Метаморфозы Комского-Талиесина

Ленька, тебе тридцать шесть, что, безусловно, прикольно,
Но догадались давно мы, что ты гораздо древнее.
Что все живущее днесь, не исключая бактерий,
Произошло от тебя долгим путем эволюции.

Ясно теперь, почему вечен бардак в этом мире
И энтропия растет, словно бамбук под казнимым.
Чтобы внести хоть какой-то в это безумство порядок,
Полный составили мы список твоих воплощений.

Теплой пещерой ты был, первым костром, в ней зажженным,
Голою бабою был, писаной сажей на стенке.
Был ты и первой дырой, кем-то просверленной в камне –
Много чего в ту дыру кануло без возвращенья.

Крепкой веревкою был, что от паденья страхует,
Темным углом, где ее перед походом забыли.
Восемь столетий в НЗ банкой тушенки томился,
Но в трудный час не подвел – и оказался съедобным.

Век был дырявым носком, брошенным на пол в салоне,
Дыркою был в том носке, пальцем немытым в той дырке.
Был путеводной звездой, что не любому заметна –
И звездочетом, ее между иных отыскавшим.

Многими книгами был и головой, их впитавшей,
Пылью был, вставшею над книгой могильным курганом.
Тысячью был обещаний и миллионом отмазок,
Клятвой убить за отмазки – к счастью, не очень серьезной.

Пловом чудесным ты был, наши желудки согревшим –
И казаном, что потом хрен без проклятий отмоешь.
Множество лет был ты сын, по временам – "Ай да Пушкин!",
Был образцовым отцом целых две миллисекунды.

Сервером был много раз, чудом восставшим из пепла,
И мерзопакостным багом, за сервером следом восставшим.
Ежиком был из тумана и рукавицей из ежика,
Даже рукой в рукавице – жаль, себя в руки не взял ты.

Пудом табачного пепла был ты и тонной окурков,
Пеною был ты пивной и после отстоя доливом.
Множеством был вечеров с доброй беседой за чаем,
Гуголом порций кофейных, сделанных Машей и Ритой.

Много обличий сменил ты, был бородою и бритвой,
Жатвою был и посевом, снадобьем был и недугом.
Так продолжай в том же духе (снадобьем, все же – почаще)
Славную линию Комских. С днем тебя, Ленька, рожденья!