Шесть женщин

Гитару в руки взял, присел на стул, настроил,
Погладил тонкий гриф и струны перебрал,
Был в юности, беспечной с ней почти героем,
Пусть даже непристойно где-то в нотах врал.
Шесть своенравных струн, шесть женщин непохожих,
Шесть очень разных судеб ярких роковых,
Я их почти любил, надеялся, быть может,
На то, что из любви получится мотив.
Из бесшабашных дней моих проторена дорога,
Морщинами проторен на деке тёмный лак,
Вот первая струна, она же недотрога,
Вторая, чуть проворней отбивает такт,
У третьей звук простой приятный, но забытый,
Она напомнит мне о долгих жарких днях,
Четвёртая струна, любила «Рио-риту»
И жизнь на самых первых ветреных ролях.
Струна с коварной «ля» по счёту стала пятой,
Ей бронзовый загар был в принципе к лицу,
Шестая больше всех хотела стать крылатой,
А я был не готов ещё к терновому венцу.
Они послушны мне звучанием и ритмом,
В моей простой игре звонки, чисты, легки.
И чтобы жизнь моя не протекала мимо,
Я дал им имена, заправил на колки.
И всякий раз, когда всё сыграно прилюдно,
Все ноты прочтены, и за окошком темь.
Мечтаю о струне гитары семиструнной,
Ведь мне всегда была по нраву цифра семь.