Пластырь

Возвращаюсь домой после дневной репетиции. Вхожу в вагон метро. Сажусь на одно из свободных мест. Достал Владимира Сорокина... Смотрю надо мной миловидная женщина средних лет буквально валится от усталости... Встаю.
-Садитесь пожалуйста.
-Нет, нет... что вы. Спасибо... Вам же не удобно...
-За меня не беспокойтесь. У меня центр тяжести расположен низко. Я более устойчив, чем вы. Да и мне будет, что вспомнить. Сделал хорошее дело.
- Спасибо огромное. Ноги отваливаются. Работаю сутками...
- Вы сели и сразу расцвели.
Она засмущалась, покраснела и раскрылась в улыбке цветком позднего лета.

Сидевший рядом мужчина в расцвете лет, влюблённый в себя с детства, с интересом стал коситься и наблюдать, слушая нас. Видимо, наше взаимное с ней участие лишило его равнодушия. Увидев у меня Владимира Сорокина неожиданно спросил:
-Вам нравится Сорокин?
Она с интересом посмотрела на мужчину, поправила волосы и села поудобнее.
- Признаться, да и чем дальше, тем больше. Для меня - это Антон Чехов и Пётр Мамонов в одном флаконе нашего времени... Очень созвучны времени музыкой смысла и слова...
- Ну это вы... Пройдёт немного времени о нём и не вспомнят.
- Я об этом не думаю. Пусть время думает, ему выносить приговор... Но часто бывает что-то важно именно здесь и сейчас. Вот, например, уступить уставшей даме место. Она меня скоро забудет, но здесь и только что я сделал для неё то, что, возможно, ей больше всего было нужно. Так и Сорокин сделал и делает своё очень нужное...

Он посмотрел с нескрываемым много-каратным достоинством на неё, долго не находя места своему ай-фону.
Пластырь не лечит, но позволяет перенести трудно-переносимое... здесь и сейчас, подумал я уже про себя, откланялся и начал продвигаться к выходу. Мужчина оживился и с видом победителя стал громко рассказывать ей анекдот, казалось, рассчитывая не только на её уши.
Я вышел. Двери захлопнулись.