то оно очень далеко от меня. Думал, что никогда не встречусь с чудом. 
Однаждыя услышал, что в городе открывается новый памятник. Этот памятник будет посвящёнвоинам-интернацианолистам и тем, кто погиб при исполнении своего служебногодолга. Поскольку открытие было в День десантника, то было решено пойти со своимотцом, тем более, что папа мой – десантник (служил в Кировабаде).
Вышлина остановку. Дождь моросит. Отец был в джинсовой куртке, из-под которой виднелисьманящие полоски тельняшки, а на голове был цвета ясного неба берет.
Севв автобус, мы стали слушать музыку. В окне мелькали кусты, карликовые берёзки.На фоне пасмурного неба и дождя, полуседые и полузелёные отсветы недоживающего,почти умирающего, лета выглядели довольно таки мрачно. Может поэтому мне сталоне по себе.
Приехавв город, мы пошли в цветочный магазин, купить 2 гвоздики, чтобы после положитьна монумент.
Пришлина площадь. Стоит «коробка» бойцов в форме. Площадь сама была оцеплена ГАИшниками.В центре стояло нечто, что являлось памятником, только это нечто было подшатром и его не было видно. По бокам, около памятника, были флагштоки: на одномвилял российский флаг, на другом – полотнище десантных войск.
Зазвучаламузыка, в микрофоны заговорили ведущие… Сразу побежали репортёры с камерами, «мыльницами»,диктофонами… Ведущие начали зачитывать имена воркутинцев, которые погибли приисполнении своего служебного долга (им и был поставлен памятник). Я, косымвзглядом, посмотрел на отца. На его глазах наворачивались слёзы, причём он неплакал навзрыд, нет… Он просто стоял и молча, по-мужски, выпускал слёзы. Я,увидев это, боялся тоже всплакнуть, но, сказав себе: «Терпи! Не надо. Не изводисебя», стоял и смотрел на памятник под шатром, пытаясь хоть как-то угадать, какон выглядит.
Ведущиезамолкли. Зазвучал метроном. Тук… Тук… Тук… Наступила минута молчания. Площадькак будто опустела, как будто никого на этой улице нет, как будто все умерли…Тишина. Абсолютнейшая тишина, которую нарушал удар метронома в динамиках.
Зазвучалголос командира: «Огонь». Трое бойцов выстрелили из автомата одиночным трижды.
Адальше произошло то, чему я не верил. Небо под памятником, над площадью, прояснилось.Как будто свинец пронзил небо. Оно стало таким чистым, таким ясным, что на душепроснулась какая-то поющая «Аллилуйя» радость. Мне показалось, что я лечу, чтоя там, в этом небесном ансамбле летаю и смотрю на эту коробку, на памятник подшатром, на лысые головы чиновников, которые приехали «для галочки»… Из моеголевого глаза потекла слеза. Слеза не от ветра, что дул прямо в лицо. Эта слезаскорее от чистоты, которую я увидел в небе.
Сдёрнулишатёр и появился памятник. И в это же мгновение, как был сдёрнуто полотнище, вглаза ударил луч солнца. Хорошо… хорошо…

Спустяполгода, после этих событий, я понял: чудо всё таки есть. Оно рядом, близко, нарасстоянии вытянутой руки. Стоит только посмотреть вокруг, и ты его найдёшь. Причёмя убеждён абсолютно: чудо было, чудо существует, и будет существовать всегда.

20 апреля 2011 год.