Не зевай Ваня!

Бывалицы из жизни

Не помню какой был год, но еще была жива мама Мария Герасимовна Мельниченко умершая в 1950 году в возрасте 47 лет. Из г. Одессы, после демобилизации, вернулся домой в г. Керчь старший брат Евгений. Взрослые работали, учились. Я учился в школе и шкодничал в свободное время, но часто был занят при отце или двоюродном брате Михаиле Григорьеве. Мы делали кузова на машины, разные столярные работы для колхозов, устанавливали первые пилорамы. Жизнь была тяжела, все время хотелось кушать. Не было одежды и обуви. Но была надежда и вера в лучшую жизнь.
С приездом брата, в доме, появилась деревянная бочка полная засоленных утиных тушек. Отец был заядлый охотник, и в доме было много ружей, даже за мною числилось три ружья «Зимсон», «Зоуэр» и «Пипер Баярд». Одно из ружей было трехствольное, никелированное, с ореховым ложем со щечкой, инкрустированное перламутром, и с богатой гравировкой по металлу на тему из охотничьей  жизни.  Ружье было коротким, какое-то детское, дробью стреляло плохо – «живило», т.е. от стрельбы было много подранков. Третий ствол был нарезным под патрон «Наган» калибра 7.62. О ружьях и происшествиях рассказывать можно много, но мне хочется рассказать об одном интересном случае. Брат был удачливым охотником, метким стрелком, неутомимым ходоком. В 1943 г. окончив снайперскую школу в г. Тбилиси ушел на фронт в возрасте 18 лет. Убил в тылу врага 17 фашистов – младший из них – майор, старший – генерал. Убив немецкого генерала, более месяца бегал от эсэсовцев. Имел награды и личное оружие, был ранен и контужен в поединке с фашистским снайпером под г. Кишиневом. В плавнях Кубани жировали многочисленные стада уток-лысух, прозванных так за роговую кокарду на голове. Утка черного цвета, на ногах три больших плоских пальца и один маленький, лапки без перепонок. Мелководный лиман с растительностью и живностью на дне, прогреваемый лучами солнца, был идеальной кормушкой всем водоплавающим. Брат ездил через пролив на косу Чушку и там охотился на уток. Охота была специфической и походила на истребление. Утки, ожирев до 2,5 – 3 килограмм, не могли взлететь, долго бежали по воде махая крыльями, перебирая лапками и могли взлететь лишь против ветра, и этим пользовались охотники.
Загоняя утку по ветру, они заставляли ее подниматься на цепь охотников и безжалостно истребляли. За два дня охоты брат приносил 100 –120, а иногда и более уток, нанимая носильщиков. Зная брата как удачливого охотника, многие просились взять его с собою. Он отказывал многим, но сосед Анатолий Подымов оказался настойчивым, и как-то раз брат согласился взять его с собою. На косе стояла одинокая хижина, в ней жил старик с молодой женой. Их история похожа на сказку и мне хочется немножко рассказать о них…
Однажды после большого шторма старик увидел плывущее по Азовскому морю большое дерево, что-то чернело в ветвях. Море старика кормило, и он, столкнув свою лодку-плоскодонку на волны, поплыл к дереву. На дереве в бессознательном состоянии была молодая девушка 16-18 лет. Он принес ее к себе в хижину и долго боролся за ее жизнь, выздоровев, она осталась жить у него, став его женой. И вообще, в тех краях бытовал обычай где все добытое и спасенное из моря принадлежало спасателю …
К хижине собирались по 70 – 100 человек охотников, но старик отгонял всех прочь «на выстрел» от своей хижины, молодой жены, от сетей, рыбных коптилен и сушилок рыбы. Пришельцы норовили что-либо стащить. Мой брат понимал, что обилие рыбы и птицы в доме старика это лишь кажущееся изобилие, и приезжая охотиться привозил старику соль, хлеб, боеприпасы, овощи, муку. Подружившись со стариком, он стал вхож в хижину, где иногда коротал время в непогоду. В хижине было очень тесно. И вот народ собрался, обговорен план действий. Кто в одежде и в обуви, кто в одних рубахах, что бы не обгореть от южного солнца, с боеприпасами, укрепленными на голове или плечах, с ружьями в руках, растянувшись в стрелковую цепь на расстоянии 60-100 метров друг от друга ранним утром вошли в лазоревые воды лимана и двинулись к уткам черным ковром стоящих на воде. Раньше брат водил меня на привязи длиною в 40-50 метров, но поняв, что я хорошо плаваю привязь отменили и за шнур привязали мое ружье и стеклянный поплавок от рыболовных сетей – диковина принесенная Черным морем из-за границы. Дно лимана со слоем ила в 40-50 см покрыто разноцветными травами – светло и темно зеленой, желтой и коричневой, черной и голубоватой, на дне речки, рыбки всех сортов, кефаль, скумбрия, бычки. Из-под ног убегают десятки теней, взорвавшись клубами ила, уходит камбала или морской скат с шипом-колючкой на хвосте. Скат размером с чугунную крышку канализационного люка, и увидев его кричишь об опасности. И вот берег скрылся за горизонтом и впереди виден берег Кубани. Мы еще их не видим, но там тоже есть охотники, ожидающие уток. На дне лимана воронки от бомб или расщелины, и в них проваливаются те, кому не повезло. Теряют боеприпасы, ружья, кто-то выплывает сам, кого-то спасают. Были два случая гибели горе-охотников. Утки, преследуемые идущими по грудь или по шею в воде охотниками, начинают волноваться. Виден берег, где различимы кубанские охотники. И вот начался массовый взлет уток против ветра. Тысячи лысух, яростно махая крыльями, бегут по воде, против ветра, на охотников, с трудом отрываясь от воды. Цепь охотников ощерилась ружьями. Вначале видно как из ствола вылетает дым, потом утка складывает крылья и падает, или, отставив ногу в сторону, усиленно испражняется и летит за цепь охотников, где садится на воду или падает, умерев от ран. Там ее поднимают 2-3 счастливчика, имеющих лодки, среди них «наш» дед. И вот я вижу, как Анатолий вскинул ружье, из ствола вырвался сноп дыма, и позже донесся звук выстрела. Прижав ружье к груди, Подымов стоит и смотрит. Утка камнем бьет его по лицу. Анатолий слева от моего брата а я справа. Он роняет ружье и скрывается в воде. Брат Евгений, раздвигая воду могучей грудью, спешит к месту где только что был Анатолий, и, забросив за плечи свое ружье, ныряет. Я спешу к ним. Подымов найден и взвален животом брату на плечи. Евгений его трясет, и вот отошли воды, но Анатолий в обмороке. Ищу ружье Подымова, но даже если оно совсем рядом – его поглотил донный ил и мои потуги бесполезны. Проклиная тот день и час, когда он согласился взять соседа с собою на охоту, брат несет на себе Анатолия, я несу 2 ружья и тащу на кукане сотню уток. До берега 4-5 километров пути! Охота безнадежно сорвана. Лицо у Анатолия – сплошной кровавый синяк от раздробленных утиный костей, глаза закрыты, он что-то мычит и пускает носом кровавые пузыри. Мы спешим к берегу ноги вязнут в донном иле, в голове тревожные мысли. Я вспоминаю как при первой моей охоте я расстрелял 700 патронов, за 2 дня, добыв только пять уток.
г. Керчь. Кубань. Богушевск