Эпитафия

Краше в гроб положить? Нет, не нужно спешить,
А пропеть бы всем вместе за-здравие, чтоб
Прелюдей не крошить, до чего хороши
Те, кому не положены тризна и гроб.

Только, вот почему вам таков беспредел,
При России живёте? Рискуйте, раз так,
То наверно по своему кто-то успел
Дослужиться, украсть пока медный пятак.

Вы успеете, есть на земле чудеса,
Ваш серебренник здесь, не один, под землей
И несётся повозка на три колеса,
Ждут последняя песня и вечный покой.

И тогда всполыхнёт, будто вечная тень,
Тот кто ведает кладом на благо воров,
Встрепенется инферно извечная звень,
Успокойся и плачь, не зови докторов.

Насладись белой маковкой из серебра,
Обмышляя предательство ложь, ворожбу,
Размышляя о том, сколько нужно добра,
Чтоб сделать счастливыми жизнь и судьбу.

Размышляя о том, сколь плачевен навет,
Обмышляя угрозы, убийц на плаву,
Добрый ангел пошлет тебе горний привет
И снесёт, что палач, от плечей голову.

И не плач, он палач, где-то ангел для фей,
Он наверное первый и выше порой,
Впрочем горняя жизнь для тебя, корифей,
Также спрятана втуне, что завтрак второй.

Нынче ужином тризна по - поздней поре,
Враз, когда ясный свет проливается в сень
И тогда, всемогущий, стоишь на горе
Пусть тебе десять лет, но плечами сажень.

Это плачет земля, что дарует и ждёт
Не серебрики даж, а великий предел,
Где по-смерти вскипает от траура лёд,
Там, где вечная жизнь, благо тем, кто успел.

Ну, а кто опоздал, тогда мрак и тюрьма,
Неприступная, рядом молчит, не поёт!
Поднебесная тень - всемогущая тьма
Правит тризной твоей, видно время не ждёт.

А когда ты стоял на вершине горы,
Я тебе говорил, - отправляйся в полёт,
Говорил я тебе, - счастья суть не дары,
А волшебный, вскипающий, пламенный лёд.