Эклектика чувств

1.

Мы теряем умение писать письма. Как «говорил» мне кто-то из великих, мозг - как дойная корова, перестаешь доить, пропадает молоко. Лично для меня эпистолярий - довольно строгая форма, требующая дисциплинированности в мысли; говорить с другом за кружкой пива одно, с кем-то о чем-то предметно другое, но то же самое в письменном виде... Даже написать , как говорится просто про погоду, становится, если задуматься, непростой задачей, хотя и тут соревноваться в юморе с синоптиками бессмысленно.
С детства люблю музыку, позже стал слушать и джаз, и мелодичный хард, и даже хевиметал, но все же классика осталась на положенном ей месте, а попробовав учиться играть на гитаре и трубе, понял насколько это сложно и прекрасно - уметь творить музыку, отсюда пришло и более глубокое понимание звуковой поэзии, даже скорее не понимание, а чувствование. Также и с живописью - попробовав рисовать маслом сам, на многие картины смотришь по-другому. Когда попробуешь написать что-то связное прозой, рассказ или просто записать какие-то свои мысли, становишься другим читателем... Ведь стать читателем, зрителем и слушателем, не простым наблюдателем, а собеседником автора, иногда дружелюбным спорщиком,- тоже труд, и, порой, не менее достойный уважения...
В силу того, что мое окружение составляют люди простые, но не глупые, начитанные по-своему, но не рассуждающие о том, что было бы интересно обсудить мне, у меня есть всего пара «моих» собеседников. Многие согласятся со мной в том, что даже ближайшее окружение наше, имея какое у кого образование, не в полной мере отдают должное языку, поэзии, литературе. Получив семейную, школьную, институтскую... "дозу", они не заболели благородной болезнью,- обыденность излечила их.
Был такой поэт Георгий ИвАнов, из его "Посмертный дневник" :

"Зимний день. Петербург. С Гумилевым вдвоем,
Вдоль замерзшей Невы, как по берегу Леты,
Мы спокойно, классически просто идем,
Как попарно когда-то ходили поэты."

Какое место занимает поэзия в жизни не только русского языка, но и в жизни людей говорящих на нём, до какой степени они, русскоговорящие, причастны поэзии, в какой части из этих людей, поэзия имеет хоть какое-нибудь значение, в скольких из этих жизней поэзия сыграла свою роль, организующую сознание индивида, направляющую его в русло русского языка, в этот, на первый взгляд, кажущийся порядок, где в силу безбрежности, неразличимости полутонов суффиксов и обертонов окончаний (что, подчас, является непреодолимой преградой для иноговорящих),- возникает такой хаос в голове и на языке, что требуются годы, чтобы преодолеть его и хоть на йоту приблизиться к пониманию того, что тебе хочет сказать твой со-язычник.
Не дубина, оказавшаяся в руках догадливой обезьяны, а Слово сделало из праха - Человека. Останемся ли мы в потёмках, или в потомках, на каком языке эти потомки будут говорить, исчезает ли Аз, Буки, Веди..?

Когда приходит понимание глупости некоторых своих качеств (выпендрёжа, или что называется метание бисера...), начинаешь ценить простоту, но не ту, что хуже воровства. Разве не бывают мудры жизненной мудростью люди или обладающие в объеме школьной программы, или не обладающие совсем -литературностью? Один мой друг детства может наизусть (еще со школы) цитировать куски "Евгения Онегина", но при этом остается профаном в поэзии. Бабушка, читающая в жизни только библию, может оказаться намного мудрее некоторых образованных. Хотя простота философическая (как, к примеру, у ценимого мной А.Ф.Лосева) мне ближе, интересней.

Говорить, не споря, с кем-то милым,
Грея взгляд о кончик огонька...

2.

Люблю читать из серии "о писателях".

Г.Гейне.

Будучи молодым, попробовал написать гекзаметр.

Гейне говорит брату:
«Вот видишь, я тоже пустился сочинять гекзаметры!»

Брат ему в ответ (на отрывок из "Утешение Дидоны"):
«....Ведь в этом гекзаметре у тебя только пять стоп!?»

Спустя несколько дней, однажды утром, он(брат) увидел Генриха
стоящим у своей постели:
«Ах, дорогой Макс,- начал Генрих с жалобным выражением лица,- какая это была ужасная ночь! Сразу после полуночи, когда я только уснул, меня начали мучить кошмары, несчастный гекзаметр с пятью стопами, хромая подошел к моей постели, и потребовал от меня шестую стопу, испуская ужасные стенания, и изрыгая страшные угрозы. Сам Шейлок не мог бы настойчивее требовать свой фунт мяса, чем этот наглый гекзаметр свою недостающую стопу. При этом он ссылался на свои исконные древние права, строил ужасные гримасы, и отстал от меня лишь когда я обещал, что никогда больше, покуда жив, не покушусь ни на один гекзаметр».

Кто и что научит лучше...
3.

Продолжаю систематизировать свое невежество. Не имею глубоких познаний в философии, но из того, что изучал, пытаюсь вынести пользу для души; при этом остаюсь на твёрдой почве Христианства. Когда-то давно прочитал "Роза Мира" Д.Андреева, и под первым впечатлением написал карандашом на послестраничье - эта книга разрушила последнюю преграду между мной и Евангелием... Многое меняется в жизни, становятся другими взгляды на многие вещи, но когда просматриваешь дневники, или пометки в прочитанных книгах, замечаешь как менялся сам, вместе с окружающим миром. БезобрАзность или безОбразность? Вот о чем начинаешь думать.
Слепил табурет,- он в любом случае будет соответствовать табуретности,- как образу всех табуреток,- идея вещи; захотел перекрасить, или украсить резьбой, или выгнуть ножки, поменяется Образность, но идея останется той же, что и была,- седалищность... А вот если вырезать круглое отверстие на седушке, то поменяется идея... Еще наглядней это происходит с душой, с её движением - с мыслепространством, когда записываешь мысли, и потом видишь становление, переплавку, изменение самой сути, когда беда может превратиться в биде и т.д.

4.

...Автономность. Так можно договориться до того, что совершенная красота человека - в гробу, под двумя кубами земли. Совершенная красота, по моему мнению, если отрешиться от вопросов веры (хотя возможно ли это?) - в отсутствии страстей, а значит страдания, когда лежишь на траве...(безотносительно где), слушаешь пение птиц.... это ли не любовь, но разве можно испытывать сексуальное влечение к Природе? Хотя больных - хватает! Эгоизм, доходящий до превозношения себя, до чувства исключительности себя, до исключения себя из Природы...
Нельзя придавать механистичности слишком большого значения, когда достояния цивилизации становятся довлеющими понятиями, они превращают нас в своих рабов. Раб Лампы. Он может вершить невозможное, но он - раб.

5.

Интеллигентность.
Последнее время я всё более перестаю находить в придаваемом современностью смысле этого слова то значение, какое было в былые времена.
В английском (ихнем) словаре были разные понятия: интеллигенция и русская интеллигенция; а у нас еще было - рабочая интеллигенция, тому пример Гоша из "Москва слезам..", и это не химера, это была реальность, хотя, скорее исключение из правил. Были люди имеющие образование, образованные; от - Образ, а не так как зачастую сейчас, корочки-бумажки-пыль в глаза-без-образие.

Без образа. Как теперь модно общаться бездельникам-бездумникам на всяческих форумах; зашел под ником и тереби писю (пардон), мели Емеля - твоя неделя, словоблудие, а если еще и слова начинают коверкать, выдавая это за самовыражение… Тяга нашего народа к поездным исповедям, доведённая до абсурда. Легко, не видя собеседника, не представляя ни зрительно, ни тактильно быть ОТЧАСТИ откровенным. Просто при этом не всегда понимаешь, что на скрижалях всё выбивается...

Мысль: если представить, что в пространстве, пусть даже бесконечном, движется точка (мысль?) с бесконечной скоростью, следует вывод, что она в любой промежуток времени будет находится в любом месте- т.е. везде...
Что должно сообщиться телу, чтобы оно стало живым?
Должна сообщиться душа. Значит душа, чем бы она не владела, всему и всегда приносит жизнь; жизни же противна смерть.- Логическая мыслимость бессмертия.
Это простота и философичность.
Музыка не нуждается ни в каком образе - ни в зрительном, ни в скульптурном, ни даже в поэтическом.
В поэзии же вещество мысли находится в пределах умственной живописи и образности. Живопись - двухмерна. А как архитектура и скульптура? Дух и тело в одном целом...
Это уже образование.

6.

О мыслепространстве.
Не хочу умничать. Это очень сложный вопрос. Но когда я вспоминаю фаворский огонь (про),
мне думается, что это не просто так. Не просто так умирают люди где-нибудь в Зимбабве, или, допустим на Северном полюсе (или Южном). Интересно - кто-нибудь там похоронен?
Своей мыслью, а именно этим, способностью мыслить и анализировать, т.е. сравнивать свои разные мысли, человек отличается от остальных млекопитающих. Способность знать смерть, смириться с ней, принять ее неотвратность, невозвратимость к прошлому,- именно это возвышает человека.

Красота и автономность.

Я – рыбак, как Христос.(смеюсь).
Приходится делать самому себе наживку, т.к. лишних денег на все современные прибамбасы не хватает. Приходится делать самому себе опарыш, это такая - личинка мясной мухи, на которую клюёт... рыба.
Какая вонь стоит, когда я их добываю. Рядом находится мой друг, не выносящий запаха, говорящий при том ( красота и автономность.) :
- Как ты можешь?.. они нас будут жрать после смерти…, ну ты же мне дашь пару штук на рыбалке?

Сделал (именно сделал) опарыша, накопал червяков...(где они живут? чем они питаются?) , еду на рыбалку.
С НОЧЕВКОЙ.
Всю ночь поют соловьи, жабы квакают, как им и положено, но есть же даже среди них лягушка со стрелой, и я - как Иван-дурак ищу в этом свое счастье. И нахожу.

Наблюдение.

Утром просыпаюсь, рано. количество спиртного (а это почему-то считается неотъемлемой частью
таких симпозиумов) не мешает мне понять насколько маленькое место я занимаю в этом мире,
как слаб мой голос в этом хоре жизни, когда смешиваются в симфонии все звуки: кваканье,
пение птиц, шелест травы, стук капель плачущих деревьев, и шуршание карасей, трущихся об
траву, что даже в безветренную ночь способно обмануть путника, заставив его подумать, что он попал в какую-то сказку, в которой он не был со дня сотворения его мира.
И все эти голоса сливаются в моей душе и поют мне самую лучшую колыбельную для моих страхов и разочарований.

На закуску.
Когда клюёт, забываешь обо всем. И дело уже не в количестве рыбы, не в том кто пойман на твою наживку, заготовленную заранее,
а в том, что ты после себя оставишь,
хорошо, если - маленькое пепелище,
какое будет смыто будущим дождём,
не оставив ни осколков разбитого самолюбия,
ни полиэтиленового или резинового удовольствия,
ни даже мысли плохой своей...
И когда привозишь домой несколько килограмм живой рыбы, чувствуешь - не зря.
Вот тут-то и можно (даже нужно) под жареного карасика с икорочкой вмазать сто водочки.