За окном - принимающий редко аэропорт...

   За окном — принимающий редко аэропорт, а в простенке — столик с невымытою посудой, и над ним — нераскрашенный, в раме простой, офорт. Это Тайная Вечеря. Сцена вместе с Иудой. Мотылёк занавески устало крылья сложил, равнодушно вдыхая обшарпанные обои, а на панцирной сетке с противным скрипом пружин (эту сетку ваяли для быта,не для любови), спит хозяин в тельнике, виды видавшем те, что едва ли видывал щеголеватый смокинг. Преступившим черту — ни черта не знать о черте, и не в нашей епархии — знать времена и сроки. Притупилась боль, как исписанный карандаш, не уколешь себе на манер первоклашки палец. Заоконный пейзаж, да и внутренний антураж — совокупность констант, что едва пробуждают память. Порастрачена быль. Порастеряны адреса.Поистёрлась в боях портупея новая — радость. Сочиненья о дружбе народов — к чему писать, если сломан мелок на простой системе неравенств?
   На офорте склонился апостолов дружный лик в уповании дня, в ожидании вечном чуда. Иоанн Богослов ко Христу на перси приник. Но ещё не рассвет, и ещё не ушёл Иуда...
   А хозяину горницы снится — горный аул, тепловую мишень за собой таящие камни, автомата приклад, нарастающий речки гул, на христовой лозе — проступающей крови камедь. Не чужая страна, не родная — ни то, ни сё; где крутая гора — не мощёные тротуары; где безмолвное тело ревущий поток несёт, словно с брачного пира от лермонтовской Тамары; где добра не везёт перевёрнутая арба; где для гостя в домах не поют народные песни; где с одной стороны раздаётся: "Аллах акбар!", а с другой стороны раздаётся — Христос Воскресе!