К 60-летию Вишневского Ю. Г

К начальнику Госатомнадзора России у меня особое отношение, поскольку мы сним встречались ранее, когда он был еще начальником инспекции Госатомэнергонадзора СССР на строящейся атомной станции в городе Балаково. Я знал его как делового руководителя. Наши судьбы переплелись, и часто при поздравлении женщин с 8 марта он читал мои стихи.
             
К  60-летию Вишневского Ю.Г.

Шестидесятый год – сбит над Свердловском "Локхид",
Закончил службу я (сержант – артиллерист).
Шестидесятый год – Вишневский кончил школу,
Он поступил в ТПИ, и он дозиметрист.

А кто дозиметрист? Он контролер, надзорщик.
Следит, чтоб дозу ты большую не схватил,
А схватишь, он тот час доложит, он надсмотрщик
И от него спастись, пожалуй, нету сил!

Окончив ТПИ – работал в комбинате,
Работал он и рос - стал главный инженер.
Госатомный надзор в тот год образовали.
Вишневский – бац, в надзор, на Волгу – пионер!

Судьба меня свела с Вишневским в Балаково.
Начальником он был инспекции тогда,
А я с проверкою приехал и сурово
Пытался навести порядок на складах.

Тот опыт приобрел я раньше в Балаково,
До Козлодуя я кубинцев привозил.
Работники складов настойчиво, толково
Втолковывали мне: «Вниманье обрати!»

Запомнил это я. Затем на Козлодуе
Тот опыт закрепил с болгарами в борьбе.
Я их критиковал и рисовал кривые
Температур внутри на складе, да и вне.

Вот с этим опытом я прибыл в Балаково.
Был встречен не в пример с ехидным холодком:
"Разъездились тут все! Работаем толково!
Вишневский затерзал, а тут еще и ЧМО!"

Вишневский мне тогда Зализского подсунул,
Мол, связь держи со мной – на расстояньи будь.
Накрапаешь грехов, в сердцах он даже сплюнул,
Покажешь, поглядим, смозгуем, что – нибудь.

Ох, разошелся я, разнес шеф - инженеров,
Что куплены они зарплатой на корню -
Заелись, прижились на страже своих нервов,
Не трудятся, темнят, надзору льют туфту.

Директор на меня тогда взглянул с обидой:
"Кубинцев мы ж, дружок, поили на свои,
А ты нас заложил, Вишневскому нас выдал,
А он нас за можай загонит, черт возьми."

Свела судьба меня с Вишневским в Балаково.
Он явно не юрист, ну, это вам мужик!
Начальником он был инспекции, толково
Всех ставил на места, при нем аж Маслов сник.

Вишневский это все, конечно мне припомнил
(Когда Зимин ушел), Евгению велел:
"В Америку звони, Матвеев там. Согласен
Подгурского он взять начальником в отдел?"

Ну, Сидорыч звонит (по президентской связи):
"Джордж Буш, - Матвеева! Евгений из Москвы!"
От наглости такой Буш – старший растерялся,
Матвеева позвал, подслушивать стал сам.

Евгений говорит: "Вишневский предлагает
Подгурского в отдел начальником нам взять.
Не возражаешь ты?" Матвеев репу чешет,
Визгливо Буш кричит: "Согласен. Назначать!"

Так я назначен был начальником отдела
"Из Вашингтона?" Да, из штаба NRC,
Вот потому, когда я слышу из Ирака,
Победных маршев стон, на ум идут стихи:

Красивейший ковбой, как Гитлер, бесноватый,
И марши, как призыв, военные гремят.
В Багдад стремится он! Шагает аты - баты!
В приветствии ему проклятия кричат.

Америка в кирзе, одежда цвета хаки.
Апломба у фаши, увы, не занимать.
Весна пришла в горах, и расцветают маки,
И к каждому цветку склонится скорбно мать.

Пылает минарет, рыдают иракчанки,
Закутав в паранджу испуганных детей,
Пустыня вся в огне под сапогом у "янки",
Господь глаза прикрыл на действия "людей".

Грохочут сапоги, шагая по пустыне,
Симфонии побед в Америке звучат.
В Багдаде младший Буш! И он с позиций силы
Заставить хочет всех "Хайль!" гитлерам кричать!

Хочу предостеречь любителей блицкригов:
«Народ не перебьешь, хоть гибнет – то народ.
Свободы статуя от злостных перегибов
Народ Америки, известно, не спасет!»

Мы помним, был блицкриг: считаем и поныне
Погибших и калек воюющих сторон,
Кроваво-красный флаг в поверженном Берлине
Был вздыблен на рейхстаг, проклятий вечен стон.

Закончилась война, японцы уж сдавались,
Но дядя Сэм решил, что это он жандарм,
Что только он силен, а кто в живых остались,
Он бомбой атомной тех запугает! Хам!