Изба

Морозным схвачена туманом -
как чья-то
             долгая судьба,-
на диком выступе
урмана
стоит кондовая изба.
Мужик -
         не как-нибудь,
с любовью,-
пыхтя над будущим жильем,
из тех, кедровых
                дюжих бревен
срубил и высветил ее.
На взгорок солнечных урочищ
всю вынес
             на своем горбу
и поселил
            сермяжный зодчий
тепло
        в просторную избу.
Мы в ней сидим себе
                и слышим,
как, сатанея,
                сверху вниз
дыбастый ветер бьет по крыше,
ломая крылья
                о карниз.
Порой рванет
               с такою злобой
избы точеные венцы,
что с них срываются
в сугробы
литые льдинки-трескунцы.
Гудит буран
              вертучей тучей
и отзывается в трубе,
но сон спокойный
и дремучий
плывет
         и царствует в избе.
Февраль
метелями клубится,
стучит в окно -
                вставать пора,
а нам
         в тепле блаженном
снится
         мужицкий голос
топора.