Сваляю дурака

Встряхну будило
 и сваляю дурака.
 Разбудит вопль
 из пыльного угла:
 "Катиться некуда, уперлись!"
 И перед временем
 я плошка молока,
 пускающая слюнки
 вслед итогам,
 хвоста свивающего провода
 для информации подножий.
 И стены представлений ,
 сколь не жми,
 в постылости полов и обозрений
 находятся дожди излитий вер,
 стремлений , проносящихся
 как ветер.
 Кусают потолки шаги богов
 зубами поступи во избежанье
 и шорох обожанья не готов
 стремить свиданье в предпосылки
 к знанью.


 Икота вспоминает свой удел
 намереньем оставить отпечаток
 и пленноссть дел для продолженья тел
 нагружена надгробьем опечаток,
 того что спел, когда сопел,
 не порываясь в даль перчаток,
 стирающих причастность к мелкоте,
 не проникающей в прозрачность
 гласность, страстность , мрачность.

 С согласием и некоторой долей лжи
 падеж и окончания спрямляю,
 в движенье
 кажущейся мерзкой тли,
 на самом деле обползающей скрижали.

 Минуты дважды облапошивают круг
 и вместе с ними входит свет в натуру,
 нанизанную на огрызок темноты
 температуры стужи обрезанья:
 границы запипинающегося смеха,
 бредущего за край продленья слова "пли!",
 с которым кнопку выключения пожимаю,
 как первое знакомство с тем кто знал отлив,
 переливаваясь в силуэта
 увяданье.