постоянная планка

Теперь, когда мне перевалило за сорок и стало ясно, что во мне умер писатель, я с удовольствием вспоминаю счастливое времечко, когда было ещё непонятно, кто именно во мне умер.

Но, как и в шестнадцать лет я почему-то повторно задаю себе вечные вопросы, на которые, правда, теперь не нахожу ответов.

Жизненный опыт сбил меня с панталыку или мой список использованной литературы конфликтует с моим опытом?

В юности попутчик в поезде сказал мне, что человеку достаточно прочесть десять книг, но неизвестно каких. Много лет я размышлял над этой формулой и пришёл к выводу, что она не учитывает человеческую забывчивость на прочитанное, а теперь ещё и понял, что книг всего-то в мире с десяток и есть.

Единственный человек с кем мне всегда нравится беседовать о литературе это моя мама. Сила мамы в том, что она помнит названия книг и фамилии авторов:

-- Мама, я дорвался до Нагибина и просто душу отвёл.

-- До какого: до Юрия или до Германа?

-- До Юрия. А что был и Герман?

-- Он больше в кино работал. Найди у Нагибина рассказ «Терпение» или «Нетерпение», я забыла точно.

Или вот ещё.

-- Мама, мы так хорошо поговорили с Лёшкой – десять лет не виделись.

-- О чём вы говорили?

-- Рассказывали друг другу про свою судьбу.

-- Господи, сынок, что за слог у тебя! Разве так можно!

Ну, у кого ещё есть такая мама, которая следит за речью престарелого сыночка!

И вот я нахожу у Юрия Нагибина, правда, в другом рассказе: «Она ещё не знала, что к мужьям не ревнуют».

Дальше не иду –  мне этой фразы, как и первой фразы из Анны Карениной, хватает на пару дней.

Мама часто судит меня, отвергает смягчающие обстоятельства, но всегда выносит оправдательный приговор.

Отношение мамы к прочитанной книге для меня стало постоянной планкой.

С одной стороны постоянную планку нельзя перепрыгнуть, а с другой – постоянная Планка характеризует границу между микромиром, где со мной говорят литературные персонажи и макромиром, где герои книг живут своей жизнью.

А после того как я узнал, что Диккенс, выйдя к своим гостям со слезами сказал: «Крошка Доррит умерла» я уже ничего никогда не пойму в том, что происходит с персонажами в сознании автора.

Так я узнал, что писатель во мне умер.