Високосие. Семья 3

   Юрий Медных
      3
   С Е М Ь Я

Семья – наш дом – родная крыша; 
Семь я – заботой общей дышим;
Семь я – судьбу трудами пишем
И называемся семьей.
Семь я – как дни одной недели;
Семь я – доход одной купели;
И пусть – не семь, не в этом дело,
А в том, что каждый – плоть ее.
Семья – понятия нет выше,
А брак благославляем Свыше;
Народ - семья: отец - всевышний;
Семь я – но каждому – свое.
Вот и теребим  дней куделю
В нам отведенном их пределе;
Пока мы у творца при деле,
Хранящем наше бытие.

          Матери   
Звгрустила в оконную раму ты,
Но морщинки у рта разгладь –
Уезжаю: житейской грамоты
Себестоимость понимать,
Чтоб испить, как вернусь, налив
Наших синих небес налив.

        Гордость   
Испив разлуку полной мерой,
К застолью с матушкой иду:
–  Сынок, ты  вышел в инженеры!–
А губы и глаза цветут –
Мать волю радости дала,
Что нас Сибирь не погребла.
 
      Вкус
Жизни вкус я познал
Через пайковый хлеб,
Что предельно был куц
В наши ссыльные дни;
Изменилась страна,
Извинилась она:
И пособие ем
В крошках от сухаря,
И уж не с кого мне
За былое спросить.

      Ярославна   
 Муж не пришел с Отечественной брани –
 Еще не высох слез морщинный след,
А нынче сын пропал в Афганистане,
И мать одна, и даже Бога – нет;
Идут соседи мимо скорбных окон,
Потупя взгляд от жуткого лица:
Сквозь стекла мать в запамятье глубоком
Узнать в них хочет мужа и юнца.

     Хороший 
Несмышленыш стишок читает,
А наставник над ним растаял;
Вдохновенно малыш хлопочет –
Быть хорошим ужасно хочет.

       Свое   
Игрушек новеньких парад
Ты отодвинул, им не рад,
Чего ты хочешь, мальчуган?
– Своей конструкции наган!
 
      Забота
Морозит заботою спину
В пути – за жену и за сына:
Посильными ль арии вьюги
Окажутся прибывшим с Юга?
Не сломятся: я им – опора:
На двух континентах стою –
Просторы Сибири и Горы
Ковали матерость мою
В моей безотцовской юдоли,
Вкрутую посыпанной солью.

      Раньше
Мать говаривала: «Раньше
Люди искреннее жили».
«Раньше» ранешнее, прянь же
Новой  свежестью по жилам!
И в голодный сон нырял я,
Чтобы это «раньше» встретить,
Но иллюзии терял лишь,
Что оно и мне посветит;
«Раньше» в треске наших буден
Не познаем… не забудем…
 
     Отец
Отца погибшего не помню,
И опытом нелегким полню
Голодной памяти суму
Из крох  – во сне и наяву,
А из советов баснословных
Беру с оглядкою дары –
Они всегда во всем условны,
Как жар страстей в пылу игры;
И охраняю в этой школе
Потомство от излишней соли.

     Сестре
Гордо думал о тебе,
Как весна, пригожей, – и
В жены я возьму себе
На тебя похожую.

     По-весеннему
По-весеннему думая, вижу,
Как цветешь ты, а я – стригунок,
А над нами узорами вышит
Легкооблачный неба платок;
Ты по-сестрински теплой улыбкой
Ворошишь, как вихры, мне мечты,
И мне хочется к девушке гибкой
Да такой же красивой, как ты;
Но, в обнимку с судьбой седовласой,
Мы уже – в шевелюре седой,
А глядим в небеса  ясноглазо:
Ты – в расцвете, а я – стригунок,
А соблазны – котенком у ног,
Будто мы не страдали ни разу.

      Характер   
Проходит жизнь холодною,
Как в небе – облака:
Одна, от всех свободная,
Трешь комнате бока,
Украсишь платье брошами,
Взглянув в трюмо разок
И на судьбою брошенный
Безмужний горизонт;
Походка ветерка,
А в безднах глаз – тоска. 
 
     Вместе   
Не пеняйте, что горяч я,
Необуздан, точно ветер,
Так мужчины сердцем плачут,
Если боль осилить нечем.
Вы – душа моя, и вместе
Мы – как две руки у тела,
Ими тесто жизни месим
Так, что вместе поседели.

   Равноправие   
Мне отдай все тяжести,
Забери очаг,
И скандал уляжется,
Шутки зазвучат.
Наше равноправие:
Каждому – свое,
Это будет правильно
Названо – семьей.

     Семириада
Число магическое «семь»
Дарю в волшебный час венчанья;
Господь управился со всем,
За семь дней создав Мирозданье;
Семь ярких в радуге цветов,
Семь нот и в музыкальной гамме;
Семижды  счастлив будет тот,
Кто счастлив сам, дав счастье даме;
А чтоб закончить спич совсем,
Дарю, чтоб верно послужили,
Вам банковских билетов семь,
Чтоб вы с подобными дружили.
 
     Не урони
Плывя со мною, что есть сил,
Сын помощи не попросил,
А через не могу доплыв,
Лег, иронично молчалив,
Мол, и молчание пойми,
Но честь отца не урони.