им было нелегко...

Им оставалось
       километров десять
дойти к своим,
       да силы на исходе.
Уже смеркалось,
   в тучах скрылся месяц
–усталость
    запротивилась погоде.
Дождь начинался,
        разгулялся ветер,
промокли быстро,
         негде переждать,
обсохнуть бы,
 да путь свой продолжать,
чуть отдохнуть,
    и дальше на рассвете.
*
Она ещё
     девчоночка-радистка,
ему за двадцать
      – местный партизан,
её сопровождал,
    в такую бы влюбиться,
но только вот
   другой приказ был дан.
Шли сутки,
     груз давил на плечи,
ночная мгла и мысль
            – передохнуть…
Дом на краю,
     теплом тянуло с печи,
вот там бы
  пару часиков вздремнуть.
*
Схватили час спустя,
            всё по доносу.
Не повезло, 
       к иуде в дом вошли…
Удары сыпались
       и сыпались вопросы:
откуда и куда,
     с каким заданьем шли?
Пытали до утра,
       поев, опять пытали
– удары сыпались,
       кровь заливала пол.
Но только двое
        всё равно молчали,
не замечая автомата ствол.
Молчать-молчать,
     исход давно известен,
лишь только бы
      не завопить от боли…
Сегодня скажут:
   «Был ведь торг уместен.».
Тогда вели
          сознание и воля!!!
*
Не получив
         ни одного ответа,
ещё страшнее
         принялись пытать,
на улице,
    там было больше света,
ремни из тела
           стали вырезать!
Потом звезду на лбу,
        но двое замолчали,
ушли в свой мир,
      не проронив и слова.
Вокруг же жители
       деревни той стояли,
согнали всех,
      узнают? – не готовы!
Тела три дня
          на улице лежали
– не опознал никто,
         а может, опознал?
Но только дьяволу
       души-то не продали,
предвидели
        той тяжести финал!
*
Весть эта страшная
          округу облетела,
и потянулись
        с разных деревень
увидеть и узнать,
         чьи души улетели,
кого предать земле,
     в кладбищенскую тень.
*
Ту страшную историю
      мне мама рассказала:
то был брат мужа
          с именем Кирилл,
она тогда одна его узнала,
а ночью тел не стало,
              ветер скрыл.
А имени радистки,
            вот, не знала,
а кто-то, может, знал,
              да  позабыл…
С погоста прах её
      после войны забрали,
он под Москву
            доставлен был.
*
А почему молчал?
   – спросил тогда я маму.
- Да чтоб деревню нашу
                не сожгли.
А староверы, сын,
            всегда упрямы,
хоть режь, хоть прижигай,
        от правды не ушли!
К чему о том,
     спустя года, поведал,
да всё к тому,
        что права не дано
забыть всех тех,
   кто боль войны изведал,
кто ею в жизни жил,
      но только не в кино.
И пусть укором
        этим «демо» будет
их пафосная скорбь
      громаднейших потерь.
Народ то время,
        верю,  не забудет,
а нынешним «историкам»
     от партий ты не верь!
11.04.11.