Гаер

Не ради красного словца
Скажу, что служим мы в актерах,
Играем в жизни до конца -
Кто в палачах, а кто в героях.

Сюжетной линии канва
Банальная у пьесы в сути –
Извечный бой Добра и Зла,
Где жертвы лишь простые люди.

Театр жизни переполнен.
В любой момент всегда аншлаг.
И зритель в нем всегда доволен,
Особенно когда антракт.

Здесь в бенуаре кукловоды,
А на галерке бедный люд.
Играют роль, что все свободны,
Поев в буфете зрелищ ждут.

На сцене смена декораций,
После трагедий водевиль.
Мигают вспышки папараций,
Снимать без спроса ихний стиль.

Заполнить паузу смурную,
Веселых клоунов зовут,
Но показать им жизнь другую,
На сцену вышел грустный шут.

Заявлен не был на афише,
И не был он марионеткой.
Заговорил и зал стал тише.
В начале фокусы с монеткой.

Затем веселый анекдот,
Смешной рассказ потом припомнит,
Немножко спляшет и споет,
И власти о делах напомнит.

Обижен был весь первый ряд,
А где раек – там гул веселья,
Смешит людей его наряд
И вид, как будто бы с похмелья.

Поднял он руки. Стихнул зал.
В глазах увидели смиренье.
Вдруг тихим голосом сказал:
«не жду от вас я одобренья.

Где зависть, жадность, злоба, лень,
Добро с любовью подменяют,
Там пьяный раб, тупая чернь,
Пред хамством головы склоняют.

И не достоин тот свободы,
Из грязи в князи не к чему,
Кто хочет быть у хамской власти,
Гнуть людям спины самому.»

И полетели помидоры,
Под улюлюканье и свист,
В толпе с подсказками суфлеры,
А палачи танцуют твист.

Фонарь над выходом разбили,
В театре паника царит,
Толпой на свет все побежали,
Где указатель «лабиринт».

Раскинув руки, меж рядами,
Забытый всеми шут лежит...
Пробиты кисти каблуками,
И тонкой струйкой кровь бежит.
-
Награда за труды щедра,
Он полный кавалер инфаркта.
Видны на сердце три рубца,
Последний – с сорванного акта.

И роль сыграл он до конца,
Лежал в гробу и улыбался,-
Лишь след тернового венца,
Проколами в челе остался.

Он не боялся быть смешным,
Хотел он сделать Мир добрее.
Ушёл из жизни гражданин,
А может быть ушёл Мессия…