1 Дома. поэма

  Юрий Медных

Поэма о Каргаске               
       
      Поэма
        1
По родной мне Сибири в жажде,
С Юга я прилетел домой,
В мой поселок одноэтажный,
В трудовые часы – немой.
C закоулком знаком я с каждым,
Небо родины – надо мной!
После гор, этажей и скверов
К дому шествую Гулливером.
         2
Мать за стол усадила; с нею
Говорим – время мчится вскачь;
Нам приветливо зеленеет
Огород, к ласкам неба зряч;
Здесь я рос; и пасхальной снедью
Надо мной вис луны калач,
А теперь до нее достану ль –
Так душа и рука устала.
          3
Мать – в рассказы, а я, конечно,
На свиданье лететь готов,
Будто Галочку в подвенечном
Сохранил частокол годов.
Пробежал ветерок беспечный,
Запылившись на сто ладов;
Над селом опустился вечер,
Мне желая счастливой встречи.
         4
Нашу улицу новоселы
По-хозяйски врубают в лес;
А для сосланных невеселым,
Подрежимным был труд их здесь:
Под изгоями рос поселок –
Не одна здесь такая весь;
Только, не по грехам острожен,
Люд и нынче здесь осторожен.
         5
Наша родина – предков ссылка:
Жуткий времени перекос:
Нам – учитель, а им – косилка,
С рельсов времени – под откос.
Но, Сибирь – новых сил копилка –
Так решился на кадры спрос,
Но давно мы уже  крылаты,
С доброй памятью о пенатах.
          6
Вот подруги крыльцо, и сени,
Дом от времени в крене чуть,
Будто он и закат осенний
Прислонились плечом к плечу;
Нам  по памяти пляшут тени –
Отголоски далеких чувств;
Эх ты, молодость: робость страсти –
Жаль, недолго стоишь у власти.
          7
– Как любили с тобой купаться,
Мы в закатах, ты помнишь ли,
Гала – Галочка!
– Не собраться
В них нырнуть нам – уж отцвели.
Так что, стоит ли «заикаться»:
Отшумевшего не воротишь;
Все мечты уже на излете;
         8
И на небе, и в сердце – тучи:
Как бывало, ударь, гроза!
Сердце плавится в боли жгучей –
Мне б с грозою – глаза в глаза!
И в земных, и в небесных путчах
Мне не надобны тормоза:
И понятий, и ветра сечу
Без забрала на сердце встречу.
           9
Хлынул ливень под молний росчерк:
Распоясался бог огня –
Перечеркивая, хохочет
Над своей симфонией дня;
У небес, вижу, прежний почерк;
Приустал я, а с ней – родня:
– Едем вместе! Оставь избенку!
– Нет уж, миленький: я – с ребенком.
          10
А на утро село – при деле;
Чист омытого неба шелк.
Отдыхаю:
– Эй, люди! Где вы?
Посмотрите: как хорошо!
Встретил Женьку – узнались еле:
С ним по юности вместе шел,
А теперь он – в бульдозеристах
И за пьяным столом неистов.
         11
Говорит:
– Расплескалось много,
Но и чуть не хочу вернуть:
Вот, женился – не на ту ногу,
И, скрипя, продолжаю путь –
С ФЗУхи крива дорога,
И у многих такая ж чудь.
Заходи: с табачком подружим –
Так и сели мы с ним за ужин.
         12
И под встречи сердечный случай,
Фонтанируя песни в ночь,
Мы шарашились – нет нас лучше,
В клуб, в нем лучшими быть не прочь.
– Ты сомненьем себя не мучай:
И удача, ведь Евы дочь,
Поцелует…  – и нам просторы
Распахнули веселья шторы.
         13
– Ну чего ты на звезды задран?
В клубе спляшем! – входи-ка в роль!
Полюбуйся: какие кадры…
Нам  пожаловал Томсельстрой! –
Женька шпарит – с залетной каждый
Может «сбацать»! а ты – с хандрой…
Расходилось под «маг» веселье
С теми – что на сезон осели.
          14
«Милый Женька, тебе не тесно ль
Пробавляться в сезонной мгле?
С одного мы с тобою теста,
Да на разной, видать, жаре:
Стопка стала твоей «невестой» –
От нее ты не стал мудрей:
Со случайной бабенкой никнешь,
А девчат вокруг – как брусники!
         15
«Милый Женька, ты все науки,
Оттолкнул, как пустой стакан,
Но зачем  в золотые руки
Пьяно голову опускать!
Все слышнее скандала звуки,
Стал визгливей девичий стан,
И динамики друг на друга
Раскричались, как с перепуга.
         16
Половицы лежат, как плахи,
Парни в яростный сшиблись ком,
И озлобленность – в каждом взмахе,
Осененная кулаком.
По учебниковой бумаге
Каждый с истиной был знаком.
Что же  мы обрели за дверью –
Всех иллюзий своих потерю.
         17
И уж как ни парадоксально:
Те, с кем школа водила бой,
В жизнь вступили универсально,
Как должно быть – само собой.
А все лучшее – тривиально,
Как посуда с изъяном – в «бой»,
Значит, жизнь хулиганит так же,
Широко и многоэтажно.
        18
А сегодня я поднял выше
Разгоревшийся интерес:
Свойски потчует Петька Гришин
В гости грянувший Томский Трест:
Друг – в гражданском и шуткой дышит,
Гости – тоже, и к черту «вес» –
Травят скользкие анекдоты:
 Здесь не важно – на службе кто ты.
          19
– Приезжаем: судью – на «точку»,
– А Межиха-то!  Сатана!
Он – с готовностью, хоть в сорочке.
– Да, конечно: сыта, хмельна.
Вышли с Петькой.
– Молчать не в мочь мне:
Ну, порядочки! Ну, страна!
Из застолья, да к прокурору,
По заслугам всю эту свору!
         20
– Их и время не переварит,
А сослали! – с горы видней.
На местечках, конечно, – твари…
– А «местечки» – по всей стране!
– Ну, тогда – на земном уж шаре!
– Да, но свой уголок родней.
– А в войне, в Целине – герои
Не сибирского ли покроя!
          21
– Ну, пойду – засиделся больно.
– Заходи…
– На душе темно:
Вроде вдруг побывал на бойне
Человеческих душ. Грешно
Затевать меж собою войны,
Опуская страну на дно.
– Ты – гражданский, а я – защита.
А где лучше-то? Поищи-ка…
        22
Кадры требуются «разведке»,
А и в ней не для всех – «Клондайк»,
Но с умом, можно с каждой ветки
Собирать по-хозяйски дань.
А меня паруса по свету
К Лешке вынесли – повидать:
Он в «разведке» и – в бригадирах,
Соответственно строймундира.
        23
Раскуделилось Бабье лето,
Хоть от радости закричи:
«Счастье в белой кофточке, где ты»!?
Откликайся же, не молчи!
Тротуарами хлябь одета –
Что расхлюпали тягачи.
А по доскам спешит дивчина –
Лешки нашего половина.
        24
Вот и он: озорной, чумазый,
Сухощав, но сажень в плечах.
– Вот не чаял! Погодь, я разом,
На асфальтах-то не зачах?
Стол накрыт – не моргнул и глазом –
Мастерица Сибирь – встречать;
Чистота; от хозяйки – светом,
Омываюсь как дня приветом.
         25
– Как там  в городе?
– У буфета
Посвободней, когда – пивцо.
Квартирую – надежда где-то
Под чадрою хранит лицо.
– А жулье? финачи? кастеты?...
– «Волги», дачи, оград кольцо.
Был у Петьки вчера: у Треста
Похвальбе не хватало места.
         26
– И у нас Мегион не лучше:
Напонуженно мы живем –
Перекачиваем горючку,
А тайгу – наповал, живьем!
– Но зато, есть за что – получка!
– Нет, мы «северные жуем»,
Нам напялили их, как шоры:
Жми вперед по своим просторам.
         27
Сходим-ка, чтоб душа отволгла,
По-за озером  поблукать.
Грязью глинистой шли мы долго;
Влагой полнятся облака;
Ни пичуг, ни зверья – замолкла
Под пятой тракторов тайга,
Промазученная с обочин –
А поруганных много вотчин.
         28
Слышим рык: но не пес там зверя –
Князя дебрей зажал в плену –
Трассу бьет по телам деревьев –
Трактор с лесом ведет войну.
Над столицами флаги реют;
Означая свою страну,
А планете и не приснится
Паутинистая граница.
        29
Кедрачи же – широкоплечи,
Урожаем своим щедры,
Призадумались, как на Вече –
К ним приблизились топоры;
Поднимались под солнцем – вечность
Охраняя звериный рык.
Да, родная, «даешь ты дуба»,
Выйдя замуж за лесоруба.
         30
Отпуск кончился, страсти – тоже;
Мать бодрится, журя слегка:
– Оставляешь… старею все же,
Вот и вырастила сынка.
Ты другие надежды множишь,
Не ищи их на облаках.
– И помог бы, да нет уюта
Мне в селе, а на сердце – смута.
        31
На планете и смысл, и силы.
Постараюсь я обрести
В том местечке – что приютило.
Солнце, душу мне освети;
Не развеять бы – что скопилось,
Только б сердцем не отцвести,
Ведь планете-то и не снится
Паутинистая граница.
       32
Чтобы нам не влететь с планетой
В термоядерных бед Содом,
Надо помнить, что мы в ответе
За нее, ведь она – наш дом.
Где бы я ни дышал на свете,
Я ответственен за «потом».
С Мегионом мне не попутно,
Черт хоть в этом, а не попутал.
        33
После гор, этажей и скверов,
У приникших к земле домов
Шел я к матери Гулливером,
С побрякушками модных слов.
А теперь – как вернулся к вере
Неколеблемых  земляков,
Ведь порушить их не сумели
И свинцовых годин метели.
        34
Сопричастностью к ним окутан,
Отряхнув городской налет,
Я пристроился лилипутом
В подбежавший к нам самолет;
И опали сомнений путы,
Отпуская меня на взлет.
Я уверен, творцом ведомый:
На планете своей я – дома. 
                1987г