Пасхальный зайчик

Пасхальный зайчик, липкий шоколад
растоплен на блины из любопытства
творить назло; поляна зацвела
и жмутся в кучки желтые копытца,
и лопухи когда еще взойдут
над пустырями веры и приличий,
орлиный клик не застит хохот птичий,
уже давно орлы не кружат тут.

Орлы орды, ослы – алаверды,
вот кто не прочь орду законтрапупить
и заложить наследные черты,
как шлиц крестом и прочие финты,
как шаг резьбы в потомственном шурупе, –
глядишь, в шурупах окна, переборки,
а к ним нужны фамильные отвертки.

Но, зайчик, яйца крашены не впрок,
кулич прилип к фарфоровой тарели
и обжигает губы кипяток
в последней снегоносице апреля
и кот, как кролик, заяц, сатана
прилюдно отражается в бутылке:

сошла с ума вся бывшая страна
и даже мысль назвать ее странна –
страной, где только жабры и затылки,
где трупный смрад считают за духи
и мажутся, и пьют елей из горла,

где тень хороших падает с плохих,
где у руля сгодится и рахит –
он только ждет, чтоб масть ему попёрла
а масти что ж не выстроиться в ряд –

с рожденья подтасованы колоды,
и как ни напомаживай чело ты,
потратишь столько времени зазря,

и не дождешься раньше сентября
пускай даже фальшивой позолоты,

папирус осени задумчиво куря.