Я бы осталась там...

     Моему мужу Олегу посвящается - помню о тебе !

Первая часть
               
В точку белую свет фонаря.               
Черный с проседью окон проем.
Май апреля поклоны с утра
Принимал, да обманут был зря.
               
Ты с улыбкой в проеме стоишь,
Что погода шалит, говоришь:
«Отдохнуть бы тебе, дорогая,
В снегопад очень сладко ты спишь.»
               
Вторая часть

Сериал своих снов я включаю
(Хоть еще я от бабушки знаю:
На закате спать – просто беда).
В нем я главные роли играю.

Эпизодик: собаку связали.
Тонким проводом стянута грудь.
Желтый глаз налит злобой-печалью.
Клык сверкает то медью, то сталью.

Говорю: «Помогла б да боюсь:
Зарычишь вдруг ? Вдруг бросишься ? Пусть
Кто-то смелый придет и увидит,
Ну а я за тебя помолюсь!»

Мой знакомый – еще эпизодик.
(А точнее: мой бывший любовник)
Был немецким агентом в селе
И фашистам сдавал неугодных.

О его подлой сути-натуре
Отчего-то я знала одна.
Мне бы сразу на комендатуру –
Я же - к «нашей скамейке», как дура…

Третья часть

Скину на пол я щит-одеяло!
В основном, мои сны-сериалы
О счастливом спасеньи детей-
Километры сноматериала.

За кустами (не видно!) – бандиты
Засвистели вдруг разом. Налиты
Пистолеты свистящим свинцом…
(Мы с сынишкой от них пока скрыты.)

Рядом раз-голова…две…и три…
Крик: «Живая мишень! Эй, смотри!..»
Малыша я к груди прижимаю:
«Мы спасемся! Ты слезки утри..»

Я бегу (трава хлещет!) с поляны.
Парк редеет стремительно. Пьяных
Голосов уж неслышно. Вдруг свист
Возле уха. Кровь  струйкой из раны…

…Ух, степановская ты порода!
Помогла мне, крестьянка, при родах
И широкой спиною закрыть
Человека, родного два года…

Снова серия - поле пшеницы.
Мы в сарае. Едва видны лица
Двух детишек: мальчишка - помладше -
И девчонка – платьишко, косица…

Мне спасти бы малого сначала…
Серым сеном его забросала
На телеге. Велела молчать.
А сестре его строго сказала:

«В поле. Быстро. Не бойся - вернусь,
Только зори вечерней дождусь.»
Вожжи тронула, конь топотнул…
Тут и фрицы наехали. Пусть!

Глаз с прищуром со взором открытым
Повстречались. Тут сено. Корыто.
В бочке пусто. Смотри, проверяй.
Фриц не знает, что в сене зарыта

Кожа, нужная «ихним» героям,
Кто выходит на время из строя…
На живом сохраняется дольше –
Попадет в госпитальные крои…

Пропускают. Тихохонько клячу
С места трогаю. Еду, не прячусь…
Скрыли елки нас – сено в охапку:
«Продышись»…Обнимаю и плачу…

…«Ты какого тут черта стоишь ?
Что, ответить не можешь ? Молчишь ?
Не поверила ? Думала, брошу ?
Полезай и сиди там, как мышь !»

…Свечерело, когда я за ней
Подъезжала  (уж двое коней
Были в упряжи). Встала от страха
И стояла у кромки полей…

Взявшись за руки, в лес зашагали,
В плечи оба головушки вжали,
И косица дрожмя на спине…
Как их звать ?               
 ...Просыпаюсь, едва ли

Понимая, что это был сон.
Одеяло с подушкою – вон!
И живу я весь день тихо-тихо,
Чтобы слышать в груди неба звон…

Четвертая часть

Череда снов забытых и пестрых…
Вдруг я в серии: маленьких, рослых,
Десять их  или, может, пятнадцать,
И одна я в детдоме из взрослых.

Этот болен – он шмыгает носом.
Тот молчит, та рукав рвет с вопросом:
«Ты меня заберешь ?» - «Все уйдем…»
Ей поправила  бантики в косах.

Эта комната – зал из стекла –
Превратилась в ступени. Стекла
Наша стайка до первой площадки.
Я двоих на руках понесла.

Понимаю: сто тысяч шагов
Беломраморно чистых готов
Сделать только один (лет пятнадцать!)…
«Помоги, кому сможешь, а, Вов ?!»

Вовка сел на перила и едет,
А за ним – вереницей все дети
(Я – по лестнице. Не отстаю.)
Выход где же из чертовой клети ?!

Ноги мчатся быстрее, чем мысли.
Пряди мокрые сзади повисли.
(Руки заняты, хрип изо рта).
Но ребята дорогой не скисли.

Вот он – выход! Я дверь открываю
(Я спасла их! Они все со мной!):
Солнце мраморный путь заливает,
Ветер летний лицо осушает.

Будем жить мы в большом-большом доме…
Выпадаю из призрачной комы.
Одеяло лежит на полу. Новый день.
(Вовки нет!). День родных и знакомых.

Пятая часть

Сон-пророчество. Вещим снам сон.
Зацепила пронзительный стон
Память буйная. (?) Три их, проклятых,
Душных драм с несчастливым концом.

Двадцать лет. Влюблена. Пишу письма,
По три в день. На ресницах повисли
Слезы – он далеко-далеко!
Только он. Только с ним мои мысли.

Взгляд открыт, без противной уловки.
Вязь из фраз. Жест естественно ловкий.
Март лазурный. И радость знакомству…
«Ты придешь ? Значит, на остановке ?...»

А потом он уехал. Жара
Приступила в июле. Спала
На полу я ( в Севилье- сиеста!). 
И случается сон. Знать, пора.

Серый морок спустился с небес.
Стал песок мокрым, серым стал лес.
Мы вдвоем, оба в черных пальто.
Грудь вздымает восторг трех невест.

Ноги – в серый песок, как в кисель.
Ни души. Тишина. Карусель
Тоже серая (доски подгнили).
Рядом старая серая ель.

«Ну! Садись! Я тебя прокачу!»
Представляю, как быстро лечу
Я по кругу. Быстрее…Быстрее…
Он смеется…И я хохочу…

Мысль, как черная быстрая птица
Пролетает: «Не надо садиться!
Он – предатель…Предатель…Предатель…»
Это ж надо такому присниться !

Просыпаюсь – жарища, июль,
А в груди вместо трели – буль-буль.
Тело, лето, и жизнь, и мечты,
Как прокисшего мусора куль…

Он и предал. И дочь, и жену…
Для малышки купила свинью
Мягко-плоскую, в платье цветном…
«Денег нет на игрушку…» Ну-ну…

Здравствуй, преданная им жена !
Забирай свое «счастье»-то, на !
Прилетела ( платочек на шее !),
По щекам била строго. Одна…

Зубы стиснув, шипит: «Взрезать морду
Позову уголовников. Гордо
Покрасуешься! Будет к лицу!
У меня тех товарищей – орды!».

Да уж… «Женщина! Поговорить,
Может, надо нам ? Чаю попить ?
«Ждет машина меня у подъезда.
Деньги капают. Надо идтить.»

Четверть века прошла. В сериале
Моих снов снова весело врали - 
Он сдавал, улыбаясь, соседей,
По дороге ему кто попали.

Шестая часть

Я в сериале – героям герой !
«Нет» говорю, «хенде хох!» или «стой!».
Знать – не узнает никто: в мой архив
Тот сон не будет засчитан, второй!

Ночь. Дети спят. Поутру на работу.
Спать, просыпаться – ничо неохота !
Чернь потолка изучаю глазами:
«Если бы седня была бы суббота!»

Ноги замерзли – никак не уснуть.
Градусник сунуть к ступням – верно, ртуть
В носик забьется комочком дрожать…
Мне уж вставать через три часа…Жуть !

Тут же, тот час же, в минуту сию,
Вдруг возле дома родного стою.
Дядька лопатой трубу прочищал.
Я, наблюдая, советы даю:

«Ломом бы надо…Попробуйте-ка!»
«Добре забилась труба. На века…
Ну ничего! С ломом дело прытчей…
Слышь-ка, да вроде была тут река ?...»

…Глину с песком вышибает нутро.
Ржавую сталь повело, затрясло… 
Уши бы вырвать! - шипенье и рев…
«Видно, нашла-таки речка русло…»

Быстро окинула площадь у дома:
В центре стоял сто лет тополь огромный.
Ветки торчат одни, ствол под водой…
Дядька бежит. Я стою. Ступор. Кома.

Память меня подтолкнув, окликает:
«Дома сынишка один. Он скучает.
Страшно мальчишечке – надо бежать!»
Ноги – крыла два – меня выручают.

«Эвакуация!» - рупор орет…
Сын мою руку ручонкою жмет.
Ноги застыли в воде до костей…
К лестнице на гору двинул народ.

А на горе проложили пути:
Двум поездам друг от друга уйти.
Есть и на запад и есть на восток,
Но остановок не будет сойти.

Вверх по ступеням несет нас поток.
Слева – под ребра, и справа рвут бок…
Потные пальцы скользят - не отдам ! -
Выскользнув, катится вниз мой сынок.

Сумки, баулы, торчащий сапог –
В панике каждый хватал все что смог…
Между ботинками, туфлями – сын…
Тащит толпа, нет опоры у ног…

Плачем кричу, на последнем надрыве:
«Поезда номер - сто тридцать четыре!
Помни: один, три, четыре! Иди!»
…Поезд. Окошко в вагонном сортире.

Вытянуть руку – там поезд другой,
Номер затертый «сто тридцать шестой».
Прямо напротив – сын вполоборота:
Грязный, спокойный, любимый…«Постой!...»

«Да…Перепутал чегой-то малец…»
Как, он не плачет ? Ах рядом отец:
Глаз свой прищурил, улыбка глумится…
Голос знакомый: «А папка хитрец!»

Дрогнуло. Лязгнуло. Необратим
Мощь набирающий рокот машин.
Сын, уплывая, смотрит на папу…
Ладно! Страшнее бы, если один…

Из виртуальности я выхожу:
То ли на полке в вагоне сижу,
То ль на диване я…Под одеялом
Долго лежала. Лежу и дрожу.

Сон ждал шесть лет, чтобы сбыться…Точь-в-точь.
Столько и сыночке было в ту ночь…
С папой он жил целый год без меня…
Прочь! – три шестерки и черти все – прочь!

Выпрыгнуть, цепко схватить хваткой цепкой,
Ржавую крепко поймать ступень-сетку,
Брюхо царапать, суставы свернуть –
Лишь бы со мною была моя детка.

Это Поступок – пуститься вдогонку!
Глупость и трусость – приметы ребенка.
Где героизм ? Где инстинкт материнский ? -
Фу! Инфантильной была я бабенкой…

Седьмая часть

Смерть. Боль. Отчаяние…«Третий» нелеп,
Словно намазанный клеем ем хлеб…
Сонник в руке ясновиден и мудр –
Слаб человек во сне, слаб он и слеп.

Тридцать три года мне было тогда.
Люди, любимые мной, навсегда
Рядом должны быть – я верила в это.
Сломлена вера. Случилась Беда.

Жаркий июль. (Сердце жмет, как удав
Кролика душит…). И кто здесь неправ,
Если на скорой в больницу…Она
Поцеловала, «спасибо» сказав.

Пять дней ходила к ней. Вроде бы лечат,
Капают что-то, пилюль пачки мечут,
Врач пожимает плечом, медсестра
Мимо…Халаты б те белые сжечь их !

Долго домой добиралась в четверг.
Дети на улице. Муж (человек
Очень уж занят!) -  работу искал…
Пальцами льдяными кутаюсь в снег

Пледа мохнатого – и с головой!
Только б забыться на часик-другой…
«Он» же не дремлет, третий мой сон –
Веки мне склеил кипящей смолой

И насладился…
             Под вечер шел дождь
В доме скучнейшего отдыха. Ждешь
В клубе сеанса (кино в этот день),
В узкие двери с толпой вместе прешь…

Мерзко мне стало брать приступом дверь…
Вырвалась. Тихо бреду одна в сквер.
Кустики с мелкими листьями, гравий…
Мягко, сторожко ступаю. Так зверь,

Видя добычу, крадется шаг в шаг…
Игры придумывать сходу - вот так ! -
С детства любила…Беседка с плющом.
Как там внутри ?.. Попадаю во мрак,

Сырость и холод. Я в черном пальто,
Пуговка вырвана с мясом, зато
Не в середине, а снизу – не видно…
Слышу два голоса шепотом…Кто ?

«Надо успеть. Все набилися в клуб.»
Враг ? Террористы ? - Хрустит зуб о зуб.
В метре прошли, говорил лет под сорок.
Живо представила мой хладный труп,

Даже дышать перестала…В кусты
Оба нырнули…Ушли…Что же ты,
Дура, стоишь ? Выводить поскорей
Надо людей…И ломая цветы

В клумбах, я мчусь, огибая фонтан.
Только б успеть всем сказать про обман!
Вывести, вытянуть, вытолкать вон…
Страх – не успеть! Мне бы водки стакан…

Ноги в работе, а справа – овраг.
Кромка крутая…Вперед! Где же враг ?
Небо темнеет: гроза будет ? Нет:
Гул нарастающий, слышится: «Крак».

Вороны. Черные вороны. Сталь
Перьев кинжальных сверкает у стай.
Их миллионы! И первый отряд
Над головой уже кружит. И встал.

 Крылья – оружие смерти крылатой!
(В мультике видела это когда-то).
Цель ищут. Цель – это я. Это - Я.
Ждут. Выжидают. Недвижны. Горбаты.

Крылья – как сломлены, острым углом.
Умерло время – «тогда» и «потом»
Смяты и брошены. Тянется блик –
Тускл, бесконечен в пере золотом.

Встала и я. Как препятствовать доле ?
Року ? Судьбе ?.. Не почувствовав боли,
Руку пронзенную вижу пером
С ярким мерцаньем цианистой соли.

Смерть – не мгновенна. Не успеваю
Я удивиться: еще я живая,
Как побежала (уже в никуда),
Дико, животно свою жизнь спасая…

Птицы – за мной. Полусферы их глаз
Зорко следят, и сверкает алмаз
Черный, огромный – он ближний, вожак!
Мощно перо всадил – в голень как раз…

…Стол - точный круг, а вокруг голубым
Цветом наполнено, струйками дым
Белоседой из жемчужин кудрится…
В центре кольца стол. Сижу я за ним.

Мысль просыпается: «Перед Концом
Ждет испытание Страшным Судом».
Страха и паники нет, лишь покой,
В детстве который дарил родной дом.

Слезы – кап-кап! – на мою наготу,
В жемчуг, вертясь, превратясь на лету,
Лентами дыма окутали тело,
Волосы тронув, ушли в высоту.

Приподнимаю глаза: вдоль кольца –
Люди. Двенадцать. Простого лица –
Ни у кого, только светлые лики,
Умные, добрые…Нет лишь Творца.

Голос – мелодия: «Может, не в мочь
Мир покидать ? Двоих деток ?..А, Дочь ?
Жизни ты как пронесла свое бремя ?»
«Знать не могу я…» - «Что ж, можно помочь.

Хочешь на Землю - твори Красоту!
Если ж топтала ты тропку не ту,
Если не сможешь – сыночков забудь!
В дым превратишься, уйдешь в пустоту».

Как Красоту творить ? Что бы могло
Стать Красотой ? – «А ты сделай седло».
…Кисти, мелки, карандаш – мне знакомы.
Нож, сыромятные кожи ?..Вползло\

В душу сомненье змеей: «Не суметь…»
Слезы – кап-кап! – и в жемчужины…Сметь
Как я могу здесь реветь ? Я не дома…
Чищенным желтым зеркалится медь.

Цвета корицы (и лак смоляной)
Кожи уложены плотной стопой,
Нож прочный, острый – сапожников нож
(Бабушкин муж был сапожник…). Рукой

Сильно, уверенно стиснула нож.
Вот – момент истины. Правда и ложь
Явятся мне обо мне! Не боюсь!
Путь-то один – и вперед, хошь-не-хошь!

Самый огромный кусок я кладу,
Линию гибкую с краю веду,
Нож – словно в масло…
                И я на Земле.
Встала с дивана, на кухню иду.

Воду холодную - в рот и в лицо.
Да, досмотреть бы: счастливым концом,
Может, порадовал б сон…Не уходят
Зыбкие образы: люди кольцом,

Светлые лики их, черные птицы
С ядом на перьях, и террористы,
Чернопальтовая пуговка, сквер,
Старый нож, кожи, фонтан серебристый…

Сонник беру и читаю: «Потеря».
Бред! Я не верю. Не верю. Не верю!
Чушь! Идиоты, что ль, книжку писали ?
Этак и я могу в той же манере…

…Давка в автобусе. Еду в больницу…
Милые, бледные, чуждые лица!
Много как нас на планете живет!
Я – часть толпы, но с толпой мне не слиться!

Быстро по лестнице вверх забегаю.
Мама сидит у кровати. Встречает
Бабушка только глазами – нет сил.
Ровно в четыре она умирает

Прямо у нас на глазах. Не спасла я
Ту, чье лицо я любила, не зная,
Сколько морщинок на нем. Не похожа
Я на нее. Ее род был Можаев,

Муж-от, Степан – первый парень в деревне.
Выбрала внучка, рождаясь, род древний
Ростом и костью, волос толщиной,
Цветом пшеничным, исканьями, креном

Влево и вправо, упрямством, гордыней…
Нет, подарила все ж: цвет у глаз - дыни
Детски незрелой, в тени – травяной,
С солнцем – нефритовый…Кровь в жилах стынет

Я (полчаса, как от нас ей уйти)
Волосы темные стала плести
В косу, спираль на затылке скрутив
(Так, как носила)…Бабуля, прости !!!

«Радиво» лет до пяти говорила –
Так ведь бабуля меня научила !
«Чё» же осталось со мной навсегда:
Чёкать – отличье уральское, сила !

…Прямо, короткой дорогой – по льду!
Думала, верно: «Скорее дойду,
Чем по мосту!» - и по пояс под лед !
«Робить» пошла. В сорок первом году.

Под трибунал не отдали. «Ломило»
Ноги всю жизнь, но хромала, ходила,
В семь – ключ грохочет: успеть бы купить
Хлеб, молоко, масло, пряники, мыло…

«Ноженьки» больно, а ищет полдня
Девочку Иру, «робенка», меня,
Внучку Степана – он в тридцать восьмом
В лагере сгинул, как дым без огня.

Если б не сон чертов, этот-то, «третий»,
Как-то, зачем-то мою руку встретил,
Может, другие врачи бы пришли ?..
Солнце с минуты той желтым не светит…

Восьмая часть

Сны черно-серые липнут, как грязь –
Душу не вымоешь. Разобралась
И с сериалом: программа в кровать,
Видно, заложена – деток спасать.

С ночью бессонною часто дружу.
В кухне обычно сидим с ней. Поржу
Над анекдотом, что ночь принесла.
Чай. Чай еще. Сигарет без числа.

Темы большие, больные…и треп…
Кто бы помог да те кучи разгреб:
Список составил, в таблицы разнес…
Может, он умный, и снял бы вопрос,

Съевший мои интеллекта все средства:
Как, почему исчезает цвет детства ?
Мир почему изменяет свой цвет ?
Может, тот умный, и дал бы ответ!

Множество лиц наблюдаю весь день:
Ложь, равнодушие, хамство и лень –
Щит на щите, многопанцирный век…
Как же он дышит еще – Человек ?

Может, друзей выбирал впопыхах ?
Может быть, книжки читал он впотьмах –
Слов не увидел и смысл не познал ?..
Может, не надо его в пух и в прах ?..

Мне посчастливилось: я «настоящим»
Учена (может, во сне приходящим ?!):
Люди, цвета, ощущения, чувства –
Чистые, вкусные, сахара слаще !

Мальчик Иван из «Иванова детства»,
Маленький Принц – подсказали, что сердце
Есть у меня. Справедливость и дружба,
Правда и честь – мне от детства наследство !

Я бы осталась там: небо, листва,
Божья коровка, полынь, голова
В желтой панамке, «песочник», песок,
Мама – нарядна, бабуля - жива !

Лето там тянется сто лет и дольше!
Дождик прошел – и жары только больше !
Буду Героем, словив «косиножку»…
Роза, алоэ, герань – на окошке!

Там пробуждение – радость, что день
Новый настал ! Говорю дребедень
(«ж» не выходит – «поймала «зука»») -
Ласково смотрят, кивают слегка…

Так и подняли в четыре руки
Девочку, в детстве не знавшей тоски,
Мама и бабушка. (Папы в России
Девочек, видно, рожать не просили?).

Желтый – цвет осени ?! Нет, это лето!
Люди в загар бронзожелтый одеты.
«Счастье» (послушайте!) и «Красота» -
Словно цыпленок, их краска желта.

Желтая осень – все ж лето (хоть «бабье») –
Желтого цвета в июле награбив,
Вмиг устыдившись, отдаст все задаром…
Взгляду тепло – от листвы тянет жаром!

Лета окраска, восторга начала!
Рву одуванчики (маме «нарвала»),
Желтых ресничек касаться – истома !
Их в пузырек впихну – солнышко дома !

Желтые волосы, желтое платье,
Желтое солнце, и мамы обьятья,
С бабушкой в парке я в «лодке» качаюсь:
Желтая «лодка» - и я улыбаюсь.

Скатерть из шелка с златыми слонами,
Желтая с розовым блузка у мамы,
Желтых ватрушек гора по субботам,
С желтым животиком плюшевый Кто-то.

Солнце увидишь, глаза закрываешь –
Желтых колечек не сосчитаешь:
Плавают, прыгают, тают немножко…
Желтый песок под ногами – дорожка!

Желтое море: посмотришь на дно,
Черным зачем-то назвалось оно.
Желтеньких раковин целую горсть
Маме на пляже знакомый принес.

Желтый в ладошке след божьей коровки.
Желтая рама на луже – у бровки
После дождя собиралась пыльца.
Клич желторотого – пить! пить ! – птенца.

Желтый гриб «масленник» шляпкою липкой
К желтой корзине прилип. По ошибке
Я положила туда ж мухомор.
Только не желтый, а красный был он.

Желтый балкон у нас. А на балконе
Шмель золотистый (тяжеленький!) клонит
Желто-оранжевый «цвет» «ноготков» -
Пить целый день желтый сок он готов!

Бабочка тут же садится «лимонница»
(Меньше головка цветка под ней клонится!).
Желтый забор палисадника. Наша
Грядка. Насадит бабуля ромашек,

Каждая – с махоньким желтым помпоном!
Наш куст сирени – подальше, у дома.
Как же – сиреневый: в крохе-цветочке –
Желтая-желтая яркая точка!

Бабушка ветку приносит: «Ташшы
Банку с водой да и счастье ишшы».
Три лепестка… Вот четыре. Опять…
(Чтобы «съесть счастье», найти надо пять!)

Много «счастливых» цветочков медовых
Я отыскала. Бегу: я готова
С мамой и бабушкой «счастьем» делиться…
«Кушай сама!» - и их счастливы лица…

Желтый свет лампы не гаснет полночи –
Мама работает, и, между прочим,
В желтой оправе очки ей к лицу…
Вырасту…тоже…в краса…(сплю!)…ви…цу…

Желтая наволочка, пододеяльник:
Чистые, гладкие…Бабушка чайник
Ставит на газ. Мыло желтое, утка
(«Пикалки» нет: заржавела!). Минутка -

В желто-зеленое, мягкомахровое
Кутает мама меня, желтобровую,
В желтые пряди ее зарываюсь
Носом…Мед желтый…Луна…Засыпаю…

…Утром ждет каша – ах! – с желтым кружком!
С желтою пенкой стакан с молоком!
Черного хлеба кусок с желтым сыром…
Я б там осталась: в любви со всем миром !!!

Сон наяву это жёлтое лето!
Лето, где цвета нет желтой монеты!
Пусть расцветают цвета и цветы...
Я лишь жалею, что не был там ты...

Девятая часть

Ты в проеме оконном стоишь
И смеющимся глазом глядишь –
Желтых искорок там без числа !
Здесь живу. У меня здесь дела.