От печали до мечты - минипоэма

Разве может быть иначе?
Если да. То почему
дождь осенний тихо плачет?
Видно холодно ему...

Быть не может по другому
утверждают все вокруг.
А меня страшит не гомон
и не басовитый звук.
Я боюсь подвоха веток,
что наотмашь бьют сплеча.
И боюсь в грозу засветок,
как секиры палача
кандидат на казнь эпохи
современности сплошной.
Остаются время крохи,
остальное за спиной
будто глыба горной массой
нависает надо мной.
Вид наивностью ужасный
не проходит стороной,
а стремится влезть на плаху
и казнить, себя казнить,
нагоняя жуть и страху,
разрывая жизни нить
по наивности сермяжной
понимаю, кто таков
этот новый змей бумажный,
выпал что из облаков,
рвётся в небо недоверья,
принимая посошок.
И опять поёт деревня,
и опять пополз смешок,
мол, тиран, отпетый олух,
доморощенный битюг,
одноногий как подсолнух
и тяжёлый как утюг
не включённый в батарею
электрических сетей.
Я, наверное, хренею
выхожу на круг затей
и кричу на всю округу,
непонятно что кричу,
обращаюсь только к другу,
что зажёг в ночи свечу.
Я с лучиной на припечке
развожу в избе огонь.
Кто-то громко на крылечке
произнес: – Меня не тронь.
Видно месяц торопыга
и гулёна со звездой.
Мне б сходить на дальний выгон
за украденной уздой
с бриллиантами созвездий
на пустынном берегу,
где давно уже не ездил,
потому что не могу
отказаться от совета –
оставаться в тишине
беззащитности Поэта,
утопив себя в вине,
бултыхаюсь, но не каюсь
перед будущей виной.
И, наверно, всё же к маю
распрощаемся с зимой.
Вот тогда оденем лыжи
на пимы и... на бугор
мы поднимемся, где рыжий
распластал костёр узор
одуванчиков с метелкой
лепестков и фонарей
не зажжённых мной под ёлкой.
Но мне надо поскорей
отметелилось чтоб в поле,
и в лесу растаял снег,
потому что я не волен.
Потому что человек
не обязан быть суровым,
даже сумрачным на вид
под седым зимы покровом
без стесненья и обид
видеть все до точки грусти
на высоком берегу,
где опять печали рвутся
тонким следом на снегу,
мной оставленным когда-то,
в незапамятном году.
Я, конечно, виноватый,
что попал не в борозду,
а в канаву униженья
безымянной суеты,
в мимолётное круженье
от печали до мечты.