Горькая кровь Иисуса

Молился старец, бил поклоны,
Слезу на пол роняя.
По Божьим жил всегда Законам,
Другой стези не зная.
Молитва сердце надрывала,
Он за людей молился,
Душа его огнём пылала,
О пол челом он бился.
Уж кровь по лбу его бежит,
А он в изнеможенье
Кричит: «О, Боже, накажи
За то, что нет смиренья!»
Он Божью Матерь целовал,
Цепляясь за икону.
Всю жизнь себя он истязал
По Божьему канону.
И вот увидел яркий свет,
Что от иконы лился.
Он принял это за ответ
И сразу оживился.
То просто всё произошло,
В окошко луч ворвался,
А старец думает: «Пришло!
Бог на молитву сдался!»
И встал с колен святой старик,
Зажёг вокруг он свечи,
К распятью пламенно приник,
Почуяв грозность сечи.
К великой битве был готов
Старик боголюбивый.
Ох, сколько снимет он голов
В борьбе непримиримой!
Всё ради благости людей,
Заблудших душ спасенья.
Сам Бог укажет, где злодей,
И нет ему спасенья!
А за иконами, смеясь,
Ругаясь неприлично,
Над верой глупою глумясь,
Скоты, в людском обличье.
Они придумали Закон,
Чтоб властью упиваться.
Ведь лучший плен – святой канон,
Им можно прикрываться!
А тех, не верит кто святыне,
Законом совести живёт,
 Мораль затянет, как в трясине,
И плоть сама его убьёт.
Но есть и те, кто не под силу
Злодеям – стражам тьмы и зла.
То Мудрецы, их знанья – сила,
Душа чиста их и светла.
Вот старец снова оживился,
Уж «Аллилуйя» хор поёт.
Народ в молитве преклонился

И Богу славу воздаёт.
К народу старец обратился,
Глаза его огнём горят.
Как будто Бог с небес спустился,
Все пали в страхе и молчат.
Старик уверенно шагает,
Воздевши руки над толпой,
Её крестом  он осеняет
И обращает голос свой:
«Сейчас я видел откровенье,
Сам Бог меня благословил
Казнить всю нечисть без сомненья!
Мой дух Господь в том укрепил!
Так, во Христе ратуйте, братья!
Вернём же Господу Любовь!
Он примет нас в свои объятья,
Не зря за нас пролил он кровь!
Господь сказал вселить в вас страх,
Чтобы любовь вошла в сердца,
И сатана потерпит крах,
И мы изгоним подлеца!»
В толпе движение и гам,
Кто рад, кто в ужасе застыл,
Уж страх пронёсся по сердцам,
Который старец в них вселил.
Он, к небесам свой взор воздев,
Крестом всех осеняет.
Толпа стоит, похолодев,
Его словам внимает.
Вдруг расступилась темнота,
И воздух засветился,
А старец, с пеною у рта,
Неистово молился.
Упала на землю толпа
И о земь бьётся лбами,
Покрылась Божия тропа
Уж мёртвыми телами.
И всех, кто высказал протест,
Постигла божья кара,
Не пощадил тяжёлый крест
Ни молодых, ни старых.
Пришелец в стороне стоял,
Всё это наблюдая.
Он в жизни многое видал
От ада и до рая.
Он видел, как Христов Завет
Оружием стал страшным,
Людскою алой кровью свет
Был в этот день окрашен.
Народу нужно чудо зреть!
Зачем ему свобода?
Жестокая, тупая плеть
Милее для народа!
Фанат жестокий, словно Бог,
Командовал толпою,
Та пресмыкалась возле ног
Ужасного героя.
Но были те, кто не упал
К ногам святого старца,
Их ложный страх не испугал,
Не стали пресмыкаться.
Священник гневно возвещал:
«Кто с Богом, тот со мною!»
И всех анафеме предал,
Кто близок с сатаною.
Лобзая священника ноги,
Скуля и в грехах своих каясь,
Народ обращается к Богу,
В сердечной любви признаваясь.
Повсюду пошли разговоры,
Запуган был страхом народ
И ждал, что за всё ему скоро
Господняя кара придёт.
Служители церкви таились
Тихонько в приходах своих,
Неистово Богу молились,
Боясь, что накажет и их.
И церкви покинула паства,
Боятся приблизиться к ним,
Теперь это небезопасно,
Коль хочешь остаться живым.
И тайные секты в пещеры
Ушли, укрываясь от зла,
Решив сохранить свою веру,
Что в душах с рожденья жила.
Ираклий – старец разостлал
Везде свои указы,
Казнить неверных приказал,
 Чтоб не было заразы.
Костры дымились у церквей,
Жгли всех, не разбирая,
Детишек малых, матерей,
Мольбам их не внимая.
Отступников жгли на кострах
Под Божии молитвы,
И ветер разносил их прах
По полю страшной битвы.
Любовь спустилась, наконец,
Что люди так просили,
На лбах своих Христа венец
Кровавый ощутили.
Молились тихо по углам,
Иконы целовали,
Прикладываясь ко крестам,
Поклоны отбивали.
Народ забитый в страхе жил,
Протест любой наказан.
А инквизитор всё строчил
Указ свой за указом.
А тех, кто против восставал
И злу сопротивлялся,
В сырых подвалах истязал
И в пытках изощрялся.
А те, признавшись перед ним,
Что  дьяволу отдались,
Признав его отцом святым,
Ему служить уж клялись.
И Бога наместник  кровавый
На трон свой церковный взошёл,
Гордился жестокою славой.
Народ в страхе в церковь пошёл.
Так вот в чём секрет послушанья!
Бог – ненависть, он же – любовь.
Чем больше в миру истязанья,
Целебней Христосова кровь.
И горькой в те дни показалась
Народу Иисусова кровь,
А ненависть в души закралась,
Но все её звали «любовь».
«Святые отцы» всех пытали,
Кто их не хотел принимать,
Других же в рабов превращали,
Которые будут молчать.
В любви своей к Богу со стоном
Клялись те «святые отцы»,
Дух страха царил над амвоном,
В подвалах калились щипцы.
Горячим металлом жгли руки,
На спинах алели кресты,
И адские, страшные муки
Сжигали к спасенью мосты.
А кровью с крестов тех на теле
Кропили распятье Христа
И с радостью дикой смотрели,
Как капала кровь та с креста.
С иконы Мария святая,
Что сына небес родила,
Младенца к груди прижимая,
Смотрела на старцев дела.
Ну что же вы смотрите, Боги?!
Спуститесь на Землю скорей!
Взгляните, что в вашем чертоге
Наделал ужасный злодей!
Ну что же молчите вы, Боги,
Взирая до этой поры?!
К другим вы бываете строги,
А к ним как-то странно добры.
Но Боги давно уже знают,
Что сущность людей изменить
Не может лишь вера святая,
Хоть в сердце должна она быть.
Иметь надо каждому волю,
Желанье себя воспитать,
Уметь изменять свою долю
И Бога в душе открывать.
Но Божья Любовь превратилась
Вдруг в страх и ужасный кошмар,
Добро уж  давно позабылось,
Его сжёг бесовский пожар.
А в тёмных глубоких подвалах
Отступников вопли слышны.
Пытали здесь старых и малых,
И муки их были страшны.
Все стены пропитаны кровью,
В них крик убиенных затих.
Прикрывшись Господней любовью,
Одни убивали других.
Вот старцы молитву читают,
А рядом девица лежит,
В груди её рана зияет,
От страха она вся дрожит.
И шепчет сухими губами:
«О Господи, нам помоги!
Ведь ты же нас любишь, я знаю!
Что сделали с нами враги?»
А рядом к распятью святому
Ираклий с отцами приник,
На лицах блаженство, истома.
Молитву читает старик:
«Спасибо, Христос всемогущий,
За веру твою и любовь,
И, славу тебе воздающий,
Я лью за тебя эту кровь.
Я в души вбиваю людские
Любовь к тебе, веру в тебя,
Дела позабудут мирские,
Тебе отдавая себя».
И, вставши с колен, у распятья
С отступников кожу дерёт
Святая кровавая братья
И господу славу поёт.
К девице Ираклий склонился:
«Что, чёртова девка, жива?
Знать бес в твою душу вселился,
Не зря о тебе шла молва.
Молчишь и не молишься Богу,
Знать, нечисти служит душа.
За то и наказана строго!»
А писарь писал не спеша.
Описывал писарь сужденья,
Которые старцы вели,
И муки людей, по веленью
Тех старцев которые шли.
Проклятия сыпались в стонах
На головы старцев седых,
Но были они непреклонны
В намереньях страшных своих.
Так души они очищали,
Вселяя в них к Богу Любовь,
В жестокости  меры не знали,
Пуская невинную кровь.
Испачканный жертвенной кровью,
Ираклий вдруг на земь упал,
О камень ударившись бровью,
От боли он сам закричал.
Вдруг тело его заломало,
В припадке забился старик,
Хоть душ загубил он немало,
Сам к боли такой не привык.
Трещали от боли суставы,
На лбу вдруг рога проросли,
Чинил над людьми он расправу,
Знать дни его тоже пришли.
В копыта ступни превращались,
И чёрные крылья росли,
И демоны с неба спускались,
С собой старика унесли.
Взывая к небесному мщенью,
Текла Иисусова кровь,
К убийствам и мира растленью
Вела лишь такая любовь.
1994 год.