***

Гнилой район, в котором странных
Не терпят злобные скины,
Здесь гость безумный век не званый,
Здесь лесбиянки не нужны,

Но там живёт моя Алёна.
В своём наряде шутовском
Пройдёт с возлюбленной у дома
Ужасным тёмным вечерком

И враз оставит без ответа
Своих поклонников, друзей,
Лишь мать с отцом заплачут: «Нету
Любимой вашей много дней!».

Не место было ей на свете,
Как всем влюблённым без неё.
Быть может, лучше будет где-то
В мирах надземных ей, что ждёт,

Чуть не с младенчества готовясь
Не этом мире вечно жить.
Всё так, здесь слишком много крови,
Чтоб можно было мир хвалить,

Где наша боль столь безнадёжна,
Где я хотел бы убивать
Бульдогов злобных, хоть ничтожных,
Но всё же смевших растоптать

Кусочек неба, к нам попавший
В земную грязь не знамо как,
Непостижимо привлекавший
Рабов преверных и зевак,

В которых что-то с ней убили,
Достигнув грубым сапогом.
Я положу всю жизнь, все силы,
Всю Землю выверну вверх дном,

Но палачей я обнаружу
И всех подобных умерщвлю,
Что чистоте народа служат,
Их бритый скальп им отделю.

Пусть без вины, но не оставлю
На всей Земле ни одного
Я человека — этой травлей
Живого на Земле всего

Я и убийц её достану…
Но вот в больницу попадёт
Алёна с раною на ране,
Меня она не узнаёт,

Столь обезумевшая с горя,
Рассудок в муках потеряв:
Её обидели с позором,
К мужчинам силой приучав

На перерывах меж побоев
Кастетом, черепом, ногой.
Меня обнять бежит рукою,
А я по-прежнему такой

Же нерешительный и тихий,
Как и не помнит своих слов
Об отвращеньи ко мне, с психом
Уже не схожа средь оков

Психиатрической палаты:
У ней причёска отросла.
Ей встречу я устрою кстати
С любимой, коюю ждала, —

Она страдалицу утешит,
Как мне её не утешать,
Мне так любимую не нежить,
Вознаграждения не ждать

За то, что был я незаметным
И ей сокровище привёл.
Мне лишь страдать придётся тщетно,
Коль за неё б беду нашёл,

И коль беды бы не изведал,
Я всё равно бы пострадал
Без утешительной победы,
Когда Алёне милым стал.

Чернов все шутки позабудет,
А Герман станет меня бить,
Что я посмел себя на людях
Фашистом некогда явить,

Как и Алёна, впрочем, тоже:
Не злы мы были, но глупы.
Её друзья усилья сложат
Вдоль скрытой органам тропы

Для незаконных столкновений.
Меня от них не отлучат,
Но им я выскажу презренье,
Хоть соглашусь и помогать,

По отношению к обману,
«Не за насилье я», — скажу,
Хоть и Напара с ними станет
Не просто плакаться. Гляжу —

А есть у них и подсудимый.
Пытать я грамотно велел,
Чтобы он неопровержимо
По фотографии пропел

Об обстоятельствах побоев,
О коих нам при нём молчок.
Несчастный скин, рыдая, взвоет:
Мальчишка юн, розовощёк

И жить, хоть спутался, желает.
Алёну кровью не вернёшь,
Что в безопасности страдает.
Коль на неё не точит нож,

То мне не легче от мучений
Того, кто боли причинял,
Я просто плачу в отрешеньи
Из-за всего, что тут узнал.

У Виталины жажда крови,
Как и у Германа, — у всех.
Мы от любви страдаем снова
По ней, отвергнувшей, — за грех

Пусть будет мальчику расплата,
Что зло ошибку совершил,
Но так напрасны эти траты:
За кровь никто не полюбил.

Ночь на 07.04.2011