Трансгуманизм

– Да-а!
Слова поэтов уже не потрясают сердец, –
сверля Алёшу вселенскими глазами,
вещал захмелевший Иван Карамазов. –
Это значит, что всем нам приходит конец.
Безобразный, нелепый
и мерзкий конец.
Мы, как призраки, бродим
в невидимой ржи,
не заметив момент,
когда кончилась жизнь,
и рассыпался воздух,
и смёрзся весь свет,
и не царство Христово
на тысячу лет,
а земля наизнанку,
и ползают вши,
и на целые нации
нет ни души;
факел в руки возьми,
пробежись –
и найдёшь,
что людишек пожрала
какая-то вошь,
саранча или моль…

Он подлил из графина в стаканчики.

– Пей, Алёшенька, пей!
Ничего не осталось ведь
истинно-сущего,
подлинного.
Всюду – одни акциденции,
а сущность…
Ушла, эмигрировала,
бежала, оставив
пустые дома.
Пустые дома…

И хобот смерча
высосал звёзды с неба
(как с чёрного погребального костюма
счищают пылинки),
и планеты,
оставшись в космосе без звёзд,
почернели и ледяными
сгустками отчаяния
разлетелись по ослепшей вселенной;
а жители планет,
обезумевшие,
закапывались в землю,
точно черви,
узревшие в сокровенных видениях
качающийся в небе
маятник –
крючок рыболова.
И земля открывала шахты свои,
поглощая людей,
и сочился в глубоком подполье
желудочный сок
трансгуманистической апатии.

А у нас, на Земле,
так никто ничего и не понял,
потому что никто никогда
вовсе звёзд и не видел,
принимая за оные
осколки зеркала,
разбитого ганс-христианскими демонами,
с отражённым светом фонарей и прожекторов,
наклеенные на чёрный целлофан,
окутавший издревле нашу планету
(когда-то давно душили её
этим чёрным мешком,
да так и оставили его на трупе).

…и рассыпался воздух,
и смёрзся весь свет,
и Иван Карамазов вернул свой билет,
и бездонный кондуктор кивнул головой,
и разверзся мучительный вечный покой.