Лист шуршащий

Под ногами лист шуршащийй,
Умирает, срок пришел.
Оторвался он от ветки,
На земле покой нашел.

Он лежит и вспоминает,
Как все лето зеленел,
Как синиц от зноя прятал,
Улыбнуться им хотел.

А теперь печаль владеет
Им осенняя и сны.
Вот, лежит он мокрый, жалкий,
В ожидании весны.

Скоро снег его укроет
Одеялом белым
И уснет он сном глубоким,
Прикрыв землю телом...

В мире нашем все имеет
Для себя лишь точный срок.
Будь то ветка или листик,
Или порваный носок.

Он таким не был с рожденья,
Ноги людям согревал,
И судьбы свои лишенья
В полной мере испытал.

Дыры, что протерло время,
Не страшны, и люди все,
Все когда то постареют,
Страшно жить с дырой в душе.

Той дыры не залатаешь,
Из нее сквозит тишком
Пустота, что сердце рушит,
Коль живешь особнячком.

И тому, у кого дырки
Не в носках есть а в душе,
Очень трудно боль чужую оценить.
Зачем вообще.

Не прикрыть от снега тело
Носовым, простым, платком,
Не дождаться пониманья
От души "особнячком".

Человека величаво
Гомо сапиенс зовут,
От того что отличает
От носков людскую суть.

Человеческие муки,
Боль души, души живой,
Понимает тот, кто знает-
На тот свет не взять с собой

Не наряды, не хоромы,
Там для всех покой один.
И за блудного отца
Не отвечает его сын.

Так что скряга, жмот и злюка
Пусть запомнит сказ мой тут-
На тот свет, вперед ногами,
Одинаково несут!