Цветком последним боли

Он думать запретил себе о смерти,
поклялся даже близким: «Вы мне верьте!»
Отверг вердикт: «Вам лучше было б в хоспис»,
и не поставил на бумаге подпись.

О чём он думал в этой жизни бренной,
презрев болезнь, коварных коек плены?
О боли и «моменте», что за гранью?
Прочь гнал хандру, шаманское камланье!

Лишь верил Богу и своим ресурсам, 
а не назначенным врачами курсам.
Боролся? Да! Он парень очень сильный.
Не мог представить себе холм могильный.

Казалось бы, отдавшись провиденью,
недуг считал он блажью, дикой хренью.
Наверно, черт решил над ним глумиться – 
на дне засел очередного шприца.

Весна пришла. И Пасха, возрожденье.
Вот лучшее болезни противленье!
Он в Летний сад пошёл гулять однажды
судьбы-злодейки своей дерзким пажем.

- Что, что?.. Не слышу! – Слуховые глюки
всё чаще посещают. Мёрзнут руки…
Но он улыбчив, кроет анекдотом,
при том – весь в бисеринках жгучих пота.

Глаза блестят, и нечто в них мелькает.
Их строит медсестре: «гормон играет!»
Но видеть бы, каков наедине он 
в предчувствии конца на свете белом.

Болезнь его врывается всё чаще,
летит, как камень, пущенный из пращи, 
грозя свалить, навеки обезножить,
лишив надежд. Будь милостив, о Боже!

...Тот день пришёл, был солнечным и ясным,
Весенний, но, увы, не ренессансный.
Цветком последним яркой страшной боли,
свидетельством развенчанной юдоли.

В немытых окнах солнце запотело.
В столовке гвалт – еда больным поспела.
Карболки дух в пустой уже палате.
На смену санитар другого катит…


Иллюстрация из Интернета