Давай не будем над строкой мудрить...

Давай не будем над строкой мудрить,
займёмся описанием предметов,
но что такое, как предметы осветить,
без чувств и мыслей выстраданных света?

Давай махнём рукой на этикеты,
что так мешают - просто говорить
о том
и этом,
что давно, как дом,
в котором в темноте -
предметы,
как планеты,
чьей почвой в прошлом приходилось быть
и выпало запомнить навсегда -
простые вещи, голоса поэтов,
ветра, которыми за шиворот берёт беда
и строчки зреющие в немоте,
как нерождённые, но выжившие среди смерти дети,
рождением своим, берущие лишь будущие города -
над Летой памятью горячею растущие,
без откликов способные любить...

Спасёт ли мир
и что есть - красота?!

Женою Лотовой стоящей на паркетине,
соль мира
не внимает
"соль, ля, си..."
салонов современных,
серебром
над золотом былым
голосовою медью бредящих
и корневеет
реагированьем быстрым
выживших в морозы веток
на каждый
новый выдох ветра
времени,
сжигающего однодневность,
как пламя над свечой -
уклон
и выпад,
как рыба в водопаде,
не заявляя о правах,
лишь выживая -
во тьме горит свечой,
среди камней
с краями острыми,
тая икринки
строчек созревающих,
любовью изначально данной,
распинающей любовь юдолью,
словно форель в потоке горном
плывёт,
с дюймовочками сравнивая,
оправлящие юбочки гофрированных листиков,
глядящие девчоночками из оборочек,
раскрывшиеся почки
конского каштана,
и ангелов
в просветах
облаков ночных,
и эльфов,
и дельфинов,
и людей
за слово,
разрывающее
Божьей милостью
пелены
этикетов мёртвых,
строкой,
как дольней лозы прозябанье
долом ощущаемое,
ощущаемой
гортанью певчею -
не устаёт благодарить...

Ломаются расчёски,
утверждённых
в прошлом
предписаний,
как стихами
говорить,
пытаясь
справиться
с дремучей чащей
настоящей речи,
берущей сердце
правдой говорящей,
в которой
прошлого
от настоящего
в любом
грядущем,
в силу
непридуманной природности,
растущей, как угодно,
сквозь любые
рукотворные нагромождения,
глубинной
тягой корневой -
не отделить!

Живыми пальцами гекзаметра,
во много форм иных счастливо воплощённого,
лицо родное
узнавая
в неосвещённых
облаках,
меняющего
образы
скульптурно,
кучевого,
перистого,
кровного
для слова зреющего -
небосклона,
растёт строка моя,
лица которой
я и сам не знаю!

Комариком пищит
из бездны приземлённости
салонной
голосок,
о правильной подаче
строк
вещающий,
но речь живая -
всё по своему
переиначит -
её удача -
смертью до бессмертия
проеденный висок
и суть предметов,
что без сердца мыслящего -
ничего не значат...

Сей стих -
есть голос мой -
других
не осуждающий,
но защищающий
бескрайность мной
обжитого,
поэзии не мёртвой
края...