Поколенье моё Ленинградцы

      
Мы родились перед Войной,
Когда всё вроде было ясно.
Хотя ещё и не прекрасно,
     Но всё ж - со светлою мечтой.
В святые детские года
      Мы ничего не обсуждали
И всё, как должное, встречали,
Не замечая иногда
Родительских тревог, волнений,
Дверей закрытых, опасений,
Что может к нам придти беда.
Нагрянувшая вдруг война
Пришла к нам первым испытанием,
Тем утвердившимся сознанием,
Что лучше грома – тишина.
Нас разметало по стране –
Кого в Сибирь, кого за Волгу,
Туда, куда везли заводы,
Броню ковать на стороне.
А кто не нужен был тылам –
Потом, уже «Дорогой жизни»,
Теряя по дороге жизни,
Спасались по любым долам.
Большая та была беда!
Они терялись, разлучались
И очень часто оставались
Там, где прижились, навсегда.

Но всё же нас осталась часть –
Мы никуда не уезжали,
За нас родители решали,
А их держали долг и честь.

Нас «выпасали» по дворам,
Боясь за то, чтоб не украли,
А мы - осколки подбирали,
И лишь в войну была игра.

Взрослели мы не по годам-
Кто мог – вставал к станку на ящик,
Кто жаждал жизни настоящей,
На фронт сбегая иногда.
И даже в школе мы учились –
У печки, сгрудившись в углу…
И всё ж мудрее становились,
Чем те, которые в тылу.

Мы, пацаны, держались дружно,
Не воевали двор на двор,
Но вот пристрастие к оружию
Храним, пожалуй, до сих пор.
Когда война на запад двинулась,
И шум раздался поездов,
Мы все туда, к окопам, ринулись,
Вооружаясь до зубов.
И на полях тогда минированных,
По брустверам и блиндажам
Погибшие во время мирное
И мои сверстники лежат.

Потом пришло «После войны».
Страна съезжалась, разъезжалась…
А мы, уже не пацаны,
Росли, учились и мужали.

И что, казалось, не забыть –
Всё постепенно забывалось:
Друзей, кто не сумел дожить,
И то, что нам тогда досталось.

Мы жили так же, как и те,
Кто не едал из шрот; котлеток…
Мотались вместе по стране,
По стройкам славных пятилеток.
Блокадным детством никогда
Не козыряли, не кичились.
И лишь, пожалуй… Впрочем, – да,
Почаще у врачей лечились.
Когда ж кровавая война
Уже почти казалась сказкой,
О нас вдруг вспомнила страна,
А может, кто-то ткнул указкой?

Или какой-то из «отцов»,
Прочтя Чаковского «Блокаду»,
Признал тогдашних пацанов
Защитниками Ленинграда…

Постановили: – всем, кто был,
Значок и льготы получите,
А кто под стол пешком ходил,
То всё равно считать, что - «житель»!

И что тут только началось!..
Все рвались к справкам и архивам,
И их тут столько набралось!..
Но мы-то помним, вот ведь диво!

И их объединил союз,
Не испугались ведь мороки.
Там «Херши» к праздникам дают
Слегка прокисшее от срока.
И смирно очередь стоит
Уже привычная к подачкам…
У них наверно гордость спит,
Иль может как-то быть иначе?
У петербуржцев на виду
Такой покорности «рассадник»… –
Нет,- я за Херши - не пойду!
Брезгливый очень я блокадник.