Шёл, нашёл, потерял

Скачет серый волк, надрывается, по оврагам, да ложбинам ховается. Да на месяц глядит то и дело – не рассталась бы душа с телом…

   Схоронил Ефим жену свою. Как без жены? Дочь Веру с соседней деревни Александр посватал, как замуж пойдёт - вовсе один останешься. Заплатил свахе, что б нашла ему супругу в скором времени. Нашла и как раз в скором времени. Выбор то не большой был - за рекой одиноко Варвара жила. И хоть ходили слухи будто колдует она, но доказано точно не было. Бывает же: мужики слабые, а бабы сильные. Причём нехорошей, злою силою. Тот случай. Варвара быстро семейство к ногтю прижала. Хоть мужа и поедом ест, а тот только вздыхает «Судьба моя видно такая мужицкая». Да и много ли ему надо? Портянки постираны. Щи на столе. А от злющей бабы днями в поле, да на конюшне прятался – в работу уходил. А вот молодым не так повезло. Варвара и правда ведьма была. Даром, что пятьдесят лет к ней никто не сватался – накопила зависти к людскому счастью. Приходит как то жених (а дома ни отца, ни дочери) и спрашивает.
   - А где же Вера моя?
   - Пошла по грибы. Да наказала тебе крепко-накрепко вечером приходить на сеновал.
   Тому невдомёк, что никогда она так себя не вела (а парни по молодости глупы) он и поверил. Как только сумерки, пришёл на сеновал.
   - Тут ли ты? – шепчет.
   - Да – отвечает мачеха нежным голосом – ползи наверх. Только тихо – отца разбудишь.
   И только он голову на сеновал засунул ударила его костью человеческой, в полнолуние из могилы выкопанной. И стал Александр волком. Ничего понять не может кроме того, что на четвереньках стоит. Побежал в лес, да там и пропал. Довольна была варвар и до того светилась, что Ефим подумал счастье и в его избу пришло. Да нет. Это присказка только. А боль вся впереди.
   Вера поутру туда-сюда. Сгинул жених и поминай, как звали. День ждёт, второй, на третий к родителям. А те сами убиваются.
   - Ушёл позавчера в сумерки. Слова никому не сказал. Только улыбался.
   Вернулась домой. Плачет. Варвара шасть к ней.
   - Открою я тебе тайну горемычная. Люди мне говорили давно, да не хотела тебя расстраивать. Была у него где то в городе полюбовница. Видимо к ней и сбежал. А ты не плачь – таких ли тебе найдём?
   - Никого мне не надо. В монастырь пойду. Я не сорное зерно перебирать не дам! Не нужна любимому, значит так тому и быть.
   Ведьма дверью скрипнула и стоит в сенях руки потирает. Прямо слёзы от смеха выступают, так даже не вытирает делает вид, что по Вериной судьбе горюет. Весь день ходит – лицо мокрое.
   Вера день погоревала, ночь потосковала, а поутру пошла к монастырю. Решила по лесу крюк срезать и… заблудилась. Кругом лес. Тропа кончилась. Ну тут уже решила смерть пришла, а и пусть. Только слышит аукает, кто то. Пошла на звук. Хоть понимает, кому тут аукать? А и так, и так - помирать. Лес всё глуше. Стволы суровее. Выше.
   Наконец зашла в такую тишь, что уже точно ясно – нет здесь людей и никогда не было. Однако… хохочет кто-то и как будто сверху. Подняла голову и обмерла. Стоит дед лесной, мхом поросший. Головой вершины ельника задевает. В глазах – огонь зелёный. В руках то ли дубина, то ли посох.
   - Ну здраствуй Верочка – хохочет.
   - Я то Верочка – с испугом – да ты кто?
   - Ай не догадалась? А блины кому пекла – хохочет снова.
   И вспомнила она, как с девушками по лесам ходила, а что б вдоволь было грибов, да ягод, брала с собой в лес блин, и как старики научали на пенёк ложила. Лешему.
   - Вспомнила? Ну так я леший и есть. Да не бойся. Я тебя сюда криком завёл, что бы мимо счастья не прошла.
   - Какое у меня счастье? Мать умерла. Отец женился. Любимый сгинул.
   - Раньше времени горе не встречай. А вот как придёт тогда и ахай. Пошли ко мне в дом. Посадил её на плечо и зашагал. Вёрст двадцать в минуту отмахал. Пришли к дому. Да не. Не к дому. К домине.
   Заходит она в эдакие хоромы, а там Саша её чай пьёт
   - Любимая – кинулся к ней – прости меня.
   Она отстранилась:
   - Что ж ты тут делаешь? За что меня бросил?
   - Да я не бросал. Мачеха твоя ведьма оборотнем меня сделала. Бежал я со всех ног, мира не видел пока случайно на дедушку лесного не натолкнулся. Он меня накормил и успокоил. Стали думать, как тебе знак подать с белкой или с сойкой, а ты сама в дорогу пустилась.
   - Ах. Так и отец в опасности. Надо скорее идти его и людей предупредить. Ведьма же теперь всю деревню со свету сживёт.
   - Не могу. Вечереет. А как только темень подходит обращаюсь в волка. Кто поверит, что человек я?
   - Поживите пока у меня – вмешался леший. Утро вечера мудренее придумаем. Что ни будь погодя.
   Стали жить и пока радоваться. Старый слуга-медведь им самовар ставил, да дедушке чарку подносил, а когда совсем смеркалось играли на зайцев-белок в карты. Причём леший всегда проигрывал и тогда в притворном гневе ругался:
   - Шёл, нашёл, потерял.
   Только долго ни плохое не длится, ни хорошее!
   - Весна заканчивается – просвистел, как то дедушка – А по весне пора мне в паломничество – спасать от людей, что можно спасти. Прошлогодние пожары врачевать, шишки высаживать, дупла сверлить, ручьи расчищать. Вы тут без меня не скучайте – попрощались тепло, Вера в дорогу блинов дала, да пошёл.
   Может неделя прошла может две прилетает сорока со сплетнями.
   - Ночью Верочка в твоё окно заглядывала. Мачеха какое то колдовство варит – не было бы беды.
   Засобиралась домой девица.
   - Я с тобой сказал волк – осторожненько сзади буду красться. Охраню если что.
   А Варварка то и правда яду наварила хотела в колодец плеснуть. Вытащила из печи ухватом и поставила на улицу остужать. Да прямо на Веру и вышла.
   - Ой, доченька. Мы же тебя обыскались.
   - Ах ты подлая. Всем. Всем людям расскажу. И про жениха, которого заколдовала, и про отраву, и про ведьмовство твоё. Гореть тебе в аду.
   - Ну это вряд ли – взяла Варвара вилы в сенях, да в грудь Вере и ткнула. Та только охнула и наземь.
   И тут же ведьма закричала страшным голосом – во всех домах услышали – волк на неё бросился и давай горло рвать. Так и померла страшно. Люди сбежались. Понять ничего не могут. Только тень волка мелькнула.
   - Оборотень – кричат оборотень – бейте.
   Да он уж через плетень скакнул. Не догнать.
   Вернулся Ефим. Не знает на каком свете. Жена с горлом разорванным. У дочери грудь в крови, чуть дышит. Вызвали из города лекаря. Тот посмотрел.
   - Не будет жить. Сердце задето.
   - Но жива же пока.
   - Это ничего. Душа пока ещё близко от тела. Видно держит что то. Но на сороковой день, как положено отойдёт.

   Волк вперёд летит и хрипит, то ли стон внутри то ли взрыд. Позади леса да дорог пески, скачет серый зверь да на поиски.

   Через неделю с трудом да нашёл лешего. Тот же как пройдёт ветром следы заметает.
   - Что ты? Что ты? – заплакал дед – но есть ещё время. Пошлю пчёл собирать пыльцу цветочную, да змей за корнем мандрагоры. Олени принесут листы лимонника, а стрижи крылышки комариные.
   Ещё две недели прошло. Вернулись гонцы стал варить леший снадобье. Пена через край, а он ложкой обратно. Варево упарится - он мёду подливает, да ароматные травки подсыпает. Неделю ещё глаз не смыкал. Готово лекарство.
   - Мне к людям нельзя. Граница – подлесок. Скачи волк – дал выпить из котла.

   Прыгнет оборотень над кустом, подметёт хвоинки густым хвостом. День за днём идёт и недели нет, а к добру ли к худу горит рассвет?

   А в это время на небесном облаке апостол Пётр досматривал последние сны. И показалось ему будто стучит кто то в райские двери. Нехотя встал пошёл открывать…
   Да волк ураганом по деревенской улице промчался. Любопытных разогнал, смелых устрашил, ворвался в избу и к лавке, на которой Вера тридцать девять дней лежала – скок. Плюнул ей на грудь лекарство, что в пасти так долго нёс. Она тут же глаза открыла.
   - Ой, Саша, какие страшные я сны вижу – проснулась.
   Открыл апостол Пётр двери – пусто.
   - Да что ж это такое поспать не дают – пошёл досыпать.
   А на земле народ уже колья изи заборов повыдергал - идёт зверя бить.
   - Не троньте его – выскочила – он и меня да и всех спас от страшной участи. Не волк это, а человек. Ведьма сделала оборотнем.
   Все только диву дались а дед какой то сказал:
   - Было как то такое дело лет шестьдесят назад в соседней деревни откуда Варварка родом. Тебе Вера надо к схимнику. На этот раз пошла с волком своим по тропке - не заблудилась. Вышел схимник.
   - За три дня откровение мне было, что придёшь. Сказано передать тебе. Сними с себя поясок, вяжи на нём узлы и над каждым узлом произноси молитву «Господи, помилуй», как навяжешь тридцать три, одень на зверя. А вообще то прекращайте ко мне ходить. И другим людям закажи. Каждые пятьдесят лет, кто то да припрётся, а я здесь спасаюсь, ясно? – ворчливо закрыл дверь.
   Сказано-сделано. И в деревню она вернулась с суженым своим Сашенькой в человеческом образе.
   А часто Вера потом уже замужем пекла целую стопку блинов и относила на пень лесной. И что вы думаете? Пропадали каждый раз.

   Вот и выстрадал волк прощение, тут и сказочке за-вер-ше-ни-е.