Статьи

«МОЙ ГОЛОС ДЛЯ ТЕБЯ И ЛАСКОВЫЙ И ТОМНЫЙ….»


Я живу Пушкиным уже более сорока лет. Еще в самом раннем детстве, когда едва минуло три годика, моим самым любимым стихотворением было «Песнь о Вещем Олеге» А. С. Пушкина. Бабушка читала мне эти стихи по пять раз на день, и когда я уже через два дня  знал их наизусть, то все равно просил и просил почитать. Достаточно у меня было и других книжек и книжонок различных  современных детских писателей, но вот эта необъяснимая магия слова обволакивала меня, заставляя делать все, что угодно, даже пить ненавистный рыбий жир.
Стихи ведь по сути очень недетские. Они далеки по своей глубине от трехлетнего ребенка. Но это на первый взгляд. Чем же так привлекают подобные стихи А. С. Пушкина и его сказки? Поразительная музыка стиха, чистота русского языка, основанная и замешанная на духе древних сказов, на виршевой поэзии XVI-XVII веков. Сегодня бабушки уже редко рассказывают 'внучатам легенды и сказания древних. Проще купить хорошую красочную книгу. Но не в этом беда, а в том, что мама или бабушка (которая сегодня сильно помолодела и осовременилась) идут покупать книжку ребенку и, покупая, обращают внимание скорее на качество изготовления. Да и автора стараются выбрать посовременнее. Еще не забыты А. Барто, С. Маршак, К. Чуковский и другие, но полки книжных магазинов уже завалены комиксами даже для самых маленьких. Я не против этой формы рассказа в рисунках и даже обеими руками «за». А слово?! Звучное, емкое и чистое русское слово! Где оно? Издательства словно соревнуются друг с другом: кто круче. Им это удается. Сегодня. Я читал, что существуют детские голографические книги! Зачем?! Содрать побольше денег с мамаши, наскребающей еле-еле на детское питание? Кстати, в той самой книге, которую мне читала бабушка, иллюстраций практически не было. Было слово! Был живой человеческий тихий голос, который я слушал, открыв рот.
Сейчас у меня самого растет дочь. К четырем годам в ее «коллекции» уже есть некоторое количество книжек, и в основном это сказки о животных, обучающая дошкольная литература, естественно; но кроме этого я стараюсь просто рассказывать ей сказки. Читаю ей и Пушкина, конечно. А совсем недавно сам стал писать для нее и делать рисованные книжки. Ей очень нравится. И для меня это высшая похвала.
Сам А. С. Пушкин писал в своих дневниках: «Разговорный язык простого народа (не читающего иностранных книг и, слава Богу, не выражающего, как мы, своих мыслей на французском языке) достоин также глубочайших исследований. Апьфиери изучал итальянский язык на флорентийском базаре; не худо и нам прислушиваться к московским просвирням. Они говорят удивительно чистым и правильным языком».
Я не призываю всех бежать сейчас же на базар (там уж точно сегодня такого наслушаешься...) для этого существуют книги и вкус покупателя. Не стоит, ей Богу, гнаться за супердорогой книгой про борьбу каких-то монстров между собой. Купите своему ребенку сказки А.С. Пушкина или, наконец, сами придумайте и расскажите ему легенду или сказку, из уст в уста передавая то, что не заменит никакое полиграфическое чудо.

1998г.

ЧЕРТЫ ЕГО КАРАНДАША

Рисунки А. С. Пушкина... Позвольте считать эту небольшую статью штрихом к ненаписанному портрету гения. В движении пушкинского пера заключено столько энергии и душевной щедрости! Часто строчки рукописного текста, словно в реверансе, выплывают из портретов и пейзажных набросков поэта. Стихи сливаются с лицами, и уже трудно понять, что было сначала - рисунок или стихи...
Рисунок Пушкина самодостаточен, но просит... Нет, требует продолжения! Кажется, он жив на протяжении уже двух веков.
"... Рука - к перу, перо - к бумаге..." И начинается магия мастера, пропитанная мудростью, искрящаяся лукавством и иронией. Как удивительно органичны рисунок и слово в руке поэта! Они дополняют друг друга, но в то же время лишь сосуществуют, уходя по очереди на второй план. Эта двойственность присуща и самому Александру Сергеевичу, как впрочем, каждому человеку, независимо от степени его одаренности. Гении, вышедшие из этого ряда, отмечены особой печатью.
В одной из статей критика Л. Керцелли "Черты его карандаша" (Поэтическая мысль Пушкина в его рисунках) говорится: "Ярко выраженная стилистически, неотъемлемая от его наследия литературного, графика Пушкина вся так или иначе подчинена единому мощному импульсу - его гению поэтическому..."
Несмотря на многочисленные воспоминания, эссе, зарисовки современников поэта, мы узнаем все же придуманного нами Пушкина. В русской поэзии он давно канонизирован и справедливо вознесен на высоту, достойную поклонения. Пушкин был и остается во всем. „.
И. А, Бунин писал: "Не раз я чувствовал себя не только прежним собою - ребенком, отроком, юношею, но и своим, отцом, дедом, прадедом, пращуром... Я жажду жить и живу не только своим настоящим, но и своей полной жизнью и тысячами чужих жизней, современным мне и прошлым, всей историей всего человечества со всеми странами его. Я непрестанно жажду приобретать чужое и претворять его в себе...".
Эти слова послужили бы прекрасной аннотацией к рисункам А. С. Пушкина, хотя я не уверен, что они вообще нуждаются в аннотации.
Вот рисунок в рукописи поэта "Кавказский пленник" Может .быть, сама Наталья Николаевна Гончарова? Или одна из многочисленных барышень, сияющих сегодня сквозь сотни лет отраженным светом?
Никто сейчас не скажет, кто это! Не будет спешным предположение того, что это сам А. С. Пушкин... Отчего бы не существовать этому "автопортрету" среди множества прочих: в образе изможденного старика в черновиках 1-й и 2-й главы романа "Евгений Онегин"; в монашеском клобуке в альбоме Е. Н. Ушаковой; автопортрет в образе дворцового скорохода, также в "Евгении Онегине"...Возвращаясь к цитате из Бунина, хочу сказать очень долго волнующую меня вещь. Мечты человека о путешествиях во времени вполне объяснимы - это естественное желание и неодолимое подсознательное движение души - воспроизвести утраченное, стремление увидеть себя и прошлое со стороны. Но это возвращение в "реальнейшую из реальностей" вполне чревато разочарованием и катастрофами более глобальными, чем те, которые уже были описаны и описываются фантастами.
Пушкин сегодня - уже явление мифическое. Еще лет сто или полтораста, и это имя будет звучать как Гомер, Гесиод ... А "Евгений Онегин" уподобится поэме "Илиада".
Прошлое давно с нами. Прошлое Пушкина - в его рисунках, черновиках, набросках. Пушкин в нас - наш Пушкин, которого мы, люди удивительного и не похожего ни на один век, люди XX века, создали, сохранили, продолжая "вгрызаться" в тайны его гения, уже какой-то чуть ли не осязаемый образ поэта из тончайших нитей фактов и полуфактов. Нам важно все: от случайной вдохновенной строки, зачеркнутой быстрой рукой, до смазанных чернил от неловко положенной и чуть задевшей рисунок ладони, как это видно в черновике отрывка "Родословная моего героя" и неоконченной поэмы "Езерский".
Иллюзия присутствия поэта нам кажется более реальной и необходимой. Трудно представить себе и почти невероятно то, что А. С. Пушкин мог бы жить в конце XIX века где-нибудь, скорее в Михайловском, со своей поседевшей уже, но еще не совсем утратившей остатки красоты женой. Вокруг него многочисленные внуки. Мировая известность. Остается почить на лаврах. Визуально это принимается, вспоминая указанные портреты в старости, но... все же душа отвергает!
Страшная фраза закрадывается при рассуждении над этой темой... Народу необходима была смерть поэта! Может быть, это чисто российский парадокс, но ушедший герой для нас гораздо осязаемее, ближе понятнее?
"... ибо человек не знает своего времени. Как рыбы попадаются в пагубную сеть, и как птицы запутываются в силках, так сыны человеческие уловляются в бедственное время, когда оно неожиданно находит на них..." (Екклесиаст; 9-12).
Автопортрет - это одно из самых важных и частных пушкинских пониманий вечности. Его перевоплощение игриво, непринужденно и естественно. Поэт сам превращает память о себе в реальную субстанцию, перешагивая через смерть, предсказывая ее, продлевая жизнь после жизни...
Часто слышу упреки и недовольное ворчание: "Пушкин? Сегодня? Ты с ума сошел..." Простите, но в таком случае в конце двадцатого векам' вся Россия тихо, но уверенно  сходит с ума, вспоминая тем не менее о Пушкине. Нет, не герой,» нам сегодня необходим, как это часто бывает в трудное время, или же некий оазис, в котором мы хотим спрятаться н от палящего зноя  и жажды прекрасного,  порою от холода и забвения. Нет. Само провидение посылает нам этот юбилей, эту круглую дату, напомнившую нам о том, что красота неуничтожима.  Кто-то будет хранить    даже во время вселенской катастрофы стихи Пушкина, любоваться "чертами его карандаша", сохранит разорванную в клочья Мону Лизу, как это было • описано в одной антиутопии Рэя Бредбери. И пока хотя бы о один человек (а сегодня их слава Богу, миллионы) сохраняют эту красоту, то утверждение Достоевского, ставшее , уже давно хрестоматийным, о том, что красота спасет мир, будет продолжать оставаться самым актуальным.
Не Пушкин сегодня возвращается и с новой в мир, упавший лицом в грязь! Эта самая грязь и "суета сует" словно выплеснулись на чистый белый лист. Ведь для того, чтобы в полной мере оценить белый цвет, нам нужен черный след с ошметками налипшей грязи.
... Не возрождение поэзии слышно сейчас - она не умирала. Свет ярче и нужнее во    тьме. Самое парадоксальное    - мы вдруг видим его и любим только при  надвигающейся тьме. В остальное время он подобен воздуху и крови, текущей в наших венах. Он необходим,  он существует, но невидим и не поэтому ли кажется нереальным?..
Вспомните:
"Ты солнце; святое, гори!
Как эта лампада бледнеет
Пред ясным восходом зари,
Как ложная мудрость мерцает и тлеет
Пред солнцем бессмертным ума.
Да здравствует солнце, да скроется тьма!"

1999г.
СВЕТИТ НАМ ЗВЕЗДА – НАДЕЖДА….

Блок... Какое емкое, глубокое и обволакивающее слово. Иногда мне чудится в этом не слове, а звуке удар колокола, эхо грома, но часто еще более парадоксальная ассоциация: одинокая капля где-нибудь в запредельности, которую не может осознать разум. Эта капля словно то самое... самое долгожданное и вечное, что случается, то таинство, озаренное светом звезд. Тишина ее рождения, тишина недолгого полета заставляет умолкнуть и преклониться в наслажденьи от единственного звука,, на миг разбудившего нечто спящее в нас.
Сто двадцать лет со дня рождения поэта... Но поэты не умирают! Это не заготовка для патетической речи, ведь, в сущности, что такое жизнь? Суета вокруг многочисленных вещей, поддерживающих существование тела, забота о ближнем, груз амбиций, претензий, устройство жизненного пространства в себе и вокруг... Эти и другие преходящие вещи окружают нашу душу, которая вечна.
Душа поэта за одно свое воплощение как бы проживает десятки жизней. Их иллюзорность довольно спорна. Не нам судить, что более реально в этом мире; образы, созданные воображением поэта, часто существующие где-то за пределами временного континума, живущие параллельно или опережающие настоящее через века...
«Поэт - величина неизменная. Могут устареть его язык, его приемы; но сущность его дела не устареет. Люди могут отворачиваться от поэта и его дела. Сегодня они ставят ему памятники; завтра хотят «сбросить его с корабля современности». То и другое определяет этих людей, но не поэта; сущность поэзии, как всякого искусства, неизменна; то или иное отношение людей к поэзии в конце концов безразлично».
Это слова самого Александра Блока из речи, произнесенной в доме литераторов на торжественном собрании в 84-ю годовщину смерти Пушкина 11 февраля 1921 года.
Поэт говорит о поэте. В словах его столько любви, мудрости и боли, так не характерной для сегодняшних дней! Но слова эти живы! Они будут возрождаться и повторяться, пока есть еще души, способные слышать и понимать, скорее внимать им сквозь техногенный скрежет начала долгожданного нами, такого загадочного и туманного XXI века. «...Мы умираем, а искусство остается. Его конечные цели нам неизвестны и не могут быть известны. Оно единосущно и нераздельно...»
Во время моей учебы в культпросветучилище в Северской мне посчастливилось прикоснуться к творчеству Блока в курсовой работе по пьесе «Незнакомка». Два мира сталкиваются в этом удивительном произведении, кажется, начитанном свыше и воплощенном в личном и недоступном ни для кого мире поэта. В период работы над сценическим воплощением отрывка из пьесы с участниками постановки часто происходили какие-то непонятные, поразительные вещи. Это сны, которые мы видели, возвратившись после репетиций домой... Рассказывая их друг другу, мы не находили существенных различий. Они, скорее, дополняли себя. Таких снов я не видел более никогда.
В это же время сама судьба преподносит мне подарок - поездку в Ленинград почти на 10 дней! В первый же вечер я буквально потерялся в этом городе, и потом лишь далеко за полночь он «отпустил» меня. Странно, словно в сомнамбулическом состоянии я бродил, ведомый кем-то по Невскому - из конца в конец... Моим веселящимся поутру сокурсникам я упорно говорил, что видел кого-то - то недалеко от Исаакиевского собора, то где-то в совершенно незнакомом переулке, а один раз на Мойке, у дома Пушкина... Не стану больше мучить вас. Я видел странного человека. Чем он был странен? Наверное, тем, что с первой же встречи (вернее, это было даже желание встречи) мне непреодолимо сильно хотелось подойти к нему, но Он все ускользал, через несколько часов вновь появляясь на моем пути. Лицо его разглядеть было невозможно... Он «вел» меня и снова оставлял... Веселью моих друзей, которым я рискнул рассказать об этом, не было предела до конца нашего пребывания в Ленинграде. Жаль, что это было лишь однажды, одно мгновение чувства встречи.
Домой я возвращался, окрыленный новой работой над «Белыми ночами» Ф. М. Достоевского которая с успехом «разрешилась»  на следующей сессии.
Этот случай можно списать на морозную северную ночь, на усталость, игру воображения, а еще проще приписать какой-то патологии, но мне никогда уже не забыть этой чуть сутулящейся спины, обнаженной головы, посеребренной инеем, и бесконечного ощущения того, что этот человек идет в никуда.
Кто он?.. Я никогда больше этого не узнаю. И случайна ли была наша недолгая встреча?..
Говорить о Блоке - это писать книги, стихи о нем, это значит жить им каждый день, вглядываясь в душу, скрытую «снежной маской», это значит, теряя, обретать его снова в себе. Один из самых загадочных, мистических поэтов в России по-прежнему с нами. Когда еще так рядом было все, что связано с Пушкиным, Лермонтовым... Еще живы были их современники и эхом еще гремели два выстрела, когда рождалась новая звезда... Природа не терпит пустот, а это означает, что наши опасения об упадке культуры и вырождении нации попросту смешны. Может быть, уже сегодня, сейчас, когда пишутся эти строки, а может быть, завтра или через год, но войдет в мир наш поэт, взойдет над Россией новая Звезда, которая прославит век XXI и останется навеки, дополняя великую плеяду.