Кафе Демократия. Народный суд

     Знаете, что всегда отличало поэтические посиделки в кафе «Демократия» (по крайней мере, на которых я присутствовал) от аналогичных мероприятий в других клубах? Так это проведение различных поэтических конкурсов. Поверьте, весьма интересное зрелище.
     В предпоследний раз,  когда я посетил «Демократию» (далее - кафе), мне посчастливилось быть свидетелем конкурса, на котором роли судей выполняли профессиональные поэты. Каждый из них был, понятное дело, не без индивидуальных заморочек и тараканов в голове: кто-то впадал в экстаз от точных рифм, кто-то потел от ярких образов, а кто-то принципиально не ставил оценки выше «семёрки»…. Однако в целом они  отсудили более-менее объективно. С тех пор я относительно продолжительное время в кафе не появлялся, но пару дней назад при прочтении эссе постоянной ведущей тамошних поэтических вечеров   Беатрис (ник изменён, как и все последующие) узнал о том, что очередной конкурс оценивало «народное жюри», т.е. посетители кафе. При этом, судя по эссе, было неважно: пишет ли посетитель кафе стихи, или нет; является ли профессионалом или любителем в мире поэзии.
     «Народный суд», как неординарное явление, очень заинтересовал меня, и потому 4 апреля, после изматывающего рабочего дня я  таки удосужился посетить  кафе, дабы лицезреть во всех подробностях это загадочное действо…..
     Итак, я зашёл и  занял своё излюбленное место в уголке зала, получив возможность не только видеть всех, но и не быть замеченным всеми.  В зале потребляла алкоголь, ужинала  или просто трепалась на какие-то свои темы разномастная творческая публика, создавая привычный монотонный гул, как от  функционирующего шарикоподшипникового завода на удалении 4-5 километров. Когда стрелка часов достигла цифры  «8»,  Беатрис объявила начало вечера и тему поэтического конкурса: «Стихи о дураках и дУрочках»….
     Процедура образования состава народных заседателей не отличалась чем-то особенным. Поначалу Беатрис предложила «по хорошему» публике самим решиться взять на себя ответственность быть судьями конкурса, но ввиду отсутствия  желающих, единолично  «по плохому» определила четырёх судей (группы судей), после чего ещё двое определились сами.  Впрочем, этому никто особо не сопротивлялся, скорее наоборот – большинство судей  были даже рады назначениям на почётные должности народных ценителей поэзии.
     Раздав на каждый столик, за которыми заседали «судьи», по комплекту табличек с цифрами от «1» до «10» ведущая пригласила на сцену первую участницу конкурса - Инну Замшевую. Эта поэтесса отметилась десятком четверостиших в стиле: «Маленький мальчик нашёл пулемёт…. », из которых непосредственно теме конкурса соответствовали от силы треть. «Ну что же, для кого-то и это поэзия…..» - подумал я, однако оценки её произведений повергли меня в лёгкий ступор:   самой низкой из них была «восьмёрка», да и то, в единичном экземпляре. «Серьёзная заявка на победу….. Что ж дальше-то будет?» - задался я невольным вопросом. 
     А далее на сцену поочерёдно потянулись другие  поэты и поэтессы со своими стихами о дураках, дебилах,  идиотках и прочих уникумах, страдающих слабоумием в разной степени тяжести. Правда, в половине случаев, тема конкурса трактовалась выступающими каким-то только им одним доступным способом мышления. Я, например, при прослушивании около десятка конкурсных стихотворений,  так и не понял, с какого бока в них были прилеплены дураки и дУрочки, и были ли они вообще там. Однако народное жюри было настроено весьма благодушно, поэтому даже стихи «не в тему» оценивало достаточно высоко.
     Дальше – больше. Видимо, подгоняемые   горячительными напитками,  некоторые судьи пустились во все тяжкие по нелёгкой стезе чудачества. Так, «профессионал» Димонт посчитал нужным поставить стихотворению  Ильи Пестеля оценку в 101 (сто один!) бал при максимальной оценке, согласно регламенту конкурса,  в 10 (десять) баллов. Не знаю, какую оценку занесла в протокол конкурса Беатрис, но, наверное, «десятку». Поэтому уже на этом примере  хотелось бы отметить  у судей такое явление, как предвзятость. Стих Ильи Пестеля был, безусловно, хорош, но на десятку всё-таки не тянул. Ну а учитывая то, что Илья и Димонт по жизни хорошие приятели (по крайней мере так выглядело со стороны их общение между собой), оценка в 101 бал не вызвала у меня  удивления.
     Короче, блат был, есть и будет. И в этом я убедился ещё не один раз. Так, например, передо мной восседал поэт Юрий Сусликов, обладатель весьма калоритной чиновничьей внешности и самовыдвиженец на роль поэтического народного заседателя. Жутко интересно было наблюдать,  как он выставлял оценки. Этот процесс однозначно достоин отдельного описания.
     Юрий сидел за столиком в гордом одиночестве… Правее, через два столика, в женской компании сидела некая Светлана Снебасошедшая - по видимому, хорошая знакомая господина Сусликова. Так, вот:  судья Сусликов уже на середине выступления любого конкурсанта осторожно брал табличку, незаметно поворачивал её в сторону Светланы таким образом, чтобы она видела оценку, и с улыбкой мартовского кота подмигивал ей. На это Светлана отвечала ему просто лучезарной улыбкой подвыпившей Анджолины Джоли…. (Слов нет! Просто потрясающе!). Оценки, в особенности представителям сильного пола, были почему-то  низкими, чего не скажешь об оценках представительницам слабого пола. Наверное, в понимании Юрия Сусликова мужчины были не способны уже по своей природе писать стихи о дураках лучше женщин.
     Впрочем, одной очаровательной девушке, Юлии Давидовой, действительно удалась пара стихотворений, одно из которых было исполнено под музыкальное сопровождение. Высокая оценка от Юрия Сусликова была вполне заслуженной. Однако после своего блестящего выступления данная поэтесса подсела за столик к судье Сусликову и, ни на кого не обращая внимания, минут сорок о чём-то с ним достаточно громко беседовала (наверное о его критериях оценок стихов конкурсантов….или о роли дураков и дурочек в поэтических эпосах древней Руси). Юрий, как мог, поддерживал беседу, даже на сцену перестал смотреть, но при этом успевал слушать стихи и выставлять оценки выступавшим. Сдаётся мне, сам Гай Юлий Цезарь позавидовал бы такому таланту одновременного умственного напряжения и  постижения глубины стихов участников конкурса и мыслей очаровательной Юлии Давидовой!

     Но всему есть конец, и Юлия Давидова перепорхнула к судье, сидевшему в двух шагах от меня слева, некоему Мишичу. Не знаю, как  бы повёл себя я, если бы рядом со мной приземлилась такая бездна очарования в лице Юлии, да ещё стала  грузить меня словами о поэзии и прочих высоких материях, но Мишич с этого момента, как судья, был потерян для поэтического сообщества. И если до крышисшибательного явления Юлии он внимательно слушал конкурсантов и строго карал всех, чьи стихи  не соответствовали по стилю творчеству Мариши Цветаевой и Иосифа Бродского, то после…. Положив перед  собой оценки от «пятёрки» до «десятки», как колоду карт, он всецело увлёкся беседой с Юлией. Из состояния экстаза от общения с «прекрасным» его на короткое время выводил только голос Беатрис, просившей судей оценить очередной стих. Тогда он, не глядя, поднимал табличку, которая была вверху колоды, и после озвучивания  оценки клал её под низ. При этом Мишич в ряде случаев даже не поворачивал голову в сторону сцены. В результате такой "судейской рулетки"  «десятки» и «девятки» получили  такие «гениальные»  стихи, что…… (я промолчу).
      Юрий Сусликов наконец-то дождался появления на сцене Светланы Снебасошедшей и поставил ей свой высокий бал, хотя, по моему (да и не только) мнению, её стих мог стать просто образцом (эталоном) в учебнике под названием: «Как не стоит писать стихи». Другие судьи не отставали. Уже упомянутый Димонт, по видимому,  впал к концу вечера в глубокую депрессию и,  бросив оценки,  исчез с видом обиженного на весь мир спаниеля. Его примеру последовали ещё двое народных заседателей, после чего в зале фактически  осталось только троё судей. Правда, первая часть конкурса уже завершилась и началась вторая – финал.
     В финал вышли трое: Инна Замшевая, Юлия Давидова и ……. Юрий Сусликов. Его в качестве  судьи заменил поэт Нарвал, которого за десять минут до этого Юрий подверг резкой критике за использование в стихах простонародных обозначений первичных половых признаков  у "человека разумного".
     Честно говоря, в финале мне больше всех понравилось выступление Юлии Давидовой, хотя стих её был, пожалуй, не в тему, впрочем, как и у остальных участников финала. Однако всех переплюнул Юрий Сусликов. Прочитав стих, в котором смысловая нагрузка была крайне незначительна, но десять или двенадцать строк из двадцати  рифмовались глагольными рифмами, он…….. умудрился стать победителем конкурса. Основную роль в этом сыграл Нарвал, поставивший за этот стих «десятку» в пику недружелюбию Юрия к ненормативной лексике.
     Только к этому моменту результаты финала большинству посетителей были уже "до лампочки".  Народ в приподнятом настроении  собирался и уходил по домам, не обращая на ликующего победителя никакого внимания.  Собирался и  я  со смешанным чувством  морального удовлетворения и каким-то мутным осадком от данного вечера. Ну почему у нас всё строится по принципу: хотим как лучше, а получается, как всегда? Идея с «народным судом» на творческих конкурсах, ей-Богу, гениальна, а вот над её реализацией ещё стоит подумать, и не один раз…..
     До встречи.